Опубликовано в журнале Нева, номер 11, 2002
Важный вклад в изобразительную летопись Петербурга XVIII века внес архитектор Христофор Марселиус (1656 — не ранее 1731), создавший в 1725 году серию рисунков с видами северной столицы.
Марселиус, поляк по происхождению, учился в Голландии, работал архитектором в Италии и Дании, а в 1724 году прибыл в Россию. В Петербурге Марселиус преподавал курс архитектуры в Академии наук до 1731 года, когда в документах в последний раз упоминается его имя1.
Исполненные им рисунки с видами Петербурга представляют большую историко-документальную ценность для изучения архитектуры петровской столицы. Они были найдены в 1909 году в Библиотеке Академии наук И. Э. Грабарем, который дал им следующую характеристику: “Рисунки скромны и неприхотливы, но точны, почему для данного времени должны быть признаны наиболее достоверным изображением Петербурга… Ценность его рисунков заключается… в факте их выполнения прямо с натуры, без прикрас и домыслов. Этого нельзя сказать о гравюрах Зубова и Ростовцева, которые приукрашали натуру…”2
Последующие исследователи давали самую общую художественную оценку серии видов Марселиуса. Так, М. С. Коноплева отмечает “слабость его рисунков”, которые “…даны в таком мелком масштабе, что далей почти нельзя рассмотреть”3. По словам Г. Г. Гримма, “во многом условные, далеко не безупречные в отношении перспективы, его рисунки знаменуют, однако, новый, по сравнению с работами Зубова, этап в восприятии облика города. Так, наряду с видами отдельных построек в них наличествует и попытка передать совместно оба берега Невы”4. По поводу последнего утверждения стоит сказать, что “совместно оба берега Невы” изобразил и Зубов в “Панораме Петербурга”5, но развернул их в одну линию, то есть дал более условное решение пространства, чем позже Марселиус. Ю. М. Денисов оценивает эту серию как “деловые, документально точные, но такие прозаические рисунки”6. Е. И. Гаврилова пишет, что они “ …однообразны и сухи по манере и построению композиции. В панорамах Марселиуса монотонно повторяются очерченные по линейке контуры зданий, стереотипный прием изображения волн (в виде опрокинутых скобок), облаков, куп деревьев. Повторяется и одинаковый во всех листах стаффаж”7.
А. Михайлов, дав краткое описание шести из девяти видов серии, высказывает более высокое мнение о ней: “Во всех рисунках Марселиуса выражено восхищение новой столицей России …”8
В. И. Еникеев, рассмотрев изображенные здания, делает предположение, что серия была исполнена не в 1725-м, а в 1727 году. Дату “1725” в картуше исследователь считает ошибочной9.
Наконец Г. З. Каганов, как и ранее И. Э. Грабарь, полагает, что Марселиус “…изображал как раз тот реальный город, какого у Зубова не найти”10. Далее Г. З. Каганов пишет про “изумленность необозримыми пространствами новой русской столицы…”11 в серии видов 1725 года, но характеризует не столько эти виды, сколько “образ пустынного простора” петровского Петербурга12, который “…должен был казаться… состоящим из одних пустот”13.
Итак, в искусствоведческих трудах давалась, как правило, низкая художественная оценка произведений Марселиуса, при этом отсутствует их подробный разбор. В настоящей работе мы обратимся к более детальному рассмотрению серии, а также к определению ее значения в изобразительной петербургиане первой половины XVIII века. С этой целью мы вначале вкратце остановимся на том, какие серии видов Петербурга предшествовали марселиусовской и какие последовали после нее.
В 1716 году Алексеем Зубовым была исполнена знаменитая гравюра “Панорама Петербурга” с приложением — одиннадцатью “малыми видами” города и его окрестностей (в их создании принимал участие Алексей Ростовцев). Торжественные, полные пафоса гравюры Зубова и Ростовцева прекрасно отражают дух петровской эпохи и являются шедеврами русского изобразительного искусства. Затем, в 1718 — 1722 годах, архитектор Федор Васильев исполнил около двух десятков рисунков различных мест города14. Не умаляя художественных достоинств этих рисунков, отметим, что они, на наш взгляд, не являются в полном смысле видами Петербурга, а, скорее, относятся к пейзажно-бытовому жанру. Во всяком случае, сопоставление их с “ведутами” других мастеров не представляется нам уместным. Серию Марселиуса можно считать второй после зубовской.
В 1729 году три рисунка Марселиуса были с изменениями переведены в гравюру приехавшим в Петербург из Голландии художником Оттомаром Эллигером15. Эллигер выполнил и три оригинальных рисунка с башни Кунсткамеры, которые можно рассматривать как мини-серию.
Завершающим этот ряд является альбом 1753 года с гравюрами по рисункам Михаила Махаева. Двенадцать “знатнейших проспектов” Петербурга, созвучные “ликующей” архитектуре елизаветинской эпохи, имели большой успех во всей Европе и, возможно, являются лучшим из всех произведений петербургианы за три столетия.
Христофор Марселиус исполнил тушью девять видов Санкт-Петербурга. Из них до наших дней сохранилось восемь, девятый (“Вид Дворцовой канцелярии”) известен по гравюре Эллигера. Один из рисунков (“Проспект города в сторону Кронштадта”) создан в двух экземплярах. Все рисунки имеют одинаковые размеры — в один александрийский лист (около 40╢68 см). В верхней части каждого изображения помещен картуш с названием вида на французском языке; под изображением — большая прямоугольная рамка бумаги, очевидно, предназначавшаяся для наклеивания на нее печатного текста с комментарием. Два из девяти рисунков имеют подписи автора: “Christophorus Marselius ad. vis delin.” и “Christophorus Marselius. Imp. acad. archit. delin.” (то есть Христофор Марселиус, архитектор Императорской академии, рисовал).
В верхней части шести листов помещены надписи, обрезанные более чем наполовину, поэтому их реконструкция весьма затруднительна; лишь надпись над “Стороной напротив крепости” похожа на n З, то есть № 3, а надпись над “Адмиралтейством” определенно n 4, то есть № 4. Следовательно, листы были пронумерованы. Но сведений об их очередности сохранилось мало, поэтому мы условно дадим собственную нумерацию рисункам серии Марселиуса.
Первый рисунок — “Сторона напротив крепости” — исполнен примерно с той же исходной позиции, что и “Панорама Петербурга” Зубова, то есть с берега Выборгской стороны; дана панорама берегов Невы — от Летнего дворца (в левой части изображения) до Петропавловской крепости (в правой части). Второй и третий рисунки Марселиуса — “Адмиралтейство со стороны реки” и “Палаты его светлости князя Меншикова” — соответствуют малым видам Зубова и Ростовцева с изображением тех же объектов. Но, в отличие от предшественников, Марселиус ввел в вид с изображением Адмиралтейства также и изображение Исаакиевской церкви, а в вид с изображением Меншиковского дворца — и изображение Воскресенской церкви, то есть установил пространственную связь между объектами, отсутствовавшую в малых видах Зубова и Ростовцева. Обращает на себя внимание и соответствие “Палат его светлости князя Меншикова” гравюре Зубова “Васильевский остров”.
Итак, в первых трех рисунках Марселиус выбрал те же объекты и те же исходные позиции, что и Зубов, но в следующих шести был уже совершенно самостоятелен. Рассматривая эти шесть видов, можно провести аналогии уже не с Зубовым, а с Махаевым. Четвертый рисунок Марселиуса “Проспект города в сторону Кронштадта” вызывает в памяти “Проспект вниз по Неве-реке…” (от Зимнего дворца) Махаева, а пятый, шестой и седьмой рисунки Марселиуса “Проспект Санкт-Петербургской крепости с частью города”, “Дворец великого адмирала и следующие”, “Вид Дворцовой канцелярии с следующими палаты” (известен по гравюре Эллигера) соотносятся с видом Махаева “Проспект вверх по Неве-реке от Адмиралтейства…”, а также с рисунком Эллигера с видом на Петропавловскую крепость. Композиция восьмого рисунка Марселиуса “Большой рынок перед Адмиралтейством” повторяется в “Проспекте Адмиралтейства…” Махаева, а исходная позиция девятого рисунка Марселиуса “Вид части города со стороны Итальянского дворца” близка к исходной позиции махаевского вида с изображением Аничкова дворца.
Следовательно, Марселиус был первым художником, который выполнил петербургские виды не только с Невы, но и в районе Невской перспективной дороги (в восьмом и девятом рисунках). Марселиус был и первым художником, у которого серия видов Петербурга образует единую пространственную систему; объекты в его изображениях зрительно связаны друг с другом.
Композиция предшествующей серии (одиннадцать малых видов Зубова и Ростовцева) подчинена следующей логике: изображения в своей очередности расположены с востока на запад в соответствии с местонахождением объектов. Таким образом, зритель как бы совершает водное путешествие по Неве и Фин-скому заливу от монастыря Александра Невского до форта Кроншлот. Но между собой малые виды не связаны и представляют изображения как бы изолированных от окружения объектов. Есть лишь частичная связь, так как объекты трех малых видов (“Летний дворец”, “Гостин двор”, “Дом Меншикова”) изображены и в единой “Панораме Петербурга”.
Путешествие (зрительное) совершается и в серии Марселиуса; если расположить его рисунки в следующей последовательности — 1, 7, 5, 6, 4, 2, 3, то получится такой маршрут “путешествия” — вниз по Неве от Выборгской стороны до Меншиковского дворца (как и у Зубова). Но, в отличие от Зубова, Марселиус все свои виды объединил в единую пространственную систему: “путешествие” совершается по непрерывной линии, и зритель получает целостное представление о центральной части города.
Если же расположить рисунки Марселиуса в такой очередности — 6, 5, 4, 3, 2, 8, 9, то совершается путь по Неве от Петропавловской крепости вниз по направлению к Галерной гавани, а затем по Невской перспективной дороге от Адмиралтейства до Фонтанки. Такой же путь (но с добавлением новых мест) наблюдается и в серии “знатнейших проспектов” Махаева.
Из вышесказанного следует, что программа серии видов Марселиуса имеет связь с программой Зубова, но не столь прямолинейна, как у Зубова, а обладает большей сложностью и единством. Программа серии Махаева близка к программе Марселиуса, махаевские виды тоже связаны в единую систему. Таким образом, программа Марселиуса развивает программу Зубова, а программа Махаева имеет преемственность с программой Марселиуса. Архитектор Христофор Марселиус обладал хорошим градостроительным чувством, чтобы представить тогдашний, еще далеко не сформировавшийся город в виде целостного образования. В этом смысле Марселиус проторил дорогу Махаеву, создавшему впоследствии изумительный гармоничный ансамбль видов Петербурга.
Как и виды Махаева, марселиусовские “проспекты” можно разделить на три группы: виды Невы, виды отдельных сооружений, виды в районе Невской перспективной до-роги.
В группу видов Невы входят три рисунка. Первый из них — “Сторона напротив крепости”, как уже отмечалось, исполнен примерно с той же исходной позиции, что и “Панорама Петербурга” Зубова. Поскольку точка зрения довольно высока, то можно предположить, что художник выполнял рисунок, находясь на крыше возведенного Трезини здания госпиталя на Выборгской стороне. В отличие от Зубова, Марселиус не стал изображать берега Литейной части и Петербургской стороны, ибо к 1725 году эти районы уже утратили свое значение16. В “Стороне напротив крепости” панорама не столь обширна, как у Зубова, — участок от Летнего дворца до Петропавловской крепости по ширине составляет лишь одну четвертую часть от изображенного в “Панораме Петербурга”. Но зато значительно более ощутимо передана глубина пространства: Нева уходит вдаль, и к точке схода по диагоналям устремляются линии берегов. В передаче перспективы Марселиус сделал шаг вперед по сравнению с Зубовым, кроме того, здесь уже нет условных приемов выделения цветом трех планов на воде и на небе. Однако есть и существенный просчет: не изображена местность за линиями берегов, в результате чего образовалась ломаная линия горизонта и вид производит несколько странное впечатление. К тому же поверхность воды и небо изображены если не столь условно, как у Зубова, то все же с некоторой искусственностью (волны и облака).
В изображении зданий Марселиус выбрал очень мелкий масштаб, вследствие чего, с одной стороны, достигается впечатление простора великой реки, но, с другой стороны, архитектурные сооружения на ее берегах невыразительны. Маленькие суденышки на Неве (а не парад эффектных кораблей, как у Зубова) и отсутствие стаффажа придают какую-то безжизненность виду российской столицы.
Марселиус не создал впечатляющий образ Петербурга, город у него даже уныл, художник не воспел “град Петров”. Но отсутствие фронтальности при передаче архитектуры и большая глубинность пространства — то новое, что внес в петербургиану именно Марселиус.
Следующие два вида Невы схожи с только что рассмотренным, но исполнены более умело. В “Проспекте города в сторону Кронштадта” не так заметен изгиб горизонта, а здания изображены крупнее и более детально. На левом берегу мы видим Адмиралтейство, Исаакиевскую церковь и (на горизонте) Галерную гавань. На правом берегу частично показан дворец Прасковьи Федоровны, далее следуют Кунсткамера и усадьба Меншикова с Воскресенской церковью и дворцом. Невысокая точка зрения и большая приближенность домов к зрителю придают местности обжитой характер: появляется (хоть и крохотный) стаффаж. В этом виде наличествует, помимо линейной, и воздушная перспектива: контуры смягчаются по мере удаления от первого плана, то есть Марселиус явился предшественником Махаева в этом отношении.
Рисунок исполнен Марселиусом в двух вариантах, отличающихся друг от друга лишь в мелких деталях. Но эти детали весьма любопытны; на одном варианте Кунсткамера и Исаакиевская церковь (в то время строившиеся) изображены в лесах, на другом — без лесов. В соответствии с представлениями эпохи на городских видах не изображались недостроенные или разрушенные здания — художники “реконструировали” их по чертежам17. Так поступали, в частности, Зубов и Махаев. Изображение Марселиусом лесов и незавершенного строительства (в обоих вариантах Кунсткамера без башни) говорит о присущей художнику трезвой реалистичности, нехарактерной для искусства эпохи барокко. Нарисовав сооружения так, как они есть, он, очевидно, затем исполнил второй вариант (без лесов), предназначавшийся для гравирования. Но и во втором варианте Марселиус не стал “реконструировать” башню Кунсткамеры, оставив это дело граверу.
“Проспект города в сторону Кронштадта” лучше первого рисунка, но и здесь мелкомасштабные здания, слишком большое место, занимаемое небом, и малое количество кораблей на реке (тоже мелкомасштабных) сообщают виду Марселиуса некоторую пустынность. Впоследствии примерно с той же позиции посередине реки Махаев создавал “Проспект вниз по Неве-реке…” (от Зимнего дворца). Махаев лучше использовал преимущества этой позиции, показав здания и корабли более крупным планом и выбрав более удачные соотношения между постройками, водой и небом. Тем не менее общая композиция махаевского листа близка к созданной Марселиусом.
В “Проспекте Санкт-Петербургской крепости с частью города” Марселиус изобразил Неву уже в противоположном направлении — вверх против течения. Здесь уже безукоризненно построен горизонт и нет такой пустынности, как раньше, ибо художник ввел в свой вид ряд кораблей с пушечными залпами (подобно тому, как это делал Зубов). Водное пространство между Петропавловской крепостью и вторым императорским Зимним дворцом (на рисунке они соответственно у левого и правого края изображения) в первой трети XVIII века являлось, по сути, своеобразной главной площадью города, где устраивались празднества с фейерверками и парадами кораблей. В отличие от Зубова, Марселиус не сумел передать радостного, праздничного состояния из-за опять же измельченности сооружений и кораблей. Показав “совместно оба берега Невы” и сделав это неплохо, рисовальщик не смог отразить характер молодого и энергичного города.
Через четыре года ту же самую местность зарисовал (но не с реки, а с башни Кунсткамеры) сослуживец Марселиуса по Академии наук Оттомар Эллигер. Кажется, что рисунок Эллигера явился “реакцией” на “Проспект Санкт-Петербургской крепости…”; молодой коллега Марселиуса слишком укрупнил здания и корабли, значительно “придвинул” к зрителю крепость. В результате главная артерия города — величественная Нева — потеряла свою ширь и величие. Одна крайность сменилась другой.
То, что не получалось у Марселиуса и Эллигера, прекрасно получилось у Махаева; в “Проспекте вверх по Неве-реке от Адмиралтейства…” он сумел передать и ширь Невы, и величественность зданий, и праздничный пафос. Махаев исходил из образа, созданного Зубовым и Эллигером, но обогатил его благодаря обращению к лучшим пространственным построениям Марселиуса.
Кроме трех видов Невы, Марселиус исполнил и четыре вида отдельных городских сооружений. Все эти сооружения были запечатлены им в панорамах Невы, но издали. Поэтому потребовались дополнительные изображения тех объектов на берегах Невы, которые были наиболее значимы. В этих рисунках художник уже не ставил перед собой задачу панорамного показа невских берегов, он зафиксировал относительно небольшие участки на одном или другом из берегов.
В “Палатах его светлости князя Меншикова” показан берег Васильевского острова с усадьбой генерал-губернатора Петербурга А. Д. Меншикова. Слева — Меншиковский дворец, в центре — Воскресенская церковь, справа — дом управляющего усадьбой Ф. А. Соловьева. Архитектурные сооружения даны уже достаточно крупным планом и тщательно детализированы. Берег расположен не под углом, а параллелен плоскости листа; композиция фронтальная и уравновешенная, в ее центре — церковь, фланкированная домами Меншикова и Соловьева. Более крупный масштаб позволил передать и ряд других построек усадьбы, деревья сада и, что существенно, стаффаж. Многочисленные фигурки людей как в судах на реке, так и на берегу заметно оживляют собой городской пейзаж, который уже не смотрится унылым.
Ранее усадьбу Меншикова запечатлели в гравюрах Зубов (“Васильевский остров”, 1714) и Ростовцев (“Дом светлейшего князя Меншикова”, 1716). В этих гравюрах, как и у Марселиуса, усадьба показана с реки, фронтальная композиция, подробная передача архитектуры и (в гравюре Зубова) большое количество стаффажа. Но рисунок Марселиуса имеет два важных отличия — низкую точку зрения и показ обычной жизни, а не празднества. Эта реалистичность выделяет Марселиуса из художников того времени, благодаря ему мы имеем представление не только о парадном, но и о будничном Петербурге петровской эпохи.
По композиции “Палатам его светлости князя Меншикова” близок рисунок “Адмиралтейство со стороны реки”. Само здание Адмиралтейства в большой степени закрыто расположенными в его дворе строящимися кораблями. Корабли в строительных лесах, работники верфи возле них, оживленное движение судов с гребцами по Неве придают изображению приподнятость, даже некоторую романтичность. Здесь художник сумел передать дух петровской эпохи, когда создавался молодой российский флот. “Адмиралтейство со стороны реки” уже нельзя назвать прозаичным, более того, это, по сути, праздничное изображение: в его центральной части показан спуск на воду корабля, окруженного собравшимися людьми. Эти спуски в петровское время часто происходили в торжественной обстановке и сопровождались пушечными залпами. Марселиус, не отступив от своей реалистичности, создал яркий художественный образ. Более того, он превзошел здесь самого Зубова, гравюра которого “Адмиралтейство” явно не получилась у прославленного мастера. обратив главное внимание на здание, гравер, однако, сильно уменьшил его длину (возможно, потому, что был ограничен заранее заданным форматом изображения), возводящиеся суда несоразмерны Адмиралтейству, стаффажа мало, и не видно кипучей деятельности.
В своем рисунке Марселиус отобразил и Исаакиевскую церковь без лесов; думается, не только потому, что рисунок предназначался для гравирования, но и чтобы не снижать эмоциональный тон будничной деталью.
В группу видов отдельных городских зданий входят также два рисунка с панорамой нынешней Дворцовой набережной: “Дворец великого адмирала и следующие” и “Вид Дворцовой канцелярии с следующими палаты”. Здание, давшее название рисунку “Дворец великого адмирала…”, находится в правой части листа. Дворец был построен для героя Северной войны, флотоводца Ф. М. Апраксина. Слева от него — дворцы других приближенных Петра I. Впоследствии на месте этих домов были возведены четвертый Зимний дворец и здания Эрмитажа. У левого края листа — второй Зимний дворец (ныне на его месте Эрмитажный театр) и Дворцовая канцелярия. Сплошная застройка набережной несколько монотонна; чтобы уменьшить это впечатление, Марселиус отказался от фронтальной композиции: линия берега проходит по легкой диагонали к плоскости листа, и полоса домов дана в перспективном сокращении. Множество придворных, кареты на набережной и суда у причалов говорят об оживленной жизни российского двора. Но все-таки рисунок не так выразителен, как виды усадьбы Меншикова и Адмиралтейства: художник не смог в должной мере преодолеть монотонность.
“Вид Дворцовой канцелярии…” Марселиуса не сохранился и известен по гравюре Эллигера. Судя по гравюре, этот вид однотипен с предыдущим и является его продолжением. Здесь здание Дворцовой канцелярии уже не у левого, а у правого края листа. В левой части застройка завершается “вшествием в огород Его Императорскаго Величества” (находился на месте нынешнего Марсова поля).
Оттомар Эллигер перевел в гравюру не только “Вид Дворцовой канцелярии…”, но также и “Дворец великого адмирала…” и “Адмиралтейство…”. Выбор для гравирования именно этих трех из девяти видов серии не случаен. Они исполнены Марселиусом наиболее умело, как и “Палаты… Меншикова”. Вид усадьбы Меншикова Эллигер не стал гравировать, очевидно, в связи с опалой князя. Виды же Невы и, как будет показано ниже, Невской перспективной дороги исполнены слабее. Первое, что бросается в глаза при сравнении гравюр Эллигера с оригиналами, — это наличие в гравюрах сильных акцентов в виде эффектных парусников на Неве (“Адмиралтейство…” и “Дворец…”) и громадного плота (в “Виде Дворцовой канцелярии …”; маловероятно, что этот плот был изображен в оригинальном рисунке). Вот этих акцентированных кораблей как раз и не хватает в видах Марселиуса; он недооценил их важность для создания художественного эффекта, важность, которую хорошо осознавали Зубов, Эллигер и Махаев. В махаевском “Проспекте вверх по Неве-реке от Адмиралтейства…” та же самая набережная не скучна благодаря проплывающим вдоль нее кораблям с развевающимися вымпелами. Кстати, как указывает Е. И. Гаврилова, Махаев “…не мог не знать если не сами рисунки архитектора, то, по крайней мере, листы, гравированные с них О. Эллигером”18.
В третью группу видов Петербурга Христофора Марселиуса входят два вида местности в районе Невской перспективной дороги. В петровское время эта дорога (нынешний Невский проспект) еще только прокладывалась и не имела того исключительного значения для города, какое она приобрела только с середины XVIII века. Основные городские сооружения были сосредоточены вдоль берегов Невы. Марселиус выступил как первопроходец, впервые показав Петербург с суши, а не с Невы.
Как и в видах Невы, в этих двух рисунках дана обширная панорама местности. В “Большом рынке перед Адмиралтейством” Адмиралтейство и дома Апраксина и других вельмож, показанные крупным планом в предыдущих видах, здесь видны издали, они замыкают собою горизонт. Весь первый и средний план занимает большой Адмиралтейский луг. Было еще далеко до создания на его месте главных площадей города — Дворцовой и Адмиралтейской, и луг был просто пустым пространством, поросшим травой. На этом месте находился неблагоустроенный (в отличие от Гостиного двора на Троицкой площади) Большой рынок, пользовавшийся популярностью у жителей Адмиралтейской части. Толпы людей, телеги с лошадьми, лавки — вот то, что привлекло внимание рисовальщика; здесь впервые архитектура отошла на второй план, на первый же вышла жизнь горожан. В целом зритель получает хорошее представление об облике рынка, его характере, но фигурки людей трактованы обобщенно и разрозненны, что сильно снижает жанровую сторону вида. Выбор высокой точки зрения позволил охватить взглядом весь луг, но привел и к тому, что у Марселиуса опять получилась ломаная линия горизонта.
Два с половиной десятилетия спустя этот же луг изобразил Махаев в “Проспекте Адмиралтейства…”. Его “проспект” весьма схож с видом Марселиуса. Общими являются исходная позиция и ее высота, композиционное построение, изображенные объекты и та роль, которую играет стаффаж. Из созданных Махаевым видов вид Адмиралтейского луга наиболее близок к рисункам Марселиуса. Но художественный образ, созданный Марселиусом, весьма уступает махаевскому, и сходство только подчеркивает различие. Махаев значительно превосходил Марселиуса в мастерстве, но, по нашему мнению, продолжал направление предшественника.
Последний вид серии — “Вид части города со стороны Итальянского дворца”. В этой панораме городские сооружения видны вдалеке, они протянулись вдоль линии горизонта. Выделяются четыре высотные доминанты: слева — Исаакиевская церковь и башня Адмиралтейства, справа — башня Конюшенного двора (находился на нынешней Конюшенной площади) и колокольня Петропавловского собора. Первый план занимает река Фонтанка, в правой части как-то загибающаяся кверху и перекрытая у горизонта мостом. Между Фонтанкой и зданиями — громадное незастроенное пространство с лугами и рощами, причем деревья частично закрывают дома. Почему Марселиус решил показать город с не с самой выгодной для него позиции — от загородного Итальянского дворца, стоявшего близ нынешнего Аничкова моста? Если в предыдущем виде был Большой рынок, то здесь мы видим ничем не примечательную местность. Нам представляется, что архитектор предугадал, в каком направлении пойдет развитие города, и поспешил зарисовать ту местность, на которую в следующем десятилетии был перенесен с Васильевского острова центр столицы.
Марселиус еще раз выступил как предшественник Махаева, который свой “Проспект новопостроенных палат против Аничковских ворот…” снял с близкой точки, но решил не как “панораму”, а как “перспективу”.
Итак, в графической серии видов Петербурга Христофора Марселиуса город впервые был представлен как единая пространственная система, впервые был запечатлен не только с Невы, но и в районе будущего Невского проспекта.
Созданный Марселиусом художественный образ города значительно менее выразителен, чем у Зубова, но более реалистичен. Марселиус не обладал большим мастерством, однако в видах Невы использовал лучшие пространственные построения, чем Зубов, сделал первые попытки изображения материковой местности. Изображения отдельных городских сооружений являются наиболее удачными в серии, особенно “Палаты Меншикова” и “Адмиралтейство”.
Серия рисунков Марселиуса оказала влияние на творчество Эллигера, а также Махаева. Превосходивший Марселиуса в мастерстве, Махаев, как было показано, во многом исходил от рисунков своего предшественника. Скромные рисунки Христофора Марселиуса тем не менее проложили путь для создания замечательной серии “знатнейших проспектов” Махаева, и в этом заслуга Марселиуса перед русским искусством.
Примечания
1 Подробно биография Марселиуса изложена в статье А. Михайлова (А. Михайлов. Архитектор и художник Христофор Марселиус // Искусство. — 1980. — № 7. — С. 61—67.)
2 И. Э. Грабарь. Основание и застройка Петербурга // Русская архитектура первой половины XVIII века. Исследования и материалы. — М., 1954. — С. 101.
3 ААХ. Фонд 11, опись 1, ед. хр. 68. М. С. Коноплева. Михайло Махаев и его предшественники. — Л. 7.
4 Г. Г. Гримм. Петербург — Петроград — Ленинград в произведениях художников. — М., 1958. — С. 4.
5 Г. Н. Комелова. “Панорама Петербурга” — гравюра работы А. Ф. Зубова // Культура и искусство петровского времени. Сб. ст. — Л., 1977. — С. 111—143.
6 А. М. Гордин, Ю. М. Денисов и др. Город глазами художников. Петербург, Петроград, Ленинград в произведениях живописи и графики. — Л., 1978. — С. 10.
7 Е. И. Гаврилова. Русский рисунок XVIII века. — Л., 1983. — С. 22—23.
8 А. Михайлов. Указ. соч., с. 62.
9 В. И. Еникеев. Новое о Х. Марселиусе //Памятники истории и культуры Петербурга. — СПб, 1994. — С. 222 — 227.
10 Г. З. Каганов. Санкт-Петербург: образы пространства. — М., 1995. — С. 22.
11 Там же, с. 23.
12 Там же, с. 23.
13 Там же, с. 23.
14 Е. И. Гаврилова. Указ. соч., с. 10 — 22. По мнению Н. Александровой, рисунки были исполнены не Васильевым, а Траверсом в конце XVIII века (Н. Александрова. Жан Балтазар де ла Траверс. “Путешествующий по России живописец”.— М., 2000.).
15 М. А. Алексеева. Новые биографические данные о художнике Оттомаре Эллигере // Сообщения ГРМ. X. — М., 1974. — С. 64 — 68.
16 Г. Н. Комелова. Указ соч., с. 137 — 138.
17 М. А. Алексеева. “Подлинное представление строениев”: вчера, сегодня и завтра на городских пейзажах М. И. Махаева // Искусствознание. — 2000. — № 1. — С. 299 — 307.
18 Е. И. Гаврилова. Указ. соч., с. 33.