Роман по понедельникам

Роман по понедельникам

Рейтинг ЖЗ. Июль 2021

Проза № 5

Борис Голлер. Синий цвет вечности. Роман. Опубликовано в журнале «Звезда», № 7, 2021 https://magazines.gorky.media/zvezda/2021/7/sinij-czvet-vechnosti.html

Есть нечто бесконечно интригующее в том, что роман о последних месяцах жизни Михаила Лермонтова, оставившего наш мир в возрасте двадцати шести лет, выпустил девяностолетний Борис Голлер.

Лермонтов для нас по традиции – персонификация необузданных страстей, обуревающих человека именно в молодости, пример таланта, ума и вкуса, но никак не воплощение зрелости и мудрости.

О том, что таким как Лермонотов быть нельзя, сейчас знают даже дети. Психологи с удовольствием ставят поэту психиатрические диагнозы, школьники уверенно называют лермонтовского Печорина абьюзером и токсичной личностью.

Может ли автор «Синего цвета вечности» сказать что-то в защиту своего героя?

Борис Голлер, вроде бы, даже и не пытается это сделать. Однако подробный рассказ о нравах и раскладах эпохи дорогого стоит.

В житейском и одновременно экзистенциальном плане главный герой «Синего цвета вечности» оказывается не злодеем и циником, а романтиком, и, что несколько даже важнее, своего рода игроком. Хрестоматийное стихотворение «Смерть поэта» не без исторических оснований подается в этом романе как роковая ставка, предопределившая и ход событий, и сопутствующий им водоворот страстей.

Быть одержимым ими для Лермонтова значило быть художникам и отстаивать его честь.

В этом, по Голлеру, и заключается лермонтовский рецепт литературного бессмертия.

«—А вы заметили, что пьете уже третью рюмку — не закусывая?

—Да? Простите, не заметил! Милая моя! Я сам из гусар. Не кавалергард, но даже считался там своим. Некоторое время. Пока не написал известные стихи! Там принято было оправдывать Дантеса тем, что муж красавицы оказался «возмутительно ревнив». Это говорил сам Дантес — Трубецкому, к примеру! Я, верно, не женюсь никогда, ибо опасаюсь, что однажды покажется кому-то, будто я «возмутительно ревнив».

—Бросьте, Мишель! Я — женщина. Очень ревнивая, не очень верная. И я знаю, как никто… Она лишь одна могла всё остановить! Только она, понимаете? И я бы остановила. Если б хотела! И все это знали. Все друзья, все окружающие… А если не говорили ей прямо в лицо и сейчас молчат, то только потому, что у нас не принято говорить такие вещи».

Василий Костырко