27 февраля 2019 года (Темы: "Соседи сверху", "Заканчивайте переход")
Египетские ночи» — это сеансы литературной импровизации в формате creative writing. Цель — активизировать личный творческий ресурс, конвертировать дремлющие переживания, оперативно разобраться с драматургией короткого высказывания — что многим и удаётся в условиях жесткого регламента и легкой конкуренции.
Куратор Анна Аркатова
Темы:
«Заканчивайте переход»
«Соседи сверху
Тексты для публикации были отобраны экспертом, которым на этот раз стал Александр Пиперский, лингвист, научный сотрудник и старший преподаватель НИУ ВШЭ, лауреат премии «Просветитель»
Авторы текстов:
Анна Аркатова
Григорий Каковкин
Сергей Костырко
Петр Образцов
Татьяна Риздвенко
Евгений Сулес
Заканчивайте переход
Петр Образцов
Заседание руководства Стройкомплекса города Ненашенска началось с сообщения об очередном инциденте на №-й улице Строителей. В этот раз какой-то машиной сбили не обычных, всем надоевших пенсионеров, а секретаря комсомольской организации соседней школы. Это могло дойти до области, могли начаться разные неприятности.
В предыдущий раз, в понедельник, удалось отписаться ненастной погодой, но тут – совсем другое дело. Был солнечный день, и несчастная комсомольская секретарша была хорошо заметна.
— Вот что, Валериан Андреич, — сказал начальник Стройкомплекса замначу. – Вы бы уже закончили строить подземный переход у школы. Я понимаю, что деньги давно ушли на вашу дачу, и я не вижу в этом ничего страшного, но все же…
— А что все же? – возмутился замнач. – А на светофорные объекты по всему городу не вы ли деньги отпустили, за и утаили?
— Это идея! – неожиданно ответил начальник. – Черт с ним, с подземным переходом, не будем его заканчивать. Сегодня же задним числом установим там светофор и скажем, что эта дура поперлась на красный.
— Давайте лучше туда задним числом вас поставим с полосатой палкой, — грубо ответил замнач, — и напишем наверх, что вы регулировщик и ее просто проспали.
Он уже знал, что начальника уже завтра снимут с работы.
Евгений Сулес
— Заканчивайте переход, — говорит Моисей евреям.
Они его не слышат, но спешат. Евреи всегда спешат именно с того самого перехода.
Спешат женщины и дети, спешат старики и старухи, подростки и мужчины, спешат двенадцать колен Израилевых, спешат коэны и левиты, спешат коровы и прочие твари. Спешат закончить переход.
Моисей смотрит на них. Ничего не прочтёшь на его лице. То ли юродивый, то ли правда видел Бога и говорил с Ним.
— Заканчивайте переход! – повторяет Моисей.
Вслед спешат фараон и вся фараонова рать. Им Моисей ничего не говорит. С ними будет говорить Бог и Красное море.
А я перехожу с красной ветки на синюю и еду домой. Еду к тебе.
И пусть сегодня не случилось чуда, мы сядем вдвоём за пятничным ужином, зажжем свечи и лампу над плитой и выпьем красного вина.
Фараон и вся фараонова рать входят в ушедшее море. Мы сидим на кухне, пьём вино, в темноте за окном отражается свет свечей.
— Посмотрим сегодня сериал? – спрашиваешь ты.
Я молчу. Я улыбаюсь. В моих глазах фараон и вся фараонова рать на дне Красного моря.
Григорий Каковкин
Сидоров, вот уже более двадцати лет, работал в «Институте проблем переходного периода». Когда-то он пришел туда полный проектами будущих реформ, экономических теорией, расчетом новых показателей роста, он пришел сюда с надеждами, как полагается молодому человеку, младшему научному сотруднику после аспирантуры. Тут он познакомился с Гайдаром, Чубайсом, Синельниковым, Мау, Кудриным – фамилии, фамилии, фамилии… — он всех их знал, слышал, здоровался за руку. Но вот Гайдара отравили, Немцова застрелили, Чубайс выжил и ушел в небоскребы власти, но институт продолжал работать и у Сидорова все было хорошо — из младшего научного он стал ведущим. Переулок, в котором располагался институт, обновили, расширили тротуар и уложили плиткой. Путина сменил Путин 2.0, а Сидоров все ходил и ходил на работу — два раза в неделю, два присутственных дня, плюс конференции, симпозиумы, семинары. Со страной все становилось понятнее, все на полпроцента становилось лучше и лучше, а тут еще для удобства, в том числе и сотрудников института, на въезде в переулок установили светофор и поставили полицейского, который следил, чтобы все переходили только на зеленый. И вот однажды полицейского убрали, а зеленый начал мигать, мигать, а в последние секунды твердый, женский голос произносил: «…заканчивайте переход, заканчивайте переход, заканчивайте переход».
Через три дня Сидоров написал заявление и уволился. Он ушел в никуда, туда же, куда шла вся страна.
Татьяна Риздвенко
Леночка мечтала прославиться.
А кто не мечтает?
Но Лена мечтала деятельно. С третьего раза поступил в театральный. Училась хорошо, местами отлично. В студенческом театре играла Джульетту и Башмачкина…
Курс у них был дружный, сильный, талантливый.
Прославились, считай, почти все.
Витька, Олежек и Лорка играют в сериалах.
Валерка вообще попала на обложку «Семи дней».
Агатка, Валька и Настя нашли себя на телевидении.
Игнат выбился в режиссеры, не вылезает с фестивалей…
А что же Леночка?
Лена, пожалуй, из них всех самая известная. Знаменитая. Ее трепетный, глубокий голос знаком в столице, считай, каждому.
Полный материнской тревоги, искренней заботы, благожелательности, живет Леночкин голос в московских светофорах. Мягко увещевает, напоминает, осаживает зарвавшихся пешеходов:
— Заканчивайте переход…
— Заканчивайте переход.
— Заканчивайте переход!
Соседи сверху
Петр Образцов
Я и сам себе сосед сверху, потому что частенько захаживаю к моему другу Кольке, и когда он отрубается, я остаюсь у него ночевать, чтобы следить за его беспокойным сном и нелепыми поступками. Если этого не делать, то он может, не просыпаясь, позвонить в полицию и вызвать наряд – мол, у нас в подъезде поселился опасный тип и угрожает ему перфоратором.
Это он про меня, хотя у меня и перфоратора-то нет, и сроду я ему снизу в потолок не сверлил. Почему он так делает, я знаю.
А потому, что раньше в моей квартире проживала девушка Света, к которой Колька испытывал нежные чувства, а она к нему – нет. Колян постоянно приставал к ней в лифте, стучался в дверь, а она не открывала, поджидал ее у подъезда, когда она шла на работу – а работала она по соседству в магазине, который имел заветное право торговать водкой, поскольку имел площадь более 50 квадратных метров и исправно платил нашему полицейскому менту за крышу, проживавшему, кстати, в нашем же подъезде. Но это уже не так важно.
Бедная Света в конце концов продала квартиру — а я ее и купил, и уехала, и уехала в новый квартал Новые Ватутинки. Но Колька был по-прежнему уверен, что она живет прямо под ним, и своими заявлениями во сне пытался как-то ее приманить с помощью наряда ОМОН. Вот что делает любовь с человеком, когда он , потеряв должность завгара и собственные мыслительные способности, остается один-одинешенек в квартире над моей, где мне теперь приходится жить лишь через день.
Может, и взаправду купить перфоратор, и продырявить свой потолок – то есть его пол, да и его самого в конце концов.
Григорий Каковкин
Плацкартный вагон – запахи носков, колбасы, чая, пирожных, вареной курицы, соленных огурцов и всего остального, соединилось в один общий запах русской, небогатой, дорожной жизни. Всегда немного стыдно принадлежать к ней.
Надо мной, на верхней полке — женщина, лет чуть за тридцать, худая, стройная, спортивно одетая. Лица толком не успел рассмотреть – она получила белье от проводницы, отдала ей свой билет до Армавира, залезла на верхнюю полку и пролежала молча до ночи. Мои соседи напротив сверху, снизу и сбоку ели, пили, болтали о чем-то неважном, смотрели в окно, я тоже в этом, иногда с интересом, участвовал. Так прошел день.
В одиннадцать ночи потуши свет, оставили только дежурный – все разлеглись по своим местам и слово под колыбельную заснули под стук колес. Я тоже старался уснуть, ворочался, экспериментировал с одеялом и простыней, но – не получалось. Вдруг соседка сверху несколько раз перевернулась, подкашлянула, потом еще раз, и еще – я замер, но лежу тихо — молчу.
Вдруг сверху она прошептала:
— Вы не спите?
— Нет, — в полголоса ответил я.
Женщина сочувственно вздохнула.
— Без любви не уснуть, — шепнула она мне вниз.
— Да, — согласился я. – Без любви сложно…
Я насторожился и ждал, что она еще скажет.
— Вы верите в любовь с первого взгляда? – через заряженную неизвестностью минуту спросила она.
— Как вам сказать… — начал было я.
— Тут требуется четкий ответ – «да» или «нет».
Я задумался.
— Скорее «да» — шепнул я наверх.
— И я, — романтически, будто на ухо ответила она с высоты и добавила. — Психологи считают, что достаточно тридцати секунд, чтобы определить своего человека…
— Я об этом тоже читал, — подержал я.
— Это всегда происходит сразу…
— Да! Сразу! И никогда по-другому. – шепотом, но твердо развил ее мысль я.
Напряжение нарастало.
— Мы вот …в плацкартном вагоне… — напомнил я.
— Ну, ладно, спим, — неожиданно сказала соседка сверху, по шуму я понял, что она повернулась к стене. – Если любви нет, о ней приятно хоть поговорить перед сном.
В тот же миг она глубоко и ровно задышала.
Я же не мог заснуть всю ночь — ох уж эти, черти, соседи сверху, они и тут достанут!
Сергей Костырко
Соседи сверху — это нижнее белье, которое полощется на ветру зацепившись за ветки дерева напротив твоего балкона (5 этаж)
Дурно пахнущие водяные разводы на перилах моей лоджии — жидкое удобрение, которым поливают цветы сверху
Птичий корм, опять же ветром приносимый сверху — свидетельство любви соседей сверху к птицам, за которую — любовь — расплачиваешься ты, вынужденный регулярно отмывать балкон от птичьего помета.
Ну и, разумеется, — звуки от соседей сверху — с потолка — звуки, скажем так, разные. Особенно в часы бессонницы. Но это уже по линии философии, если слушаться Панурга («Гаргантюа и Пантагрюэль»).
На самом-то деле для тебя проблема «соседей сверху» в другом.
Ибо все мы в этой жизни соседи. И дело не в расположении квартир.
Вопрос в устройстве твоих отношений с людьми.
Устройство это я начал изучать очень давно, в институтские еще времена. Ну, скажем, в институтском буфете. Там все было на редкость просто и наглядно. Встав в очередь третьим, я слышу звонок с очередной пары, и втекающие в буфет барышни тут же пристраиваются к двум стоящим передо мной девушкам, и начинают ставить впереди себя все прибывающих и прибывающих в буфет однокурсников, которые тоже, в свою очередь, …. ну и так далее. Короче, ты так и остаешься последним во все растущей и растущей впереди очереди.
Или — это уже лет через десять – «Вы не могли бы ты перенести свой отпуск на ноябрь, а то мы с мужем так долго мечтали так мечтали о сентябре на Черном море».
Или — в деревне — наутро после замечательного душевного вечера с новыми соседями за забором, который — вечер – провели, разбирая по кадру последний фильм Джармуша, -ну а утром — располагающая улыбка мужа и ласковое воркование его умной тонкой жены, который — голос — ты слушаешь, до конца не понимая того, что слышишь: а нельзя чуть-чуть сдвинуть ваш забор, сейчас строители привезут каркас дома, который оказался чуть великоват, а яблони вырубать жалко. И ты киваешь, да-да, конечно. И забор твой сдвигают не на 10 см, а на метр, как минимум, плюс к этому, выросший по соседству дом закроет от солнца половину земли на твоем участке.
Или..
Ну и так далее.
И соответственно вопрос возникает, ну а ты можешь быть «соседом сверху». И следующий вопрос: неспособностью быть «соседом сверху» принято гордиться. А ты гордишься? Даже когда тем самым у большинства окружающих вызываешь брезгливое недоумение?
Анна Аркатова
Выбирайте – парные таксы, музыкальная школа, сын в очень дорогой школе, сын в не очень дорогой школе, очень дружная молодая семья, очень недружная молодая семья, бедные люди с аккордеоном, еврейская женщина-экспозиционист.
Начнем с такс. Их две. Они просыпаются в 6.30. Хозяевам вставать западло. Они держат под подушкой четыре теннисных мячика и бросают таксам в коридор, а те – апорт – наперегонки резво несут обратно. Пол – паркетная доска. Продолжительность программы – 60 минут.
Музыкальная школа. Класс скрипка. Задают как в консерватории. Начать лучше пораньше. Часов в 14.00. Закончить последний пробег этюда – сразу перед сном в 22.30. Продолжительность программы… 8 часов 30 минут с одним антрактом.
Сын в очень дорогой школе. Все очень дорого. Включая самого сына. Он все время учится. Приходит в очень дорогую квартиру. Ест дорогую еду. Смотрит в дорогой монитор. Есть еще очень дорогая дача. Родители уезжают. Сын остается. Один. Продолжительность программы два раза в месяц 48 часов.
Сын в не очень дорогой школе. Легально курит на балконе. Продолжительность программы три раза в день по 10 минут с мобильным телефоном. Пол – паркетная доска. Все вечера пятниц без исключения.
Очень дружная молодая семья. Только что родился ребенок и все время растет. Непрерывно. Вот ему купили первые ботинки на твердой подошве, чтобы не искривлялась стопа.. Пол- паркетная доска. Радость ходьбы. Продолжительность программы– около 6 часов в сутки.
Не очень дружная молодая семья. Долгое молчание. Потом дзынь. Продолжительность программы 2-3 минуты один раз в районе полуночи.
Бедные люди с аккордеоном. Продолжительность программы -только официальные выходные и государственные праздники.
Еврейская женщина- экспозиционист. Один раз — но всю твою квартиру сразу после ремонта.