№ 1
Андрей Дмитриев. Этот берег. Опубликовано в журнале «Знамя», № 11, 2020
https://magazines.gorky.media/znamia/2020/11/etot-bereg.html
Это история о бегстве из России до событий 2014 года и о возвращении в нее после. Главный герой – учитель русской литературы в возрасте. Этим и интересен. Воспитание вкуса, как, впрочем, и любое другое, дело весьма неблагодарное. Учитель может дать не больше, чем ученик готов взять от природы, и то, если звезды не воспротивятся. Есть лишь специфическое понимание того, как формируется личность и осознание ограниченности своих возможностей. Оттого так опасно кружат голову те редкие случаи, когда «материал» кажется безупречным. Но Дмитриев, конечно, не Абеляр, не Руссо и не Набоков. Он пишет совсем другую книгу. О другом.
«Этот берег» явственно перекликается с «Крестьянином и тинейджером», романом 2012 года. При желании можно даже отождествить кое-каких героев. Только вот делать это, как нам кажется, не обязтельно. Нынешний роман как текст самодостаточен. При этом его можно назвать выходом из тупика, описанном в предыдущем. То, чего не хватало восемь лет назад, здесь не названо, а воплощено, прожито героем, через его опыт и чувства вверяется читателю. Налицо великолепный русский язык, умение создавать и поддерживать саспенс, в высшей степени качественный набор «ружей», развешанных по «стенам». Они стреляют именно тогда, когда нужно, и точно в цель.
«— Рецепт прост, — легко ответил Авель. — Рецепт давно известен, и его многие назвали вслух, пусть разными словами. Видишь опасность — не беги, не прячься от нее, иди ей навстречу; она глядит тебе в глаза — не отводи, не жмурь свои… Слышишь угрозу — сам грози, не шепотом, но чтобы было слышно всем… Узнал, в какой норе притих и караулит тебя главный твой жах и ужас — иди к норе, ткни в нее палкой, снова ткни, еще как следует повороши… С маленькими страхами то же, что с большим, — всегда иди навстречу — и они рассыплются в труху… Встретил змею на своем пути; она оскалилась — ты не отпрыгивай, хватай ее за шею и за хвост… Этому вполне можно научиться — но при осознанном желании, конечно… но и при ясном понимании того, что ты однажды неизбежно проиграешь… Однако, если понимание неизбежности поражения — это совсем всё, что ты в жизни понял, и если каждый шаг, даже еще не сделав шага, ты этим пониманием стреножишь — сразу ступай к неумелым умам, и вам всегда будет о чем поговорить… Вот только к дуракам не попади и с ними всё-таки не путайся — ну их всех к Богу!..»
№ 2
Ольга Покровская. Ночной приятель. Опубликовано в журнале «Новый Мир», № 9, 2020
https://magazines.gorky.media/novyi_mi/2020/9/nochnoj-priyatel.html
В небольшом провинциальном российском городке двадцатых годов прошлого века, куда советская власть пришла всерьез и надолго, появляется призрак. Удивительным образом новая интеллигенция и комсомольцы, которым-то, казалось бы, сам Бог велел стать авангардом и передовым отрядом коммунистической партии в бою с массовым безумием, так сказать, пали в первых рядах.
Эта замечательная мистическая и авантюрная повесть кажется курьезом сразу по нескольким причинам.
Удивляет не только выбор темы, но и фигура рассказчика, если называть так человека, который, не представляясь нам, описывает происходящее. Уж больно не привычен для нашей прозы его язык, странными и экзотическими, хотя отнюдь не лишними, кажутся переживания и оттенки чувств, на которые он опирается, описывая происходящее с героями.
И откуда такому взяться в наше время? Осмелимся предположить, что читатель, дошедший по последней страницы – но не раньше! — догадается, что есть у этой повести, по меньшей мере, один субстрат и первоисточник, знакомый каждому из нас. И будет от всей души аплодировать автору, сумевшему обратить бурлеск в более чем убедительную готику.
«Ванюшу откровения ночного гостя нимало не трогали; он пил разведенный спирт, к которому постепенно привыкал. Бормотание человека, сидящего напротив, будоражило его нервы, как электричество, но голова быстро стала ватной, меркнущее сознание выделывало странные кульбиты, преображая страшного vis-а-vis то в белокурую женщину, хрипевшую пропитым басом, то в призрака без тела и плоти, увенчанного лишь призрачным нимбом вокруг темного абриса. Он не знал, когда заснул, и проснулся с трудом, когда утренний свет резал глаза. Руки и ноги затекли от неудобной позы на стуле, с которого он чуть не свалился, а в мозгу еще догорал волшебный фонарь затейливого сна, но через эти картины уже прорывались приметы реальности: истерический женский плач, похожий на клики раненой птицы, повышенные нотки мужских голосов, и главное — беспокойный дух тревоги, навалившийся на Ванюшу грубым рывком, словно разбойник из-за угла. Проникший тихо, как моль, без спроса в его комнату Константин косился на пустую бутылку в свите двух стакан в и на мятую одежду, в которой Ванюша, как оказалось, спал не раздеваясь.
Ваша приятельница пришла, скандалит; вышли бы к ней, — протянул Константин, изобразив сомнение в Ванюшиной способности выйти и в том, что от выхода будет какой-либо толк».