* * *
Стихи писало человечество
Пока стоял советский строй
Но вот разрушилось отечество
Ушли идеи на покой
Куда ни глянь многострадальные
Поэты бьются головой
Исчезли темы эпохальные
Лишь социальный слышен вой
Мужает стих в бою гражданственном
Шлифует в лирике себя
Сюжетом светит государственным
Ища страдая и любя
И рифмой звонкоговорящею
Стучится в чистые сердцаИ музой пушкинскою вящею
Стоит до самого конца
И если нет такой позиции
На благо родины своей
В литературной коалиции
Наверняка сидит еврей
Он в душу русскую народную
Пришел из чуждых палестин
Принес он злобу подколодную
Хазарской завистью томим
Должны мы души поврежденные
Вернуть на верные пути
Святой водою окропленные
Они могли бы расцвести
Мы рассечем грудные полости
Своих славянских гордых тел
Чтобы очистить их от подлости
И положить врагу предел
И мы пойдем с душой раскрытою
Смеясь и плача на бегу
Там где поэзия забытая
Стоит березкой на лугу
15 сентября 1993 года
Тель-Авив
№ 594
* * *
Геморрой ползет по телу
Вот дополз до рукава
По лицу белее мелу
Растет зеленая трава
Уши падают на землю
Наклоняюсь чтоб поднять
И природе тихо внемлю
Только слов не разобрать
Что-то шепчет еле-еле
И зовет к себе на грудь
Чтоб в естественной постели
Позабыться и заснуть
Видно время наступило
Попрощаться и уйти —
Благодать течет по жилам
В счастьи вечного пути
3 ноября 1993 года
Тель-Авив
№ 599
* * *
Напишешь все слова
Умрешь —
Пустая голова
Лежит в гробу как вошь
Ни рук ни ног —
Вокруг
Растет трава цветут цветы
Но уж не существуешь ты
Как жаль что нет
Загробной мысли
В потустороннем коромысле
Чтоб Бог с карманом кенгуру
Таскал нас снова по двору
4 февраля 1994 года
Тель-Авив
№ 601
КОМАР
Я с подушкою в руке
Притаился в уголке
На меня крылатый робот
Направляет тонкий хобот
Этот гнусный юдофоб
Вдруг садится мне на лоб
На своем высоком лбу
Начинаю я борьбу
Вот схватив его за ногу
Отрываю понемногу
Он звеня и воя глухо
Отгрызает мое ухо
Я хватаюсь за крыло
И ломаю как стекло
Он же мне наискосок
Ухитрился дать в висок
Я на грани умиранья
И уже едва дыша
Ударяю по мембране
Где живет его душа
Подкосились его лапки
Став безжизненны как тряпки
Он глаза свои закрыл
Содрогнулся и застыл
А я держа ухо на весу
Спать пошел в шестом часу
30 апреля 1994 года
Тель-Авив
№ 602
* * *
Сопровождаемый Вергилием в огненной геенне
Данте встретил Магомета в девятой траншее восьмого круга —
Разрубленный дьяволом
От глотки до прямой кишки
Пророк запутался в вывалившихся внутренностях
Так что сердце его хлюпало в собственном говне
А может быть Данте лжесвидетельствовал?
Может быть его подкупили сионисты?
Может быть Вергилий был тайным агентом Тель-Авива?
Прошло так много лет
И трудно теперь докопаться до истины
Одно ясно
Теперь когда айятула Хумейни тоже умер
Берегись подлый Алигьери
Мы найдем тебя
И на том свете
4 мая 1994 г
Тель-Авив
№ 603
* * *
Пчела летит за сладкой взяткой
С ведром и маленькой лопаткой
Не стой у пчелки на пути
Рукой над ухом не крути
У пчелки в жопке есть кинжальчик
И ты поберегись мой мальчик
Кинжальчик маленький на вид
Но чрезвычайно ядовит
Чтоб не случиться слезной драме
Беги скорее мальчик к маме
Прижмись к ее груди прекрасной
И бесконечно безопасной
Я сам бы принял эти меры
Склонив чело на полусферы
Но я безмерно виноват
Мне не опасен пчелкин яд
18 мая 1994 года
Тель-Авив
№ 605
* * *
Усталый и голодный
Я странствовал в лесу
И вдруг навстречу заяц
Мне тащит колбасу
Я в озере купался
И стал в волне тонуть
Но мне успела утка
Тростинку протянуть
Полез я за орехом
И падать сверху стал
И если б не жирафа
Костей бы не собрал
Жирафа поддержала
Жирафа сберегла
На землю опустилаИ дальше побегла
Слоны ежи собаки
Тюлени и моржи
О как я вам обязан
Спасением души
И я прошу детишек
Чьи помыслы чисты
Чтоб не ломали лапок
Не дергали хвосты
Придется вам однажды
Запутавшись в лесу
Просить у малой птахи
И чай и колбасу
19 20 июня 1994 года
Тель-Авив
№ 606
* * *
Ко мне приходит Лев Толстой
На чай и на рюмашку
Мы обсуждаем мир земной
Как бренную какашку
Толстой не любит мусульман
И ненавидит Мекку
Он полагает что ислам
Противен человеку
Он не считает за людей
Арабонаселенье
И Магомет ему злодей
Без всякого сомненья
Но как гуманный иудей
Я с графом не согласен
Я от таких далек идей
Их вывод мне ужасен
Все люди братья на земле
И под землею тоже
И в Белом Доме и в Кремле
И в шелке и в рогоже
Но Лев Толстой великий граф
Со мною не согласен
Он говорит что я неправ
Что хватит этих басен
Я сам когда-то говорит
Был яростный толстовец
И этим был я знаменит
Средь драк и неусобиц
Но с мусульманами никак
Я не могу мириться
Я их считаю за собак
Мне их противны лица
И мне сказав что я мудак
Ушел рассержено во мрак
2 августа 1994 года
Тель-Авив
№ 608
* * *
Евреи не народ —
Евреи это концептуальное произведение Господа Бога
Расплодившийся Адам
Задал такую загадку своему Создателю
Что загнал его в интеллектуальный тупик
И тогда Бог сотворил евреев
Чтобы понять самого себя
Получилась странная формула
Похожая на всех и ни на кого
Бог пытался эту формулу стереть
Но не смог
Пытался свести к нулю
Но только умножил результат
Люди такие непохожие на людей
И неясно чем непохожие
Убив еврея убивают человека
А еврей остается жив
Что за удивительная путаница
Произошла в сознании
Самого главного начальника
Но хуже всего потомкам Адама
Если сам Бог ничего не понимает
То им беднягам каково?
8 октября 1994 года
Тель-Авив
№ 609
* * *
Попробуй рассмотри на потолке
Сидит комар иль муха-душка —
В моей уверенной руке
Смертельное оружие – подушка
Не ошибись в определении врага – комар!
Его настиг подушечный удар —
Известка сыпется и пух и перья —
Из боя вышел без потерь я
Так некогда Суворов и Кутузов
Охотились на турок и французов
Но мне француз далек и турок не гудит
Меня волнует близкий паразит
Меня волнует местный кровосос
Его отточенный и тоненький насос
Меня тревожит клоп блоха и вша
Ах жизнь без них так хороша
Мечты мечты где ваша сладость
Когда же сгинет эта гадость
Чтоб я своей не защищая крови
Смог посвятить стихи свои любови
24 мая 1995 года
Тель-Авив
№ 612
* * *
Тело нежное холмисто
Разбросалось предо мной
И в любви своей неистов
Наслаждаюсь я женой
Подо мной жена чужая
Издает любовный стон
Этим самым выражая
Окончательный бонтон
Но нежданно и ужасно
Широко раскрылась дверь
И из двери муж опасный
К нам бросается как зверь
Он стреляет пистолетом
В оголенную жену
Кровью брызнуло при этом
Мне на грудь и на спину
Охладели мои члены
Словно белое вино
И несчастной Мельпоменой
Сиганул я сквозь окно
Я летел расставив руки
И упал на клумбу роз
И на клумбе принял муки
Как от терния Христос
Ножки целы целы ручки
Но в отличье от Христа
Приземлил я на колючки
Все интимные места
На свои страданья глядя
Бога я прошу стеня
Ну не сыном так хоть дядей
Чтоб назначил он меня
28 февраля 1996 года
Тель-Авив
№ 614
* * *
Олеандровые листья
Заслоняют свет земной
Кот сидит мошонку чистя
На тропинке основной
Ворк и шорох голубиный —
Я машу своей рукой
И утешен сей картиной
Отправляюсь на покой
Полудённая дремота
Закрывает мне глаза
Но навеивает что-то
Что и выразить нельзя
Снятся мне снега и елки
Ночи гул и ветра вой
И оскаленные волки
Над моею головой
Я немею холодею
Я имею бледный видМиг один и прямо в шею
Зуб вонзит антисемит
Но в последнее мгновенье
Просыпаюсь чуть дыша
Олеандра мановенье
Снова зрит моя душа
В небе ярко солнца призма
Снова льет волшебный зной
Мир чудесный сионизма
Вновь витает надо мной
И жена зовет привычно
Из окошка на обед
Приготовив как обычно
И бульона и котлет
16 22 23 июня 1996 года
Тель-Авив
№ 615
* * *
Прошло сто лет и мальчик Авидан
Несчастное созданье Тель-Авива
Уже стоит как школьный истукан
В одежде европейского пошива
Еще вчера он Сталину на ты
Вопросы задавал через тарелку
Он Нобелю вверял свои мечты
Не строил он ни скромника ни целку
И как в дому моем он ел и пил
И обсуждал семейные проблемы
Он точно так же вечность преступил
И все разинув рты остались немы
Давид Давид исчез ты словно дым
И вел себя ты в обществе не гоже
Но ты остался вечно молодым
И навсегда присутствующим тоже
14 июля 1996 года
Тель-Авив
№ 616
* * *
Зачем тебя убили Рабин
Зачем замучили тебя
От Осло и до Абу-Даби
Народы плакали скорбя
Когда тебя мы хоронили
Свою почувствовав вину
Все дети плакали на Ниле
На Миссисипи и Дону
Ты был при жизни добрый умный
Кристально честный и простой
Но пал от пули той безумной
И выстрел был не холостой
Я помню как на Михельсоне
Другой еврейскою рукой
Руководимой франк-масоньей
Идеей гнусно-роковой
Сразили так же человека
Он так же медленно упал
Но он не умер – стал калека
И власть другому передал
О люди как же вы жестоки
К тем кто желает вам добра
На Западе и на Востоке
Рыдает громко детвора
И тот кто хочет нас наставить
На верный и полезный путь
Не сможет очень долго править
Его застрелит кто-нибудь
22 августа 1996 года
Тель-Авив
№ 617
* * *
Россия нищая Россия
Идет согбенная с клюкой
У всех уж денег попросила
И каждый пнул ее ногой
Но не смотрите на старушку
Издалека да свысока
Она имеет в жопе пушку
Радиоактивную слегка
И если вы не подадите
Той лепты нищенской на щи
Тогда и Штаты трепещите
И ты Европа не взыщи
Когда Россию вижу сзади
Уже готовую набздеть
Предпочитаю старой бляди
Подать два цента Христа ради
Чем от удушья умереть
4 сентября 1996 года
Тель-Авив
№ 618
* * *
Русский скрой свои паяльца
Завяжи свою мотню
Оторвет чеченец яйца
Вам за родину Чечню
30 сентября 1996 года
Тель-Авив
№ 619
* * *
Я иду стуча ногами
По кирпичной мостовой
День сияет в желтой гамме
Над моею головой
Я иду маша руками
Энергически дыша
Море плещет в синей раме
Гребешками вороша
Поэтическим настроем
Воздух дивно напоен
Мысли кружат тихим роем
Прилетя со всех сторон
И тогда я вынимаю
Из штанины свой блокнот
Окружению внимаю
И пишу что в ум придет
Пробежит времен повозка
Но быть может в час какой
Чья-то девичья прическа
Наклонится над строкой
26 июня 12 ноября 1996 года
Тель-Авив
№ 621
* * *
Некрасов Всеволод печальный
Сидит в заснеженной Москве
Он был поэт первоначальный
В той белизне и синеве
Подобно рыцарю изранен
Вернувшись с дальних палестин
Он людям кажется так странен
Поскольку духом невредим
Слагая медленное слово
На лапидарно чистый лист
Некрасов смотрит так сурово
Как будто он евангелист
Остановись поэт безумный
Кричит невольная толпа
Но он на этот окрик шумный
Взирает словно на клопа
А я слежу из Тель-Авива
Ладонь приставив козырьком
Как Сева движется красиво
И неподкупен и знаком
24 25 ноября 1996 года
Тель-Авив
№ 622
* * *
Как хорошо что насекомый мир так мелок
Он незаметен среди стен кастрюль тарелок
Представьте увеличенную вошь
Она вас бросит в панику и дрожь
А так живет в шкафу среди пальто
И на нее не натыкается никто
А таракана увеличь и вот
Перед тобой кошмарный вертолет
На морде среди фар торчит косой радар
На брюхе сонм ракет из жопы валит пар
А если взять мокриц в пропорции собак
Уж тут от них не увильнешь никак
Одна грызет сапог другая жалит в бок
А третья из ребенка тянет сок
Пока соседи прибегут сюда
Уж от ребенка не осталось и следа
Ну а невинная казалось штука – муха
В увеличении – огромная старуха
Она тебя целует обнимает
И лапками мохнатыми ласкает
И разевает пасть она свою
И хочет завести с тобой семью
Но браком вот таким бесчеловечным
Мы можем стать произведеньем вечным
Ведь насекомым миллионы лет
И нет опасности что их сведут на нет
А человечество – достаточно лишь взрыва
И вот уж нет духовного порыва
Вот и решай что лучше – Лев Толстой
Иль тихо стать пиздюлинкой простой
13 января 1997 года
Тель-Авив
№ 625
* * *
Боже ты абсолютен – нет смысла в общеньи с тобой
Ты не умеешь любить —
Для тебя время – это лишь одна из многих манипуляций —
Ты неимоверно богат
И что тебе до моей копеечной жизни
А если ты не абсолютен
То место тебе среди мелких жуликов
А не между наивных людей
С передниками прикрывающими причинное место
Обреченные на одиночество и смерть
Мы утешены окружением близких людей
Утешены природой домом едой
Мы утешены своей коллективной душой
Бесконечной
Если видеть ее в пропорции
Единицы к ста двадцати
1 2 февраля 1997 года
Тель-Авив
№ 626
* * *
Страшен жребий русского поэта
Он или еврей или чуваш
И его мы не простим за это
Разломав поганый карандаш
Турк – Жуковский Вяземский – ирландец
Лермонтов – шотландец наконец
Даже Пушкин частью иностранец
Привезен из Африки подлец
Блок семитской кровию замаран
Маяковский родом с Украин
Сколько их принадлежит татарам
Кантемир же гад – молдованин
Вот они идут из синагоги
Торною дорожкою в мечеть
Ебаные Гоги и Магоги
Их так много – всех не перечесть
Что же делать как от них спастися
Как литературу сохранить
Как свести породу эту крысью
Что не может верить и любить
Помоги спаси Христос мессия
Отпусти нам тяжкие грехи
Бедная несчастная Россия
Распятые русские стихи
21 февраля 1997 года
Тель-Авив
№ 628
* * *
Из Божьей матери полилось молоко
Она присела в стиле рококо
Ее дитя – больной гидроцефал
На девственные лядвии нассал
А в уголке алкающий монах
Читает книжечку еврейскую впотьмах
И ангелочек синенький на вид
На веточке на пальмовой висит
И в глубине пространства на столбе
Сидит и истязает плоть себе
Завшивленный как курица аскет
Нет на него совсем управы нет
Он на столбе сидит совсем один
Мечтает о захвате палестин
А в Палестине я построил храм
Я этот храм аскету не отдам
Аскет ворюга хмырь и прохиндейОн любит мучить маленьких детей
Тому отдавит пальцы а тому
Глаз выдавит и погрузит во тьму
Он проникает в мирные дома
И сводит обывателей с ума
Придет пора и грозный Саваоф
Захочет посчитать своих рабов
И обнаружится большая недостача
И Божья мать к нему склонится плача
И Бог-Отец рвя бороду завоет
И эту лавочку в итоге он закроет
22 23 февраля 1997 года
Тель-Авив
№ 629
* * *
Она – потомственная блядь
Он – недоразвитый подонок
От полицейского удрать
Им надо внутрь больших потемок
А по пути зайти в Техас
Убить старуху ненароком
И попугав изрядно нас
Закончить жизнь ранним сроком
Американское кино —
Не откопаешь лучшей драмы
Оно отсчитано давно
Оно отмеряно до грамма
Его шекспировский размах
Рожден в восточной синагоге
Где местечковый плавал страх
И ожиданья были долги
И вот теперь в больном чаду
Весь мир рыдает на экране
И злая сказка на виду
Как море плещется в стакане
24 марта 1997 года
Тель-Авив
№ 630
* * *
Русский бунт разрушил Россию
А она была такой красивой
А она была такой богатой
Снег лежал серебряной ватой
И по снегу катились салазки
В этой белой славянской сказке
А потом явились евреи
Как петровские брадобреи
Вел евреев товарищ Ленин
Непреклонен и неизменен
И жестокой своей рукою
Никому не давал покою
А потом прискакали китайцы
У них были желтые яйца
А потом приползли грузины
Под носами усы из резины
А потом татаро-монголы
Морды голы и жопы голы
А за ними хохлы подвалили
Площадь Красную заселили
Но закончилась их попойка
Тут и грянула перестройка
Вот лежит она империя русская
Задом толстая пиздой узкая
Кому нравится кому не нравится
Спи спокойно моя красавица
31 марта 1997 года
Тель-Авив
№ 631
* * *
Сосед повесился
В подвал вселился гомик
Бью комаров
Читаю старый томик
Иду гулять
Веду с собой Тимура
Навстречу Нили
Тихонькая дура
Двор окаймлен
Цветами олеандра
Из-под кустов
Крадется кошек банда
Прошел араб
Пронес свое ведерко
Он на собаку
Смотрит очень зорко
Привет Абдалла
Как твои делишки?
Абдалла чешет
Потные подмышки
В окне маячит
Косорожий Иоси
Он наркоман
Он вечно что-то просит
Канализацию
Я вижу засорило
И все говно
Оно наружу всплыло
Я достаю свой кабель
Специальный
И прочищаю
Водосток анальный
Вот от полудня
Мало что осталось
Я чувствую
Здоровую усталость
И ухожу
Вздремнуть себе на часик
Международно знаменитый
Классик
23 мая 1997 года
Тель-Авив
№ 632
* * *
Смерть висит над человечеством
Смерть висит над всем отечеством
Над Абрашкою и Машкою
И над каждою какашкою
Смерть заложена в спине
Смерть засеяна в коне
В кошке в крошке мандавошке
В каждом мелком потрошке
Вот идет человек по дороге
Вдруг подкосились его ноги
Вдруг надломилось в теле что-то
Возникла смертная икота
Лицо белеет белее мела
Синеют ногти стынет тело
На подбородке волосы растут
И пятна разложенья там и тут
Несут необратимые уроны
Такие Бог придумал нам законы
Не помогают жалобы и стоны
И мечется бездомная душа
Другим каким-то образом дыша
25 26 мая 1997 года
Тель-Авив
№ 633
* * *
Случайно я свой палец откусил
Три дня его в кармане проносил
Все собирался я к врачу-хирургу
Чтоб починил испорченную руку
Мой палец постепенно стал покойник
Я положил его на подоконник
В ту пору пролетала мимо утка
Она подумала что палец это шутка
И унесла его к своей воде
С тех пор я не видал его нигде
27 мая 1997 года
Тель-Авив
№ 634
* * *
Сезанн дожил до старости и все ж
В приличные места он не был вхож
Винцент Ван-Гог себе отрезал уши
Но не добился он признанья тети Груши
А Писарро уехал в Палестину
И там в забвеньи гнул в кибуце спину
Вот и меня никто не отмечает
Одна жена во мне души не чает
Да иногда зайдет сосед-поклонник
Усядется на низкий подоконник
И прочитает грустные стихи
Наполненные всяческой трухи
А у Петрова все наоборот
Его так уважает весь народ
Ему поют газеты дифирамбы
И Бродский посвящает ему ямбы
У дома покупатели толпятся
Кураторы глядят не наглядятся
Он ездиет с женой своей по свету
И ни забот ни униженья нету
А ведь художник он неинтересный
Рисунок сух и цвет какой-то пресный
И если говорить начистоту
Петров не ощущает красоту
Давно он поменял на шарлатанство
Художника святое постоянство
Но верю я придет когда-то время
И народится грамотное племя
Оно рассудит правильно и точно
Одна беда что все это заочно
И не удастся натрудясь годами
Попользоваться этими плодами
3 июня 1997 года
Тель-Авив
№ 635
* * *
Чехов Чехов длинноногий
Написал Вишневый сад
Где в итоге Фирс убогий
Происшествию не рад
Фирс слоняется закрытый
Из гостиной в коридор
Не поевший и не бритый
Хоть и пойман но не вор
Вот ужо настанет время
Фирс поступит в ВэЧеКа
На помещичее темя
Тяжело падет рука
Чтобы впредь не забывали
Подневольную фирсу
Ну а если б запирали
Оставляли колбасу
Чехов что ты напортачил
И куда ты повернул
Счастье наше ты заначил
Ну а сам навек заснул
Встань скорей из гроба классик
И концовочку свою
Брось в туберкулезный тазик
Антон Палыч мать твою
Для такого интересу
Чтоб развеять русский мрак
Почини плохую пьесу
Лучше поздно чем никак
10 июня 1997 года
Тель-Авив
№ 636
* * *
Врач Булгаков в далекой избушке сидит
И не знает что станет он так знаменит
Будут дамочки писать двойным кипятком
Будет каждый с писателем этим знаком
А потом как повалит в Израиль народ
И заселит Бат-Ям и Бер-Шеву и Лод
Каждый интеллигентный и честный еврей
Купит Мастера и Маргариту скорей
И пойдет эта слава пешком по земле
И в итоге застрянет в московском Кремле
И советский народ осознавши момент
Установит врачу на коне монумент
11 июня 1997 года
Тель-Авив
№ 637
* * *
Как быстро время пролетело
И власть окончилась твоя
Мы пострадав за это дело
Уплыли в дальние края
Лежит страна изнемогаяНа перекрестке всех ветров
Она теперь совсем другая
Над нею доллара покров
И ты кремлевская скотинка
Лежишь заверченный в хрусталь
Пиджак штаны и два ботинка
На воск напялены как встарь
Неподалеку твой наследник
Он превратился в кость и тлен
А был великий привередник
И пол-Европы взял он в плен
Затем пошел забавник лысый
Затем пошла густая бровь
Потом хромой потом безлицый
Потом на лбу застыла кровь
Над головами истуканов
Плывут седые облака
Но только ты – наш вождь Ульянов
Лежишь засушен на века
29 июня 1997 года
Тель-Авив
№ 638
* * *
На Красной площади лежит большой мертвяк
Его сушеный труп не уберут никак
Его туда пристроил Юрочка Мамлеев
Чтоб напугать своих друзей евреев
Но Юрочка не думал в те года
Что этот труп прилипнет навсегда
Российский человек привыкнув к запашку
За мертвяка вам оторвет башку
Чухонец самоед и друг степей калмык
Вослед за русскими к покойничку привык
И тот кто делает карьеру кто не глуп
Себя подлаживает под любимый труп
И заодно всех тех кто враг и друг
Он вводит в этот инфернальный круг
И так и крутится советская земля
На гробовой оси у стен Кремля
И не наступит этому конца
Пока не выбросят сухого мертвеца
12 июля 1997 года
Тель-Авив
№ 639
* * *
Среди прекрасных бугенвилий
Я провожу свои часы
А выше этажом Эмилии
Висят прозрачные трусы
Трепещут мелкие колибри
Среди печальных чайных роз
В тарелку с клеем мыши влипли
Не суй куда не надо нос
Собаки лают воют волки
Идет субтропиком лиса
Лежат стихи на нижней полке
А в плошке Мурки колбаса
Я в Тель-Авиве дом построил
У моря прямо на краю
И жизнью тихой и простою
Живу и Бога не корю
5 6 августа 1997 года
Тель-Авив
№ 640
* * *
Люди делайте добро
Не ругайтесь не воюйте
В жопу вставим мы перо
Всем мешающим в уюте
Человеку человек
Пусть приносит извиненья
Даже турок или грек
Пусть сольются в упоеньи
Даже дикая Чечня
Пусть обнимет славянина
Пусть арабского коня
Отдадут за армянина
И тогда по всей земле
От ЮАР и до Канады
В свете солнца и во мгле
Будем мы друг другу рады
Только лишь одна беда
Без нее близка победа
С потолка течет вода
Мне от верхнего соседа
Этот гнусный негодяй
Портит общую картину
Подложу под дверь я мину
И его отправлю в рай
28 августа; 1 2 сентября 1997 года
Тель-Авив
№ 641
* * *
Перестаньте писать стихи
Дребезжать и дрожать пером
Сколько можно свои котяхи
Высерать прилежным трудом
Сколько может оно журчать
Вдохновение из пузыря
Ганнибалова внука печать
Биссектриса сущая зря
Да и ты голубушка Керн
Свою сгнившую жопку прикрой
Уж и так накидала скверн
Уж и эдак пора на покой
И от гиперборейских морей
До восточных сухих полей
Прекратите еб вашу мать
Перестаньте стихи писать
8 сентября 1997 года
Тель-Авив
№ 642
* * *
Я Гробман приветствую тебя – император!
Маленький рябенький усатенький
Ты прополз под длинным обеденным столом
И вцепился им в яйца
Множеством своих острых щупальцев
О бедные соратники
Как они плакали как они стонали
Не могли поверить в свое несчастье
Эти недоучки не знали
Что происходит с носителями хелицер
После того как они оплодотворяют
большую маму – революцию
Я Гробман приветствую тебя – рябенький император!
Ты держал в ежовом кулаке
Целую армию членистоногих
Жуковых хрущовых таракановых мокрицыных и пр
Они ползли по земле
Под твоим пристальным добрым взглядом
Насаждая экзотическое недомогание
под названием бери-бери
И в живых оставались лишь те
Кто пристроился к рубленым деревянным корытам
с парными отрубями
Я Гробман приветствую тебя – грузинская отрыжка!
Как красиво ты сдох
На полпути от стола до дивана
Как красиво хрипел ласкаемый кондрашкой
Одинок независим могуч недвижим
И потом растаял
И никто не нашел твоего тела
А оно в нас в нас в нас
Оно навсегда вселилось во всех нас
10 сентября 1997 года
Тель-Авив
№ 643
* * *
Я так сильно пнул беременную крысу
Что из нее посыпались крысята
Там где упал первый —
Вырос город Рим
Там где шлепнулся второй —
Вырос город Константинополь
Там где провалился в болото третий —
Основан город Москва
Остальные рассыпались кто куда
Стали поселками деревнями промышленными зонами
О эти лапки носики усики
О эти лифчики чулочки трусики
Город Москва город Москва
Город крепостных стен крепостных детей
Когда они убегают
Ты посылаешь им вслед
Железных крокодилов смертельных аспидов
Когда дети остаются
Ты душишь их в собственных постелях
Шнурками от ботинок
Липким приторным запахом
Конфетами жиром пивом
Кислой капустой солеными огурцами
Огурец – идеальная пробка для горла
Город Москва город Москва
Ты еще летишь в этой бесшумной траектории
Маленького биологического тела —
Голый хвостик крохотные ушки —
Кто тебя пожалеет
Кто накормит материнским молоком
А я твой невольный создатель
Ушел по уральскому хребту в хазарские степи
Заснул в кургане под волжской волной
И даже каспийская серебряная вода
Не в состоянии меня пробудить
16 сентября 1997 года
Тель-Авив
№ 644
* * *
Неверною походкой
Я шел себе за водкой
Навстречу гусь с бородкой
Мне выплыл семеня
Был клюв его надрочен
И взгляд был очень точен
Тот гусь уполномочен
Был укусить меня
Я позабыл про дело
Свое спасая тело
Я отступил несмело
От вредного врага
Но он не тут-то было
Наполнен злого пыла
Нагнал меня и с тыла
Вонзил свои рога
С тех пор за алкоголем
Лосьоном и петролем
И за аэрозолем
Я больше не хожу
В штанах зашитых нитками
Походками непрыткими
За крепкими напитками
Ходить я погожу
17 19 сентября 1997 года
Тель-Авив
№ 645
* * *
Внутри человека большая дуда
От полости рта и до жопы
И даже ученый еврей Дерида
Гоняет по ней изотопы
Там ветер гудит и бегут облака
Работает там скороварка
И булькает тихо большая река
И на берегах ее жарко
И страшно подумать что даже Толстой
Внутри совершенно был полый
Летучие мыши в него на постой
Могли залетать или пчелы
Вот так мы и ходим по бедной земле
Какие-то странные трубки
Потом исчезаем навеки во мгле
Как воши в большом полушубке
15 25 сентября 1997 года
Тель-Авив
№ 646
* * *
Вот умер еще один друг
Какая печаль —
На очередном витке коварного успеха
На очередном повороте сезонной славы
На очередном взлете дежурной всеобщей любви
Он теперь навсегда обошел меня
И мне некому адресовать
Свой полукорпусной выброс тела
На нашей многолетней семейной стометровке
Друг мой – как ты мог подкинуть такую подлость
Как ты мог так жестоко покинуть меня
Уйти в тот мир где нет зависти
Где нет грусти побежденного
И нет отчаяния неудачников
Еще несколько таких расставаний
И жизнь потеряет
Все свои ароматы
Всю свою прелесть
И весь свой ежедневный смысл
И все-таки смерть друзей
Лучше чем смерть врагов —
Нет ничего болезненней и тоскливей
Чем поспешный уход того
Кому не успел отомстить —
Он уплывает в больничной койке вдаль
И оставляет тебя наедине
С завтрашним тотальным народным признанием
Он не успел его увидеть
Заплакать невидимыми слезами
Почувствовать острую обиду беспомощность страх
И самое главное свою вину
Вину перед победителем
Куда теперь отнесешь
Свои почетные грамоты
Кому сунешь в нос ордена и медали
Разве только обществу ветеранов —
Если пережил своих врагов
Туда тебе и дорога
Несчастный
24 25 сентября 1997 года
Тель-Авив
№ 647
* * *
Мышь идет по тонкой ветке
Забирается в окно
Глазки мелкие так метки
Им увидеть сыр дано
Но пристроен тот кусочек
На коварное желе
Все рассчитано до точек
Мышка мышка силь ву пле
Лапки хлипкие прилипли
Хвостик голенький увяз
Так когда-то Рип ван Винкль
Удивил нас и потряс
Он попал в другое время
Он застрял на сотню лет
Облысело его темя
Обветшал его жилет
Мышка бедная проснется
Нас не будет уж давно
Тут она и улыбнется
Тут и выскочит в окно
25 сентября 1997 года
Тель-Авив№ 648
* * *
Почему гуляет море
Бьет водой о низкий брег
Почему такое горе
Коль утонет человек?
Вот бежит по полу мышка
Попадает в западню
Этой крошке тоже крышка
В мышеловочном меню
Вот в слона стреляют негры
Полой пулей разрывной
На ходу гиганта свергли
А слезинки ни одной
Или будем плакать дружно
Над любой душой рыдать
Или уж совсем не нужно
Младших братьев убивать
Чем несчастная колибри
Хуже каждого из нас
В этом жизненном верлибре
Полном божеских прикрас
18 19 сентября 1997 года
Тель-Авив
№ 649
* * *
Все люди вымерли
Остались лишь растения
И на челе земли густые наслоения
Куриных косточек сухих собачьих мух
И бледные следы злопамятных старух
Все люди вымерли
Исчезло человечество
Разбогатело рыбное отечество
Дельфины плещутся никто не бьет китов
Закончился смертельных лент улов
Все люди испарились навсегда
Большие птицы заселили города
Животных мелких тьма
В лесах полях и реках
Такого не бывало в человеках
Олени ветверогие стадами
Себя ласкают жвачными трудами
И волки лаконически поют
И белки по орешнику снуют
Лишь только крыс клубок
Взобравшись на кровать
Мечтает гомо сапиенсом стать
Пройдут века
Бог глянет одичало
И на земле начнется все сначала
9 10 20 октября 1997 года
Тель-Авив
№ 650
* * *
Закончилась русская слава
А с нею и русский народ
Сгубила их злая приправа
Сгубил их евреев приплод
Когда-то Москва по ошибке
Варшаву взяла в узелок
Но завоевания зыбки
Идут они часто не впрок
Пришел полячишка в Россию
И младшего брата привел
И долго они колесили
Пока не свалили престол
А там что ни год то убыток
Срубили споили сожгли
Чужак хитроумен и прыток
И с ним совладать не смогли
Когда же совсем ободрали
С России весь желтый металл
Еврей тот уехал в Израиль
Поляк независимым стал
И только российская доля
И гола и боса лежит
А в ситцевом рваном подоле
Коварный чечен гоношит
11 декабря 1995 года
Тель-Авив
№ 652
* * *
Червячок с большими крыльями
Под названьем баттерфляй
Ты улыбками умильными
Кого хочешь завлекай
А я воткну в тебя иголочку
Прилеплю на белый лист
Положу твой труп на полочку
Потому что я садист
3 июня 1998 года
Тель-Авив
№ 653
* * *
Зачем старик шестидесяти лет
Идет вставлять искусственные зубы
По нем поет рыдающий кларнет
По нем рыдают гробовые трубы
Над рта морщинами склонился врач зубной
Чинит наркоз жужжит стальной машинкой
Напрасен летний труд ведь раннею весной
Снесут живот и рот под роковой простынкой
Дожил до старости – замри и трепещи
Не бегай по врачам не суетися всуе
Но лучше в наступающей нощи
Найди с кем разойтись прощальным поцелуем
24 июня 1998 года
Тель-Авив
№ 654
* * *
Огражденный херувимами
В груде девственных грудей
Окружен крылами львиными
Ты блаженствуешь злодей
А я лежу – твое создание
На кушетке костяной
Выполняю я задание
Сочиненное тобой
Надо мною в стиле греческом
Виснет меч на волоске
В этом виде человеческом
Я лишь зернышко в песке
Это ль значит по обличию
И подобью твоему
По уму и по величию
Надеваю я суму
И бреду с рукою нищенской
Твой любимец и двойник
На пути к дыре кладбищенской
Где навстречу червь возник
8 июля 1998 года
Тель-Авив
№ 655
* * *
Ты ангелов ко мне не посылай
Свою вину ты не пытайся сгладить
И сидя там в сияньи это знай
Никто как ты не смог мне так нагадить
Слепив меня из глины и воды
Сперва ты плод проклятый тот подсунул
И за очарование пизды
Прогнал и вслед неоднократно плюнул
Когда же я устроился как мог
В моем дому сломал ты инсталляцию
Я весь промок и сильно я продрог
И впал в неодолимую прострацию
Потом пошло поехало и вот
Отлепленный по твоему подобию
Теперь в земле лежу я словно крот
Но не могу ползти мешает мне надгробие
Да тут еще твой ангел мне гундит
Куда ни кинь – сплошная неудача
Ты в следующий раз хотя бы паразит
Производи работу не портача
8 июля 1998 года
Тель-Авив
№ 656
* * *
Вот ебутся тараканы
Бог их создал для любви
Удивительно и странно
Сняли панцыри свои
Вот слились в экстазе мышки
Сняли шубы на меху
Тельца голые так зыбки
Он внизу она вверху
Вот лошадка примостилась
Скинув обувь на пенек
Ей оказывает милость
Прехорошенький конек
Ну а вот и человеки
Улеглися на кровать
Эти мерзкие калеки
Стали хрюкать и орать
И совсем не эстетично
Совершая этот акт
Обоюдно неприлично
Все закончили не так
А теперь скажите дети
Кто рожден от обезьян
У кого на этом свете
Все ужимки да изъян
8 июля 1998 года
Тель-Авив
№ 657
* * *
Тихий аптекарь по имени БлокВыучил грустный урок
Он порошки для людей молотил
И в синагогу ходил
Сара рожала ему дочерей
Был он счастливый еврей
Но о сынишке аптекарь мечтал
Бог ему и даровал
Все хорошо бы так вот тебе нет
В сыне проснулся поэт
Был он Абраша а стал Александр
Стройненький как палисандр
Женщины стали бросаться на грудь
Сбили на косвенный путь
Даже старушка Ахматова А
Бурную ночь провела
Саша-Абраша еврейский кристалл
Скифом воинственным стал
Сел на коня и помчался вперед
С ним же и русский народ
Как их потом ни искали вдали
Так до сих пор не нашли
7 декабря 1997 года 10 июля 1998 года
Тель-Авив
№ 658
* * *
Когда филолог всех берет на пушку
И расчленяет слово на слога
И смысл рассекает как лягушку
И упирает в нас свои рога
Когда курчавый мальчик иудейский
Предавший свой законный ешибот
Нам производит много разных действий
И понимает все наоборот
Беги поэт той алгебры паскудной
Она на вивисекторском столе
Переиначит путь твой многотрудный
И на предметном разотрет стекле
Так и сгниешь во мгле методологий
И станешь пищей многих школьных мух
Чтобы системой пошлых тавтологий
Войти в преданья инсультных старух
9 10 июля 1998 года
Тель-Авив
№ 659
* * *
На лестнице лежит сковорода
У ней меж ног глубокая пи…
рожник запекал в пирог стерлядь
Ему в муде вцепилась злая бл…
агородная девица учителю влепила поцелуй
И у наставника восстал огромный ху…
дожник положил модель в кровать
И стал ее без устали е…
вгения поймал в лесу медведь
Онегин с перепугу стал пер…
вым делом первым делом самолеты
Ну а девушки а девушки потом
9 января 10 июля 1998 года
Тель-Авив
№ 660
* * *
Позвоночник человека
Очень хрупок очень слаб —
Посмотри какие груди
Впереди висят у баб
Эти гири тянут долу
Тонкой шеи вышину
И сгибают аж до полу
Тела верхнюю спину
Вот уже на четвереньках
Ходят женщины вокруг
И мужчины на коленках
Заползают на подруг
А вокруг летают птички
Шепчут в солнечной красе
– Брось двуногие привычки
– Будь как люди будь как все
15 октября 1998 года
Тель-Авив
№ 661
* * *
Стучат зеленые копыта
Кузнечик рвет тенета быта
Седая бабочка крылом
Разваливает тихий дом
Геккон в песчаную метель
Отбросил мирную постель
И даже холощеный кот
Устроил жизнь наоборот
Лишь только я – поэт народный
Влеку привычно быт негодный
И ежедневною стезей
Тяну оглобли жизни сей
И тихо точит яд змея —
Во мне тоскующее Я
28 октября 1998 года
Тель-Авив
№ 662
* * *
Кузнечик мой верный товарищ
Мой старый испытанный друг
Зачем ты сидишь одиноко
Глаза устремивши на юг?
Куда тебе в дальние страны
Зачем тебе это тепло?
У нас и леса и поляны
А там все песком замело
Кузнечик кузнечик кузнечик
Останься на веточке тут
Ты наш дорогой человечек
И мы тебе дарим уют
А там за чужими морями
Среди незнакомых людей
Себя обнаружишь ты в яме
Где бродит арабский злодей
И в миг роковой неудачи
Когда твоя кровь потечет
Ты вспомнишь и отдых на даче
И наши любовь и почет
31 октября 1998 года
Тель-Авив
№ 663
(Первые две строфы написаны Николаем Олейниковым в 1927 году)
* * *
Я помню Ниночку Боброву
Ее волшебное руно
Теперь наверное в корову
Уж превратилася давно
Мы на дворовой танцплощадке
Крутили танго нежных тел
Из радиолы голос сладкий
Нам про улыбку Мишки пел
И в этой юности всесильной
Которая давно сплыла
Невероятно сексапильной
Боброва Ниночка была
Ах как любил я эту Нину
Ее прелестное бедро
И губ прекрасную малину
И сердца детского добро
Но все прошло как дым весенний
И только в памяти моей
Остались круглые колени
Подобьем белых лебедей
1 ноября 1998 года
Тель-Авив
№ 664
* * *
Что-то стал я небрезгливым
Песни сладкие пою
Даже потным и сопливым
Руку смело подаю
Раздавил говно ногою
Но подошву не обтер
И дорогою прямою
К другу верному попер
Говорит он – Очень странно
Чем воняет от окна
Может из аэроплана
Кто-то высыпал говна —
Я ему не отвечаю
А совсем наоборот
Наливаю чашку чаю
И готовлю бутерброд
Я теперь живу как люди
Я живу теперь как все
Нету пятен на посуде
Нет волосьев в колбасе
8 ноября 1998 года
Тель-Авив
№ 665
* * *
Там где китайские желтые люди
Череп мартышки приносят на блюде
Там где лежит круглолицее Мао
Запаха воска и цвета какао
Там где густая река Хуанхэ
Режет селенья подобно сохе
Там я гуляю в шелку и парче
Райская птица сидит на плече
В небе колышутся красные ленты
Девушки юные шлют комплименты
Ах комсомолки страны поднебесной
Каждая выросла нежной и честной
Яркий румянец овальных ланит
Даже святого собой соблазнит
С тела я сбросил и шелк и парчу
Чистой любови навстречу лечу
31 января; 1 2 февраля 1999 года
Тель-Авив
№ 666
* * *
Какая мощь в крылах орлиных
Когда он может так летать
И без дымов и керосинов
Собою множить птичью рать
Как грозен клюв его еврейский
Картавый клекот горловой
И золотой венец летейский
Горит над острой головой
А там в низу долины бледной
Овечьих шкурок тихий ряд
Не чует этот лет победный
Сквозь облак белый вертоград
Пастух на солнечном пригорке
Лежит и немощен и хил
И только хитрый суслик в норке
В оцепенении застыл
25 февраля 1999 года
Тель-Авив
№667
* * *
Под кустиком сипит безногая девица
И всем дает собою насладиться
На веточке висит бескрылый овцебык
К полету своему застывшему привык
А вот поодаль три безглавых пса
В говне и крови слиплись волоса
Тут революция прошла дурной походкой
Пропахнувшая пивом и селедкой
Тут прокатилась справедливости волна
Свобода на метле неслась обнажена
Тут лысенький юрист такое наварил
И наплодил тьму мерзких харь и рыл
И так уж завелось чтоб в бесконечной сваре
Самих себя терзали эти твари
И расползлись по всей планете бедной
И постепенно стали слизью бледной
А Богу жалкому в его гнилые раны
Всесились жужелицы или тараканы
И он давным-давно ушел от дел
И в высях призрачных опух и омертвел
4 8 12 14 марта 1999 года
Тель-Авив
№ 668
* * *
Раскрыла ноги буквой Ви
И я отдался в плен
И погрузился в сок любви
Между твоих колен
Бесстыдства тайного река
Меж нами протекла
Светлей парного молока
Прозрачна и легка
Но этот бесконечный час
Родился и погас
И больше ангел общий наш
Не видел вместе нас
4 мая 1999 года
Тель-Авив
№ 669
* * *
Мы лежали параллельно
Выпив красного вина
Ночь стучала скорострельно
В стекла блеклого окна
Ливень длился быстротечно
И во тьме густой тоски
Мучил я бесчеловечно
Твои нежные соски
А когда заснули оба
В глубине больного сна
Мне причудилось – до гроба
Ты мне будешь отдана
И лежать нам вместе вечно
Цепью скованным одной
На кровати бесконечной
Под пустою пеленой
12 мая 1999 года
Тель-Авив
№670
* * *
Когда ее опустили вниз
И тело закрыли землей
У ангелов слезы из глаз полились
И небо подернулось мглой
Когда ее душу принял Бог
И положил на ладонь
Своей печали сдержать не мог
Он – кто лед и огонь
И пели птицы цвели цветы
Сказочной красоты
И мир земной принимал черты
Неслыханной пустоты
Но только один из тех кто
Ласкал ее детскую грудь
Встал надел на себя пальто
И пошел за ней в дальний путь
12 мая 1999 года
Тель-Авив
№671
* * *
Человек с железным мозгом
Деревянной головой
Он сверкает глазом грозным
И питается травой
У него рога коровьи
Вырастают изо рта
Ссыт он кровью
Срет морковью
Весь святая простота
Сделан он по мысли Бога
Глиной плазмой и водой
Морщит лобик свой полого
Хочешь падай хочешь стой
Мы живем в чудесном мире
Все довольны все поют
Нашей временной квартиры
Наш общественный уют
31 июля 4 августа 1999 года
Тель-Авив
№ 672
* * *
Ей было тринадцать и платье ее
Едва прикрывало коленки
Кружилось мальчишек вокруг воронье
На школьной большой переменке
Сквозь светлые пряди волнистых волос
Скользил ее взгляд равнодушный
К подруге своей обращала вопрос
С гримасою детскою скушной
И так не узнала она никогда
Что там за бетонной колонной
Скрывался наполнен тоски и стыда
Шестнадцатилетний влюбленный
И ангелы в небе понять не могли
Такого больного испуга
Ведь два эти сердца на лоне земли
Были созданы друг для друга
29 мая; 7 13 октября 1999 года
Тель-Авив
№676
* * *
Осыпаются белые звезды магнолий
На глухой городской тротуар
Из раздавленной кошки уходит без боли
Остывающий жизненный пар
Многотелая женщина бедрами водит
Пот струится в ложбинах могучей спины
И куда-то меж двух полушарий уходит
В необъятно большие как море штаны
А в подвале доходного желтого дома
Снится девочке бедной таинственный сон
Она в церкви За окнами ропоты грома
Рядом с нею – жених Он сутул и влюблен
И огромный священник спросил ее тихо
– Ты согласна? Согласна! – кивнула она
И в угрюмое небо взлетела шутиха
Разбросав пестрым веером отблески сна
13 октября 1999 года Тель-Авив
18 октября 1999 года Тель-Авив
(Последние две строфы написаны Павлом Пепперштейном)
№ 677
* * *
Вечер был сверкали звезды
На дворе мороз трещал
Шел по улице малютка
Посинел и весь дрожал
Ручки тонкие застыли
В его рваных рукавах
Пальцы ног заледенели
Снег набился в сапогах
А вокруг лежали люди
В спальнях сыто и тепло
Или чай с вареньем пили
Или с медом молоко
И когда наутро встали
И собрался весь народ
Все увидели сиротку
Что валялся у ворот
А по выси поднебесной
Далеко от злой земли
Тихо ангелы для Бога
Душу малую несли
21 декабря 1999 года Тель-Авив
(Первая строфа взята из стихотворения «Сиротка»
написанного поэтом Карлом Петерсоном в 1843 г )
№ 678
* * *
Несчастною лапкой змеиной
Дотронься до белых персей
И жертвою яффской невинной
Расстанешься с жизнию сей
Рожден для печали и горя
Ползучей судьбе не соврешь
Ты вырос в пещере у моря
И в той же пещере умрешь
Крылатым копытом железным
Ударит откормленный конь
И станет совсем бесполезным
Накопленный в легких огонь
А я в этом мареве терпком
Эколог злодей-иудей
Рыдаю над клетчатым слепком
Над каменной тенью твоей
25 января 2000 года
Тель-Авив
№ 679
* * *
Ты рыжая нежная дылда
Лежишь на большом тюфяке
Луны голубое повидло
Стекает по узкой руке
Я весь возбужденный тобою
Забыл что женат на другой
И ты мне сдаешься без бою
Откинув простынку ногой
Мы в этом немом упоеньи
Слилися в единый поток
И руки сплели и колени
В какой-то густой завиток
Потом мы распались но снова
Сошлись в этой пламенной мгле
А там мемуаром героя другого
Лежала пустая бутылка спиртного
И рядом горела свеча на столе
2 марта 2000 года
Тель-Авив
№680
* * *
Мальчик с девочкой лежат
На осеннем сеновале
Там где шорохи мышат
Тихо ушки распластали
Где жужжания шмелей
Так телесны и упруги
Этот мальчик всё смелей
Прикасается к подруге
И она едва дыша
Раскрывается навстречу
Грудь ее так хороша
Так солоноваты плечи
Проникай же проникай
Мальчик в новое сознанье
Пред тобой ворота в рай
С детским миром расставанье
Ты запомнишь навсегда
Запах сена запах счастья
Тайну влажного бедра
Нежность тонкого запястья
8 марта 2000 года
Тель-Авив
№ 681
* * *
Ее раздели догола
И в грудь ножи вонзили
Вокруг судейского стола
За волосы возили
Ломали косточки её
Терзали каждый атом
Она тонула в забытьё
На топчане горбатом
Когда же встали позади
Штаны свои снимая
Тут музе я сказал – гляди
Сестра твоя родная
16 апреля 2000 года
Тель-Авив
№ 682
* * *
Клубника тянет тоненькие усики
Подсолнух наклоняет черный щит
Наташа снявши шелковые трусики
За огуречной грядкою журчит
Пленера русского простые обстоятельства
Переношу в пустое полотно
Пока его небесное сиятельство
С большою тучею еще не заодно
И вот уже лежим под крышей шаткою
Грудь мокрая твоя скользит к моим губам
За эту кожу бесконечно гладкую
Я без остатка день и ночь отдам
Но не пойму что тайны корнеплодные
Прохладная небесная вода
Подсолнухи и грядки огородные
Уже не повторятся никогда
13 июня 2000 года
Тель-Авив
№ 683
* * *
Там где море беззащитное
Катит на берег прибой
Встретил я тебя элитную
В фазе нежно-голубой
Ты прошла ногами длинными
Оставляя узкий след
А вокруг грибами блинными
Был разбросан пляжный бред
Ты прошла созданье струнное
Вызывая взглядов треск
Декольте твое безумное
Забивало солнца блеск
Ноздри четкие надменные
Поворот еврейских глаз
Обещали непременный и
Окончательный отказ
Ты исчезла за излучиной
Силуэт ушел в песок
А в душе моей измученной
Плачет тонкий голосок
5 июля 2000 года
Тель-Авив
№684
* * *
Мы танцевали в пачке света
Я был одет а ты раздета
Трусы и лифчик на полу
Валялись в скомканном углу
И в продолжительности блюза
Тянула щупальцы медуза
Медуза ночи и тоски
Нас разнимала на куски
Не предназначены друг другу
Мы шли по замкнутому кругу
И в глубине твоих очей
Я был не твой я был ничей
Ты отстранялась темным взглядом
Как будто я уже не рядом
Как будто не моя рука
Тебя касается слегка
И в этом тел расположеньи
Нам оставалось лишь движенье
Автоматический обман
Где истукану истукан
По схеме седенького Бога
Еще промолвит слов немного
7 8 июля 2000 г
Тель-Авив
№ 685
* * *
Я посадил в саду анчар
Чтоб веткой он в стекло стучал
Чтобы его смертельный сок
Наискосок по листьям тек
И чтобы мертвые рабы
Под ним валялись как грибы
И чтоб наполнились гробы
Вселенским соусом айвы
Чтоб тонким соусом цикуты
Века стояли как минуты
Прощания с друзьями Чтоб
Нам руку положил на лоб
Последний враг – тиран печали
Чтобы оливами качали
Девицы с гладкими плечами
Над нашими телами Ток
Электрический полезно тек
По членам нашим бесполезным
И всем казался бы полезным
22 октября 2000 года Тель-Авив
21 февраля 2001 года Тель-Авив
(Вторая строфа написана Алексеем Хвостенко)
№ 686
* * *
Сидят на веточке арабы
В платки закутаны как бабы
Я притворяюсь дурачком
Ползу ничком
Ловлю сачком
Висят на веточках арабки
Висят замотанные в тряпки
А рядом мелкие детишки
Одеты в рваные штанишки
Я собираю их в мешочек
И ставлю на костер горшочек
Ощипываю свой улов
Чтоб приготовить вкусный плов
Потом зову друзей туркменов
Татар узбеков и чеченов
Пусть осуждают нас в Европе
Арабов любим мы в укропе
И больше нет для нас услады
Чем острый соус интифады
29 апреля 28 июля 2001 года
Тель-Авив
№ 687
* * *
Приехал Лимонов ко мне из тюрьмы
Хотел волновать в Тель-авиве умы
Но тут надавали ему пиздюлей
За то что Лимонов не полный еврей
Потом насовали в карманы гранат
И дали пинка под мозолистый зад
Иди говорят на арабов урод
И там защищай ты еврейский народ
Печальный Лимонов в окопе сидит
А тут на него мусульманин катит
Но Эдик Лимонов войны ветеран
Он храбро сражался во множестве стран
Как ухнул как охнул как выскочил вдруг
Арабов обуял ужасный испуг
Лимонов клокочет – ебить вашу мать —
И стал им вдогонку гранату бросать
А мимо как раз генерал проходил
Он Эдику орден на грудь прикрепил
Теперь наш Лимонов народный герой
Хотя он по крови немножечко гой
А имя его непременно внесут
Строкой золотою в еврейский Талмуд
25 августа 2001 года
Тель-Авив
№ 688
* * *
Я спал с еврейкой молодой
На пуховой постели
Она раскинулась звездой
Чтобы на нее глядели
А я не сняв своих кальсон
Засунул нос в подушку
И погрузился в мирный сон
Забыв совсем подружку
Она меня толкнула в бок
И я на пол свалился
И очень сильно занемог
И вдребезги разбился
Она тряпичною была
А я был из фарфора
Но с ней меня судьба свела
Для смерти и позора
Смеялись дети надо мной
Нас положили в койку
Теперь ей жить совсем одной
Меня смели в помойку
8 9 сентября 2001 года
Тель-Авив
№ 689
* * *
Меня волнует дней разнообразье
Когда я Гуливером по холмам
Влачу свое либидо ашкеназье
Для наслаждения невероятных дам
Тут подо мною склоны и ложбины
Лоснящиеся счастья берега
Где задницы перетекают в спины
Где вдаль уходит круглая нога
Остановись на этом возвышеньи
Перед тобой сияет вечный сад
Его замкнули мощные колени
Из парадиза нет пути назад
Лети душа без мелочной печали
Ликуй и смейся бездне вопреки
Любовь гиганток здесь мы повстречали
И время здесь распалось на куски
29 30 31 октября; 4 ноября; 28 декабря 2003 года
Тель-Авив
№ 691
* * *
Ему исполнилось четырнадцать лет
А ей было тридцать четыре
Она ему сделала минет
В пустующем школьном сортире
Потом встречались очень много раз
И жадно любили друг друга
И много лет он носил ее образ
В сердце стучавшем упруго
Их никто никогда не застал
Все так и осталось тайной
Туман которой любовь застлал
Посреди жизни всеобщей стайной
Они разъехались в разные города
Но нежность долго питала их жизни
И оба не забыли никогда
Своих первых чувств чистоты и белизны
19 сентября 2004 года
Тель-Авив
№692
* * *
Он увидел ее в итальянском кино
Приоткрытые губы и белый пышный зад
Его окружало клубное полутемно
В котором дышал и квакал поселковый зоосад
Это была первая и неожиданная любовь
Пришедшая из незнакомого далека
Приморская нежная девушка – молоко и кровь
Ложилась под обман американского моряка
Потом влюбленный подрос и повзрослел
Женился обзавелся детьми
Но все равно вспоминал итальянку и млел
А моряка не хотел вытаскивать из тьмы
19 сентября 2004 года
Тель-Авив
№693
* * *
Мальчик родился в далеком морском городке
Родители бесконечно обожали его
Они сосредоточились на своем чудо-цветке
И кроме их сокровища не видели вокруг ничего
Папа и мама были образованными евреями
Писали в газетах переводили с чужих языков
И регулярно встречали людей с погонами и портупеями
Передавали им тайный человечий улов
Когда же наступили времена опасные
Семья с ребенком который уже стал кандидатом наук
Уехала туда где не пишутся буквы гласные
Туда где погоны иные и власти не нужен стук
Но постепенно и тут привыкли наши изгнанники
Тихо брали взятки то есть как бы бакшиш
И совсем неплохо устроились в эмигрантском обезьяннике
Тем более что стал писателем их любимый малыш
Сперва его привлекло очарование насилия
И он его воспевал прекрасным русским языком
Потом сообразил а будет красиво ли
Если сам получит по голове молотком
Стал мирным и тихим по примеру предков
Научился начальству поставлять удобное качество
Что совсем не мешало оставаться ценителем текстов редких
Но главное больше не впадал в сомнительные литературные ребячества
Так развиваются в мире тонкие материи духовные
Как сказала некто – из такого сора и грязи –
Что поделаешь все мы небезгреховные
И написано все это без всякой к чему-то связи
19 сентября 2004 года
Тель Авив
№ 694
* * *
Ученик Репенков разводил золотых рыбок
А интимный мир Светланы Константиновны был тих и зыбок
Однажды остались после уроков заниматься английским
Обнаружили себя на расстоянии очень близком
Учительница мальчику брюки немного приспустила
Это было так непорочно так нежно и мило
Она его губами целовала и руками ласкала
И в душе ее цвела и пела целая Ла Скала
Иностранный язык не продвигался ни на йоту
Зато они многократно отдавались своему волшебному полету
Светлана Константиновна Светлана Света где ты сейчас
Замечательная учительница какой обучаешь класс
21 октября 2004 года
Тель-Авив
№695
* * *
Встретил Антонину в метро Революции
Когда находился на грани поллюции
В Парк Культуры и Отдыха ее пригласил
Под кустом целовались что было сил
Как ни пытался но вот беда
Не давала дотронуться дальше бедра
Только до трусиков ладонь доводил
Сопротивлялась хоть очень просил
Девушка Антонина зачем под кустом
Ты не рассвободила интимный свой стон
Дни наполняет скучный маразм
Пусть же осветит их светлый оргазм
Пусть тела молодые колеблются в такт
Да здравствует половой акт!
16 декабря 2004 года
Тель-Авив
№696
* * *
Мне говорят ты стар и слаб
Зачем же ты пишешь про баб
Зачем ты в возрасте таком
Позоришь свой приличный дом
Ты имя славное свое
Загонишь в стыд и забытье
А я в ответ – всегда везде
Я предан буду лишь пизде
За ней и в воду и в огонь
За нею в мрак за нею в вонь
За нею в райские сады
И в стихотворные труды
До дней последних донца
Вот лозунг мой и солнца
16 декабря 2044 года
Тель-Авив
№ 697
* * *
Я тебя Эль-Каида очень люблю
Я тебя Эль-Каида еще больше озлоблю
Ты кусайся Эль Каида сильней угрожай
Человеческий голубушка собирай урожай
Вот французы лягушатники подлецом-подлецы
Пусть грызут их Эль-Каиды молодцы за концы
Или немцы колбасники немчурой-немчура
Их давно уже проморить пора
Или взять в рот ебать подорвать Биг-Бен
Королеву английскую взять в арабский плен
А Норвегию вонючку меж фиордов утопить
Ну а Бельгию вообще совсем мать-етить
Ах Эль-Каида КаИда Эль-КаидА
Ты послушай меня меня злого жида
По Европе пройдись-ка вдоль – поперек
Загляни в самый малый пыльный уголок
Мужиков раком ставь а баб так положи
Мусульманскою спермою своей не дорожи
Кому жопой рожать кому пиздой потеть
Всех кто вылез на свет отведи в мечеть
А уж как начнет подрастать приплод
Ты арабами назови весь этот народ
На церквах поставь Магомета печать
И со звонниц чтоб муэдзинам кричать
Ну а я проскользну себе стороной
Словно дождь золотой по эпохе родной
17 декабря 2004 года
Тель-Авив
№ 698
* * *
Евг Леонид Кропивницкому
Девушка стояла на площадке трамвая
Звали ее просто и красиво – Рая
Ветер обнажал тяжелые лядвии
Был виден загар привезенный из Латвии
А напротив школьник прижался в уголке
Нежный румянец на светлой щеке
Имя мальчика было Сергей
Наполовину русский наполовину еврей
За рулем трамвая сидела Клава
Родом она из города Балаклава
Лимитчица Клава думала бля
Где бы достать сорок три рубля
А на лавочках сидели разные люди
Очень простые по одежде судя
Из-за поворота выскочил грузовик
Никто не успел даже выдохнуть крик
Вагон уже лежал на спине
Только дамская сумочка валялась в стороне
Прохожий паренек эту сумочку хвать
И стал потихоньку оттуда удирать
Юношу звали просто Володя
Он работал на резиновом заводе
17 18 декабря 2004 года
Тель-Авив
№ 699
* * *
Аня и Маша купили наркотики
Положили в свои животики
На мордочках отразилось счастье
Исчезло судьбы ненастье
Потом пришла девочка Таня
Принесла бутылку в кармане
Потом появился Паша
И тут заварилась каша
Аня целует Пашу в ухо
Поцелуями нежнее пуха
Паша Танечку щекочет в бок
Постепенно пробираясь в нежный уголок
Таня Маше ласкает грудь
А Маша на Тане пытается заснуть
Милые невинные городские дети
Которых коснулись жизни плети
Дружат они при помощи тел
Но одиночество их удел
И в глазах тихо тает печаль –
О как же мне детей этих жаль
8 января 2005 года
Тель-Авив
№ 700
* * *
Из мокрого водяного плена
Разламывая грунтовые сны
Мертвая Алталена
Поднимается из глубины
На ней шестнадцать матросов –
Состав черепов и костей –
Не задают вопросов
Не ждут никаких вестей
Безмолвно смотрят на город
На пляж на голых девиц
В глазницах тоска и голод
И тени мокрых ресниц
А там замечен не сразу
Прислонившись к мачте спиной
Офицер отдает приказы
Потопить любою ценой
18 января 2005 года
Тель-Авив
№ 701
* * *
На смятой постели
Лежали две лебеди в теле
Две леди
Друг друга обнявши
Дыханье смешавши
Молочные груди обжавши
Две лебеди-леди
Под лондонским небом
В тумане
А неподалеку
Сложили уж щеку на щеку
Два розовых филби
Чисты после клизмы
Во имя мечты коммунизма
Набрав вазелина на пальчик
Был каждый так нежен как мальчик
А там вдалеке
Стоял кремльчик
И в нем одинокий усанчик
Смотрел сквозь ночное стекло
Вынашивал новый он планчик
Кавказский папанчик
23 24 апреля 2005 года
Тель-Авив
№ 702
* * *
Я лежал на больничной койке
И микробы во мне были стойки
А ко мне медсестра подходила
Симпатичная просто на диво
Раскрывался на ней халатик
Будто был я один в палате
Наклонялась она надо мною
Ее грудь колебалась волною
И меня иногда касалась
Я был счастлив – так мне казалось
А потом я взял да и помер
Все сказали – вот тебе номер
Ведь еще молодой мужчина
И какая тому причина
А причина была простая
От любви потихоньку тая
Не заметил я – мама мия
Что крепчает во мне анемия
Так и вышел мой дух болезный
Из меня на кровати железной
27 апреля 2005 года
Тель-Авив
№ 703
* * *
Вот его положили в гроб
Несчастного Гоголя-моголя
Никто никому не позволил чтоб
За длинный нос его трогали
А жилка пульсировала только в носу
Все остальное летаргировало
Душа держала себя на весу
И тело не реагировало
Был один человек на свете
Кто мог бы спасти от занемоги
Но этот Янкель его жена и малые дети
Были повешены за ноги
Закопали Гоголя что ни свет ни заря
Много времени на это не потратили
Так Россия лишилась зазря
Своего великого писателя
29 июня 2005 года
Тель-Авив
№ 704
* * *
Когда Ленин на Крупской лежал
Он ей сильно на брюхо нажал
Привело это к звуку пузырному
К неприятному запаху дырному
Засмущалась Крупская Наденька
А Ульянов хихикает гаденько
Он-то знает что Сталин с Инескою
Притаились за занавескою
Так уж принято было в ту пору
Никому не давать простору
Даже Ленину Ильичу
Было спрятаться не по плечу
В этом сила была могучая
Не пускать все по воле случая
И жила Россия великая
Плодотворная многоликая
Но Хрущев понастроил спальни
Стали люди ебаться втайне
Кувыркалися как хотели
И никто не смотрел в их постели
Нарожали публику шуструю
Развалили империю русскую
Где Кремль торчал
Там черная дыра
И тебе и мне
Туда прыгнуть пора
1 июля 2005 года
Тель-Авив
№ 705
* * *
Ваше мощное бедро
Посажу в свое ведро
Отнесу его в кровать
Буду нежно целовать
Никогда и никому
Не приблизиться к нему
Я еврей – оно еврей
Нарожаем мы детей
Ну а если выйдет гой
Скажем мы – и хуй с тобой
Будем гоя мы любить
Холить леить и кормить
А когда он подрастет
Мы найдем ему живот
Мы найдем ему печенку
И смазливую девчонку
В церковь сводим под хупу
И к раввину и к попу
И под звон колоколов
Мы наварим вкусный плов
Чтобы каждый кто там был
Мед и пиво пил
И чтобы баранье сало
По усам текло
В рот ни капли не попало
3 6 июля 2005 года
Тель-Авив
№ 706
* * *
В нашем доме живет сумасшедший
Он рыдает и воет впотьмах
Он несчастен он червь озверевший
Его разум зачах
А когда поднимается буря
И морская вода верещит
Он на берег бежит свои глазки сощуря
И на лунный он молится щит
Что же шепчет ночному светилу
Позабытый судьбой человек
Чье сознанье навеки остыло
За порогом опущенных век
Но увы никогда не узнать нам
О блужданьях потерянных душ
Не найти нам дороги к собратьям
Зачарованных лунами уж
9 22 октября 2004 года
Тель-Авив
№ 707
* * *ууюниилияи мотрели дурацкий американский фильм._____________________________________________________
Кошки греют друг друга животным теплом
Над двором остывает небесный тефлон
Средь деревьев густится зеленая мгла
Вылетает крылатая мышь из угла
Под кирпич заползает смурной таракан
Пропищавши неслышно – но пасаран
Треугольная бабочка ищет огонь
Раздается совсем необычная вонь
Это дохлое тело в подвале лежит
Собутыльником бомж по ошибке убит
Я тащу за собой своего кобеля
Ну какое мне дело до мертвого – бля
Я и сам как убитый засну через час
И забуду про них и забуду про вас
2 января 2006 года
Тель-Авив
№ 708
* * *
Я пил на чужой бар-мицве
Где все щебетали птицами
Со сцены неслись песни
Одна другой интересне1
Наевшись гости плясали
И веселились в зале
И вдруг – громом с неба
Мимо проплыла дева
Вернее проплыла попа –
Одинокая Пенелопа
Тугая попа в обтяжке
А с нею тугие ляжки
В них многие атмосферы
Ждали любви и веры
Желая таких эмоций
Какие дает стронций
В большом и шумном зале
Эти холмы уплывали
И возвращались снова
Ко мне – наследнику Иова
О попа девочки рыжей
Тебе я слагаю вирши
Пою твое совершенство
Пою твое нежное женство
И виртуальные слезы
Роняю на юные розы
2 января 2006 года
Тель-Авив
№ 709
* * *
Ты лежала на боку
Я читал тебе строку
Это был конечно Пушкин
Наш великий эфиоп
Я тебе читал о том как
Русских женщин Пушкин ёп
Очень сильно возбудясь
Ты раскинулась смеясь
И свои разбросив члены
Ты желала непременно
Чтобы тут же на ходу
Я ебал тебя в пизду
Разрываясь на две части
Меж стихами и напастью
Оказался я под властью
Той дилеммы роковой
Жить ли жизнию духовной
Или просто половой
Так проникнула в меня
Эта шизофрения
Кто мне скажет как мне быть
Как себя соединить?
13 января 2006 года
Тель-Авив
№ 710
* * *
Девушка раскройте ваши чресла
Поднимите ласковые весла
В этой лодке мне найдется место
Это же так мило и так просто
Разошлась и соскользнула ряска
Над своей озерной глубиною
С нами в голубом и летнем зное
Это происходит не так часто
Скажете – остановись мгновенье –
В этом бесконечном содроганьи
В этом замирающем дыханьи
Стиснув губы разбросав колени
24 января 2006 года
Тель-Авив
№ 711
* * *
В голове у птицы юг
Она летит среди подруг
А за нею птичий грипп
Повторяет этот трип
Он летит за нею чтоб
Разнести везде микроб
Пиф-паф ой-ёй-ёй
Погибает зайчик мой
Погибает перепелка
Утка гусь кусочек волка
Целиком полна кошелка
Возвратясь из леса рать
Будет дома умирать
От заразы еть их мать
Так и надо этим сукам
Пусть получат по заслугам
Чтоб не смели они впредь
Раздавать и боль и смерть
7 марта 2006 года
Тель-Авив
№ 712
* * *
Она на метле улетела
И я оказался один
Ее белоснежное тело
Ушло за пределы гардин
Подушка лежит кособоко
Упала на пол простыня
Лишь только свидетель порока
Комарик летает звеня
Хрусталь остывает в серванте
Подобен фигурным слезам
И в этом прелестном шарманте
Себе неожидан я сам
Прекрасная девушка Ляля
Летит высоко в облаках
Ах Ляля Вы мне обещали
За совесть любить а не страх
И что же в итоге случилось
Зачем улетели Вы вдаль
И с Вами груди Вашей милость
И глаз золотистых миндаль
14 февраля 2002 года 20 марта 2006 года
Тель-Авив
№ 713
* * *
Молоденькие лесбиянки
Целуются между собой
А я бреду по мостовой
Покачиваясь после пьянки
Мне трудно тело удержать
Все время в перпендикуляре
Но как венец всей Божьей твари
Выравниваюсь я опять
Рассвет гноится вдалеке
Ему ни холодно ни жарко
Он на кустах морского парка
Расположился налегке
Бомжи привольно разложили
Свои вонючие тела
Один из них вино зажилил
Меж ними ссора протекла
Пугает ночь глухим пространством
Тут умирает тишь ее
И с надоевшим постоянством
Пищит летучее мышье
5 6 марта 2001 года; 15 августа 2001 года;
31 марта 2006 года
Тель-Авив
№ 714
* * *
Когда я был маленький мальчик
Случилась со мною беда
Увидел я порножурнальчик
И заледенел от стыда
Когда я был маленький мальчик
Я ночью проснулся и встал
И видел как нижний карманчик
Мой папочка маме ласкал
Когда я был маленький мальчик
Меня отводили в детсад
Там дяденька Петя свой пальчик
Засовывал девочкам в зад
Когда я был маленький мальчик
Я ночью мечтал без конца
Что стану я взрослым куплю я кинжальчик
И всем проколю я сердца
Но жизнь прокатила как вазик
Последние дни шелестят
Я жгу тараканов на газе
И вешаю серых котят
3 апреля 2006 года
Тель-Авив
№ 715
* * *
Чей-то уд лежит на поле
Без движения и воли
А поодаль голова
Под ней примятая трава
А еще поодаль руки
Искаженные от муки
На пригорке у дороги
Ото всех отдельно ноги
Разных возрастов тела
Злая сила разбросала
Смерть вокруг струится ало
Там где жизнь была мила
Тут случился бой кровавый
Тут потерян смысл здравый
И похожие на верви
Уж ползут отвсюду черви
Наших судеб железяка
Всем она большая срака
И сидит в ней пацифист
И шевелится как глист
8 10 июля 2006 года
Тель-Авив
№717
***
Жопкой круглою вертя
Ты шалила как дитя
И отбросив простыню
Обнажала свои ню
По кровати ты скакала
И меня собой ласкала
Тело юное упруго
Отдавала без испуга
Всем моим распоряженьям
И души расположеньям
Вдруг раздался чей-то крик
Черный ангел в этот миг
Над домами пролетал
Стрелы черные метал
Ангел смерти ангел боли
До сих пор сидел в неволе
А теперь он послан вновь
Проливать и портить кровь
Тут простынка пригодилась
Ею быстро ты укрылась
Я запрятался в диване
Затаив свое дыханье
Мы спаслись на этот раз
Потерял тот ангел нас
Вам же детки есть мораль
Попадя в любви корабль
Обнажая свои ню
Берегите простыню
14-16 июня 2007 года
Тель-Авив
№ 742
***
Я вырос в рабочем поселке
На кромке холодной Москвы
Где в моде ходили наколки
Полууголовной детвы
И были там в моде пристенок
И лет голубей в небесах
И ссадины грязных коленок
И жалкий родительский страх
Мы в поле сажали картошку
Между телеграфных столбов
Влюблялися все понарошку
Купалися мы без трусов
И время от времени Котов
Надолго и вдруг исчезал
Мы знали — поймали кого-то
И он на него показал
Ах где то убогое время
Той послевоенной Москвы
Где ты деревенское племя
Кленовый орнамент листвы
Как было легко отказаться
От ваших сомнительных чар
От водки от грязного сальца
От места где пьяный угар
Залил и глаза и гортани
Густой нищеты черноту
Как было легко расставанье
С тоскою зеленой в быту
С тех пор изменилось пространство
Не годы прошли а века
Из мира ушло постоянство
Что души хранило слегка
Вошли марсианские бредни
В реальные кожу и кровь
И то что случилось намедни
Уходит в подкорку веков
И только счастливое детство
Сияет картофельным сном
И учит азам домоседства
Но этого мы не поймем
11-12 июля 2007 года
Тель-Авив
№ 743
***
Ваша висячая жопка
Очень отдельно живет
Так же отдельно и робко
Вниз провисает живот
Груди торчат независимо
Руки и ноги углом
Так отчего же брависсимо
Все восклицают кругом
Так отчего же мужчины
Взгляд не хотят отвести
И от какой же причины
Все вас желают ебсти
В чем ваша тайна находится
Счастия в чем колесо
Милая злая уродица
В духе Пабло Пикассо
Видно пречистой мадонною
Вам предназначено быть
Чтобы от воздуха томно
Гидроцефала родить
24 июля 2007 года
Тель-Авив
№ 745
* * *
Как много соседей отправилось уж
В загробный таинственный мир
Где нет ни жары ни дождей и ни стуж
Где нету озоновых дыр
Там боженька в кресле удобном сидит
Там ангелы песни поют
Туда не проник ни один паразит
В тот чистый моральный уют
О ты проклинающий долю свою
Тебя я прошу – не страдай
Возьми мое место в чудесном раю
А мне свое время отдай
31 июля 2007 года
Тель-Авив
№ 746
* * *
Мышиные косточки хрупки
Мышиная шубка нежна
Особенно когда в зубки
Коту попадает она
Котяра котяра котище
Ты вышел опять ра разбой
Другой не нашел себе пищи?
Ведь кормят тебя на убой
Ведь ты получаешь котлеты
Сметану и прочую снедь
Ах совесть кошачая где ты?
За что нам все это терпеть
Мышиное бедное счастье
Куда закатилось оно
За что нам такое ненастье
Судьбою определено
Но мы прекратим эти игры
И время покатится вспять
Когда заведем себе тигра
И будет он нас охранять
2 августа 2007 года
Тель-Авив
№ 747
***
Попоной звездною покрыт зеленый лес
Зачем ты волк за Красной Шапочкой полез
В лесу ночном так страшно и темно
И звери все с старушкой заодно
Тебя поймали и раздели догола
Старушка бедная всю ночь тебя ебла
И лишь под утро получил ты передышку
Когда раскрыли братья Гримм большую книжку
И там прочли о том как было в самом деле
Как внучка с бабушкой ебать тебя хотели
И заманили в этот лес густой
А сами спрятались засыпавшись листвой
Потом набросились связали колотили
И с наслаждением твое либидо пили
Так правда книжная совпала с правдой жизни
Без всяческой моральной укоризны
А те кто нам расскажут про девчонку
И плоть невинную и красную шапчонку
И про несчастную и честную старушку
Про чепчик одеяло и подушку
Пусть врут да завираются не слишком
В особенности маленьким детишкам
25 сентября 2007 года
Тель-Авив
№ 748
***
Мне снилось – я стал малолеткой
И снова на Клавку залез
Блядищей она была редкой –
Крутой деревенский замес
Когда раздвигала колени
И лядвий могучих стволы
Я чувствовал света явленье
И нимб от ее головы
Она опускалась на спину
Я нежно в нее проникал
Так чистый Исус Магдалину
Когда-то невинно ебал
Под звездною крышей сарая
В копне умирающих трав
Я тоже лежал умирая
Запретное счастье сорвав
А Клавка мотнув сарафаном
Окутана летнею мглой
Откликнется шепотом пьяным –
Ну ладно до завтра малóй
18 ноября 2007 года
Тель-Авив
№ 749
***
Украинская пышная вдова
Как жаль что ты тогда мне не дала
Была ты матерью товарища по школе
Я часто тебя видел поневоле
Ты наклонялась и твоя большая грудь
Освободить себя пыталась как-нибудь
Тебе всего-то было тридцать пять
Как умер муж и перестал тебя ебать
А бедра одинокие твои
Так требовали ласки и любви
С каким восторгом мог тебя я трахать
И заставлять подскакивать и ахать
И вот теперь на склоне лет своих
Мечтаю я как сексуальный псих
Как орнитолог о редчайшей птице
Лишь об одной пропущенной вдовице
18 ноября 2007 года
Тель-Авив
№ 750
***
Упругой женщины держал я тела часть
И этой частью наслаждался всласть
А на дворе лежала солнца груда
И музыка лилась неведомо откуда
Деревья нежно шелестя листвой
Цедили воздух летний золотой
Котята мелкие играли дохлой мышью
Я наслаждался женщиной и тишью
А в высоке слоились облака
Они несли слоновии бока
Куда-то там на северо-восток
Исследованный вдоль и поперек
И с ними плыли ватные гробы
Смертельные предвестники судьбы
11, 23, 24 декабря 2007 года
Тель-Авив
№ 751
***
Лежала девушка откинувши подол
К ней юноша любезный подошел
Ее он долго и внимательно любил
Пока не охладил свой сладкий пыл
Летал над ними древний воробей
Национальностью он был простой еврей
Когда-то гвоздики он римлянам носил
Его Исус об этом попросил
А под крылом у воробья жила блоха
Она состарилась была совсем плоха
А на блохе сидел живой микроб
В руках держал миниатюрный гроб
А дева та была христова мать
Она подол любила поднимать
Все так запуталось в те давние года
И правды не узнать нам никогда
Дух Божий проститутки столяры
И римлян некошерные пиры
Потом совсем уж на руку нечисты
Подтасовали все евангелисты
С тех пор живем помимо квадратуры
В сетях фантазии в потьмах литературы
А время как когда-то в Вавилоне
Плывет назад и тихо в прошлом тонет
12, 13, 14 января 2008 года
Тель-Авив
№ 752
***
Две милые и гибкие девицы
Себя любили словно сладостные птицы
Они прильнуля мягкими телами
И шевелили белыми задами
И алые уста полураскрыто
Сливались обнаженно и несыто
Переполнялись соками два лона
В единый стон сливались оба стона
А я стоял поодаль одиного
Мне не было ни пользы и ни прока
И я подумал – экое мучительство
Здесь происходит просто расточительство
Понятно – вам не надо мужиков –
Но я ведь совершенно не таков
Умею я ласкать так нежно и так тонко
Как мать ласкает совего ребенка
Как бабочка ласкает утренний цветок
И содрогает каждый лепесток
О как несправедлива ты природа
В распределеньи горечи и меда
В распределеньи женщин и мужчин
Без всяких к тому видимых причин
17, 19, 20, 23 января 2008 года
Тель-Авив
№ 753
***
Играя в резиновый мячик
Абраша сломал себе пальчик
А Таня играла в маманю
И целка сломалась у Тани
А Коля и Петя играли в лапту
Муде оторвали коту
Бежал по дорожке Сережик
Наткнулся на остренький ножик
Наташа на лесенку встала
И мальчиков всех обдристала
Лежала на травке Машутка
И там ее клюнула утка
Аркаша подпрыгнул на ножке
И ёбнулся не понарошке
А маленький Гриша давно
Уже провалился в говно
И милый пузанчик Ванюша
Придумал говно это кушать
А старшенький сын директрисы
Стал в трусики Настеньке писать
И так постепенно все утро прошло
Детишкам смешно да и нам хорошо
4 апреля 2008 года
Тель-Авив
№ 754
***
Мы пошли воевать с арабами
Они спрятались от нас за бабами
Их фатьмы подняли подолы грязные
Оттуда посыпались микробы заразные
Испугались евреи чистоплотные
Послали самолеты беспилотные
Завопили мусульмане загундосили
Убежали и баб своих бросили
Стали клянчить помощь кремлевскую
— Одолейте нам силу жидовскую
— Вы же в Грузии наблатыкались
— Помогите чтоб зря мы не мыкались
Был Кремль за арабов очень встревожен
— Мы вам – отвечают – мигом поможем
— Но только нам не осилить жида
— Мы его одолеть не могли никогда
— Жидовины они мудры и хрáбры
— И в открытом бою нас возьмут за жабры
— А наш совет идите в ООН
— Бейте оному ООНу низкий поклон
А в том ООНе у нас сила есть
Там давно гадают как жидов известь
Тут стало у арабов в глазах темно
Мы уж были – кричат – в этом кино
— Лучше мы взад под юбки спрячемся
— Там хотя бы мы всласть наплачемся
Так закончился истории еще один виток
Врагам человечества печальный урок
9 мая 2008 года. День победы над немецкими захватчиками
Тель-Авив
№ 755
***
Ближневосточный мусульманин
Моллюск бездушный и немой
Среди приматов иностранен
Бредет с открытою сумой
Он днем вонючей попрошайкой
Влачит мослы по городам
А по ночам коварной шайкой
Стремит свои насилья нам
Он проклят Богом и природой
И предназначенный беде
Политкорректорскою модой
Он охранён теперь везде
Но что спасет питомца злобы
Коль в черепушке мрак и гниль
И что тут можно сделать чтобы
Не превратить араба в пыль
На это нет у нас ответа
Здесь все загадке подлежит
А над землей больного цвета
Висит зеленый суицид
16, 17, 18, 19 мая 2008 года
Тель-Авив
№ 756
***
Любимая раздвинь скорее пятки
И будем мы ебаться без оглядки
Пускай кровать стучит соседке в стенку
Пускай пружина давит на коленку
Пусть комары набросятся как волки
Вонзая в жопу голую иголки
И телефон звенит не умолкая
Пространство на кусочки рассекая
Но мы ебемся пламенно и страстно
Нам всякая помеха безопасна
Любая нам преграда бесполезна
И не смущает нас любая бездна
Мы будем наслаждаться бесконечно
Хотя вся наша жизнь скоротечна
Но в этой скоротечности печальной
Находим мы ответ первоначальный
Такого счастья и такого чуда
Которые нас выведут отсюда
На вечный свет и вечные просторы
В объятья голубой Элеоноры
25, 26 мая 2008 года
Тель-Авив
№ 757
***
Пищат тараканы за печкой
Удобные делят углы
А я со своей человечкой
На простыни ляжем белы
Друг друга обнимем мы нежно
В единое души сольем
И чтоб наслаждались безбрежно
Нам ночь запоет соловьем
Она засвистит канарейкой
Сверчками и прочим добром
И мыши летучие клейко
Нам все обосрут под окном
Ах ночь деревенская Фета
Ты грезишь чело наклоня
Славянскою долей поэта
И значит ты любишь меня
Когда я лежу на славянке
И стонет она подо мной
А мимо еврейские танки
Бесшумно плывут за стеной
19 июня, 2 июля 2008 года
Тель-Авив
№ 758
***
Время тянет Россию в пространстве
Этим подлым норвежским волоком
В перманентном непостоянстве
Окормляет змеиным мóлоком
Ядовитой лесною ягодой
Хвойной горечью крысьей кровию
А поверх судьба черной радугой
Многотонной ногой слоновьей
Богом прóклятая нежúтая
Оплетенная птицеедами
Раскорякой огромной лежит она
Очень гордая своими победами
Рыбьим взглядом смотрит на Россию смерть
Раззевает свою костяную пасть
А закату все так же ало гореть
А солнцу все так же никогда не упасть
6 ноября 2008 года
Тель-Авив
№ 759
***
Девушка с крупными ягодицами
Вот которую ночь уже снится мне
Я надену на нее пижамочку
Чтоб была похожа на мамочку
А папеньку закопаю в полисаднике
Пусть лежит отдыхает там сладенько
Почитаю мамочке стихи хорошие
А потом на пол брошу ее
Не любила меня как был маленький
Приготовил я кирпич в валенке
На полу кровь подобно борщу
А я с крупных ягодиц трусы стащу
Зачем девушка ты попалась мне
В этом моем инфернальном сне
8 ноября 2008 года
Тель-Авив
№ 760
***
Безумно красивый мужчина
Иду на морской променад
Беру круасон с капучино
А женщины вслед мне глядят
Суровый семидестилетний
Смотрю в бесконечную даль
Где реет косяк перелетный
И мне журавлей очень жаль
Ведь каждый из этих пернатых
Бросает свой вызов судьбе
И в облачных реет заплатах
Подвержен опасной борьбе
А волны вздымают высоко
Свои водяные горбы
В них чуждая мне подоплека
Прозрачные птичьи гробы
1, 2 декабря 2008 года
Тель-Авив
№ 761
***
Когда мужчина Гробману подобен
Красив собой и не особо злобен
Умен хитер и благорасположен
И денег никому совсем не должен
И обладая разными талантами
Делами занят многовариантными
Когда мужчина в ярости прекрасен
Когда не верит сплетням или басням
Готов на барса броситься как Мцыри
Иль за свободу пропадать в Сибири
Тогда-то обожаем слабым полом
Украшен сексуальным ореолом
На Михаила Гробмана похожий
Мужчина тот в сем мире не прохожий
Он всеми обожаемый воитель
Строитель созидатель победитель
Он тот на коем зиждится планета
Земля планета голубого цвета
3 декабря 2008 года, 9 января 2009 года
Тель-Авив
№762
***
Летящим пиздам нет конца
В пространстве голубом
Они подобием свинца
Пронзают каждый дом
Они заманчиво поют
Неся свою войну
И разрушая дней уют
Нас держат всех в плену
И я кричу – остановись –
Я прячусь в сена стог
Но от живой пизды спастись
Еще никто не мог
Она природы интеграл
В полях лесах и снах
И если кто ее алкал
Тот расшибется в прах
И только младший человек
Шагая в детский сад
Еще не знает сладких нег
И не сбежит назад
8 ноября 2009 года
Тель-Авив
№763
***
Ласковыми словами
В лесу говорюс зверьми
Крутят они головами
Прекрасны они вельми
Никак понять не могут
Откуда сей милый звук
А я беру недотрогу
За крыло или лапу вдруг
С каждой живою тварью
Говорю на ее языке
Вот крашенная киноварью
Сидит на моей руке
Вот ляпис лазурь вот кадмий
А вот густой изумруд
И каждый крылатый рад мне
Что я оказался тут
Люблю вас птицы и звери
Я обожаю вас
В души пушистые верю
Чудные без прикрас
Вы тихие дети Бога
Дети нежной любви
Вам жить на земле недолго
Вы тоже здесь не свои
8 декабря 2009 года
Тель-Авив
№764
***
Волк красивое животное
Тоько глупое и потное
Отгрызает твою ногу
И глотает понемногу
Ты не дергайся кричит
Есть мешаешь паразит
В кои веки есть еда
А ты крутишься балда
Не вертись и не пищи
Ногу новую ищи
2 января 2010 года
Тель-Авив
№765
***
Абреки снова ворвались
В несчастный местный дом
И всю мужскую белобрысь
Зарезали ножом
Им было сказано идти
И отомстить за мать
И федеральные посты
Их не смогли поймать
Рыжебородый злой араб
Им зелень дал и грас
Напрасно пожалели баб
Ноя прощаю вас
А утром подошел ОМОН
И в горы поднялись
По всей округе долгий стон
Чечен поднялся ввысь
Лежал распоротый араб
Кишки ишак топтал
И Божий гнев слегка ослаб
И больше не роптал
6 января 2010 года
Тель-Авив
№766