Опубликовано в журнале Нева, номер 11, 2002
Илья Олегович Фоняков родился в 1935 году в г. Бодайбо Иркутской области. Окончил отделение журнали-стики филологического факультета ЛГУ в 1957 году. Поэт, переводчик, публицист. Автор многих поэтических книг. Член СП. Живет в Санкт-Петербурге.
* * * Не пиши меня, художник, не пиши, Не напишешь все равно моей души. Гляну в раму, как в открытое окно, Но себя там не узнаю все равно. Я ведь, честно говоря, всю жизнь мою Даже в зеркале себя не узнаю: Всякий раз там кто-то новый и другой С подозрительно знакомой бородой. Но боюсь, признаться, более всего, Что однажды вдруг удастся колдовство, Перейду к тебе на плоскость полотна Весь понятный, весь просвеченный до дна. Ну, а сам-то - с чем останусь я тогда, Расшифрованный, без тайны, без стыда? Не пиши меня, художник, не пиши, Ну, а пишешь - так хотя бы не спеши, Длинной кистью помавая и дразня, Не выманивай меня ты из меня. Ты допишешь. Я кивну тебе: "Хорош!" И утешусь втайне: "Снова непохож…" КАМЕШКИ НА ПЛЯЖЕ Полежи на влажном косогоре, Побратайся с галькой и песком. Одолжи у ласкового моря Серый камень с белым пояском. Взял один камень, другой… Зацепился, втянулся! Простые серые кругляши, Но какое на них разнообразье узоров! Вот - словно чей-то выпуклый профиль. Вот - белые тонкие линии, Словно чертеж, Доказательство неведомой нам теоремы. Или, быть может, эскиз Таинственного механизма? Вот - Словно план некоей местности: Тропы, дороги, Звездочки населенных пунктов… Или, может быть, это карта Звездного неба, Какого-то бесконечно далекого Уголка Вселенной? А здесь - Ни дать ни взять письмена, Отдаленно напоминающие знаки санскрита: Письмо из Атлантиды? Камни... Что с ними делать? Выложил на столик у постели, Систематизирую, чудак. Время научиться жить без цели - Все не получается никак… * * * Уезжать хорошо в дождь От намокших полей, рощ. Чахлый тополь, как хвощ, тощ. У вокзала грустит вождь. Путевая, греми, сталь. Встречный ветер, шуми, шкваль. Ничего не видать вдаль. Ничему не сказать: "Жаль…" ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ Что там говорить о прошлом лете? Наступила новая пора. Едет осень в золотой карете, Едет мимо нашего двора. Раздает червонцы фаворитам - Ей богатства некуда девать. Мы с тобой в краю, ветрам открытом, Остаемся зиму зимовать. Будут петь за окнами метели, Будет сниться давняя весна. "Все ли вышло в жизни, как хотели? - Станет нас расспрашивать она. - Все ли получилось, как мечтали, Все ли, что задумали, смогли? Сколько прогуляли-промотали? Что на черный день приберегли?" И ничем тут не отговориться, И не будет завтра, как вчера. Едет осень, как императрица, Едет мимо нашего двора! ОТЪЕЗЖАЮЩЕМУ - ОСТАЮЩИЙСЯ Никогда я тебе не поставлю в вину То, что ты покидаешь родную страну. Здесь и вправду кислотные льются дожди. Здесь и вправду неясно, что ждет впереди. Ты, наверное, прав. Ты решился, ты смог. Прах - на то он и прах, чтоб отряхивать с ног. Ты сильнее меня. Я, наверное, слаб. Ты свободней меня. Я, наверное, раб: Той земли, той делянки, где спину я гнул, Той любви, что не втиснешь в дорожный баул. Ты сумеешь войти в свою новую роль. Ты сожмешь в кулаке неуместную боль. Я, наверное, трус: слишком боли боюсь, Потому-то, наверное, и остаюсь, Драгоценной свободе предел положив. Я, наверное, слаб. Тем, наверное, жив. АНТОНОВКА Яблоню в полночь сломала гроза. Треск услыхали все бывшие в доме. Глянули утром - живая слеза, Чуть пузырясь, проступает в разломе. Хочешь не хочешь - пили на дрова. Старое дерево было, а все же Жизнь до сих пор еще втайне жива В каждой из веток, под складками кожи. Это тебе не сушняк, не бревно: Тонкие, млечные, влажные жилки. Вязнет пила, и, пьяня, как вино, Спелой антоновкой пахнут опилки. Тучи растаяли. Радуя глаз, Солнце в листве неувядшей смеется. Может быть, так после смерти и в нас Что-то еще до поры остается?