(3 - 28 мая)
«Египетские ночи» — это сеансы литературной импровизации в формате creative writing. Цель — активизировать личный творческий ресурс, конвертировать дремлющие переживания, оперативно разобраться с драматургией короткого высказывания — что многим и удаётся в условиях жесткого регламента и легкой конкуренции.
Теперь мы собираемся в группе «Египетские ночи» в Facebook.
Участником может стать любой желающий, присоединившись к группе.
Турниры проходят два раза в неделю по вторникам и четвергам в 18.00.
Как обычно пишем экспромты на только что объявленную тему (две темы за турнир). Регламент – 15 минут. В роли экспертов – сами участники группы. С новыми правилами он-лайн турнира вы можете познакомиться в Приложении.
Куратор проекта Анна Аркатова
Он-лайн турниры 3 – 28 мая 2020
Ася Аксенова
Завтрак это не ужин (турнир 7 мая)
Каждое утро вести здоровую и правильную жизнь. Варить себе на завтрак овсянку, заправлять ее медом и орехами, делать свежевыжатый апельсиновый или свекольный сок, и никакого кофе — только минералка без газа и травяной чай. И все это — после пробежки в парке, гимнастики и контрастного душа. В полдень попытаться подкрепиться, ибо овсянка усваивается быстро, и хочется есть. Позволить себе черный чай с лимоном и пару бутербродов с фермерским домашним сыром — разумеется, на злаковом хлебе. Днем, что тут поделать, питаться уже не столь продуманно, но уж как получится, потому довольствоваться обедом, не настолько полезным, но организм нуждается в полноценном питании, и выбирать особо нет возможности и времени. Съесть картофельный салат, заправленный облегченным майонезом, борщ на цыпленке и котлеты — с пюре, конечно. И все же позволить себе сладкий кофе с пончиком. Вечером пойти на литературное мероприятие с фуршетом, где сначала удерживать себя на соке и редиске, но затем внезапно хряпнуть несколько стопок водки, закусывая по нарастающей бутербродами с сыром, копченой колбасой, крабовыми палочками. Потом, когда все закончится, отправиться в чебуречную, где с группой друзей уписывать чебуреки, жареные на масле, которое менялось дней пять назад, запивая разбодяженным местным пивом. Затем зайти еще в пару заведений, где мешать пиво с водкой, уже не закусывая. Вернувшись домой, испытать в три часа ночи приступ голода и жажды, и выпить кока-колы, поджарить себе болтавшиеся год в морозилке чипсы, купленные в «Магните», а к ним сварить сосиски из «Монетки», по тридцать два рубля упаковка. Запить это остатками пакетированного вина «Сердце виночерпия» неустановленного провенанса. Ночью сильно страдать.
Проснуться в восемь утра и сварить себе овсянку на меду и с орехами. После пробежки, гимнастики и контрастного душа…
Анна Аркатова
Примерочные все заняты (турнир 3 мая)
Предрассветная изморось Чистилища, элегические мизансцены, позволяющие рассмотреть нас перед Вратами, которых мы удостоимся.
Что-то подобное должно быть и перед входом в этот мир.
Всю жизнь выбирая между добром и злом, мы практически предрекаем решение Страшного Суда в отношении себя. А как славно бы было примерить все грехи и добродетели человеческие заранее.
Что к лицу – а что уже вышло из моды, что можно носить не снимая — а что поиздержется за один сезон. Искусство комбинировать, экономить, убивать наповал, помещать в дорожную сумку, талант никогда не повторяться, не вызывать зависть(а только восхищение) , занимать минимум места в шкафу, всегда быть в цене если что – да мало ли с чем полезно подойти к “продуктовой” так сказать корзине.
Но все примерочные заняты – это обычная история. Выпрыгивающие из них к зеркалам малолетки с плотной розовой кожей, плечистым разворотом, нежными щиколотками, орущие на своих спутников – ты что не видишь я в этом жирная!!! Вот всё, что мы можем наблюдать перед собственным торжественным выходом в многолюдный эфир.
Ну если уж она жирная – думаем мы, отвернувшись скорее от зеркал. И вот так вслепую, совершенно голенькие – уааааааа…….
Рулетка и сантиметр (турнир 26 мая)
Я не люблю ни того ни другого. Известия из мира координат меня всегда огорчают. Нет, измерениям как таковым я вполне доверяю.
Но точные данные просто так на тебя не сваливаются. Они прилетают по делу. И дело это должна будешь совершать именно ты.
Этого, я считаю, достаточно, чтобы всеми силами избегать соответствующих девайсов.
Сантиметр, разумеется, самый безобидный из них. Самый покладистый. Тебя измеряют бабушка и тётя с целью изобретения нового наряда. Они подносят к глазам натянутую на фаланге метку и что-то быстро поверх очков пишут карандашом.
В сантиметре не больше метра. Ну разве не чудо? Видимые границы успокаивают. В руках ни тяжести, ни холода, ни острых краёв…Отчетливо помню его скромный клеенчатый поясок на своей увеличивающейся талии. Шестой месяц.
А теперь рулетка. Мебель, проёмы, доски какие-то. Тщеславное хозяйство поперек безмятежного созерцания. Тихая власть учтенного пространства. Иллюзорная гармония предметов вокруг. Сквозняк углов и переборов. Если бы не плинтус- всё встало бы. А всё и так встало. И ты сама на том же месте с сантиметром на шее. И он всё туже и короче, а рулетка прямо таки безразмерна как кишечник динозавра. И даже если ты отпускаешь ее , намерявшись до упаду, она щелкнет по пальцам ,как будто ты здесь не хозяйка участка, а совершенно случайный залётный землемер.
Герман Власов
(фото Александра Барбуха)
У тебя укроп на губах (турнир 26 мая)
Свежесть, страх, запах новизны и неожиданности. Запах укропа свежесорванного. Именно свежесорванного, в ночной росе. Вырванный неожиданно, а не срезанный – он негодует, но и сам удивляется собственному запаху. – Разве это я? Разве я могу быть таким? Могу смешаться с ночным южным воздухом, полным пряностей? Шумные люди выходят из-за угла, они что-то бурно обсуждают, смеются. Они не замечают, как рядом, прижавшись к стене, юноша и девушка, мальчик и девочка почувствовали вкус первого поцелуя.
Какой он? Не знаю. Трудно сказать сразу. Он – точно неожиданный. Так проводишь языком по кромке конверта, чтобы заклеить написанное за час письмо, и вот оно почти готово лететь, перемещаться. Ты уже отправила его, ты, кажется, все сказала. Но вкус казеинового или другого нестрашного клея остался с тобой. И это вкус первого поцелуя.
Но почему укроп, наверно, спросишь ты. Это потому, что марка была с каким-то растением, оно цветет пучками. Желтенькими маленькими цветочками. Да, они пахнут, пахнут ночью. И это укроп.
Ты писала письмо? Кому ты писала письмо? Какому еще Укропу? Он из Средней Азии? Это не полный формат, это кроп, он кропнутый. Он не 24 на 36, а мельче. Он маленький, он совсем мальчик. Его сорвали рано, он источает этот резковатый, но приятный запах. Письмо, растение, марка, оборванные короткие строчки.
Пусть он будет укропом – зеленым, пахнущим, сорванным. Пусть остается в уголках твоих губ.
Не вытирай их.
Телевизионные помехи (турнир 12 мая)
Трудно сейчас объяснить, что такое телевизионные помехи. Это горизонтальные равномерные полоски, которые волнами спускаются по черно-белому экрану (Да, были и такие экраны!). Этот снег, который замыливает изображение и ничего уже не разглядеть.
Но удивительное дело – маленькие, крохотные экраны не мешали различать смысл происходящего за стеклом. Они эти крохотные окошки в мир – так думалось нам – побуждали догадываться об окончании диалога, фразы, жеста. Зритель соучаствовал в представлении.
Это как додумывать рифму в стихе, который плохо слышно с галерки. Это как вымысливать окончание интересного сюжета потому, что друг вырвал пару страниц из книги.
Не помню кто – кажется Гессе устами Моцарта из «Степного волка» эффектно выкрикнул: — Одно дело – слушать симфонию в уютном зале, другое – разбирать ее через помехи в эфире. Нужно уметь слушать музыку по проводам!
Поэтому телевизионные помехи меня не смущают – они часть мироздания, знак хаоса в составляющих кирпичиках жизни.
Пусть будут помехи, пусть будут облака, и дожди пусть будут. Музыка играет, не переставая – важно настроиться и услышать ее. А если не получается — попробуем ее сами вспомнить или придумать.
Соша Грухина
Сообщающиеся сосуды (турнир 14 мая)
Мы уже забыли – как это жить друг без друга. Как это – иметь только свое тело, только свой шкаф или только своё одеяло. У нас одни на двоих бактерии, ложки и даже носки.
Мы насыпаем в чайник ложку мяты и ложку ромашки, книги читаем через страницу – ты четные, я нечетные. По очереди не моем посуду, выбираем фильм и делим десерт на три части – мне две, тебе – одну.
Мы расстаемся всегда в одно и тоже время утром и встречаемся на том же месте вечером – изо дня в день, из года в год.
Ты говоришь, что нам не нужен ребенок, а я не даю завести тебе собаку. Мое дыхание подстроилось под твое, а твое сердце поймало мой ритм. И кто-то третий даст сбой.
Это было давно – когда мы были крепкие и цельные – когда ресурсов хватило бы и на семерых. Но легкая дымка беспечности и свободы поднималась из наших чашек с черным кофе, от наших зажжённых сигарет, от разгорячённых тел – на гальке ли у моря, на танцполе или среди вспотевших простыней.
Теперь у нас четыре тапка в грустную клетку и две палки с блестящими шеями, и одна сломанная шейка бедра.
Теперь ты в проводах и сосудах и рука врача на кнопке выкл. Моё лицо закрыто руками. Твои закрытые глаза не увидят моих слез.
Елена Малинина
Махаон опустился на бабочку (турнир 28 мая)
— И что это?
— Это концепт: махаон опустился на бабочку… Смешанная техника…
— М-да… Очень смешанная, я бы сказал… Волосатый мужик с крыльями – махаон? Я правильно понимаю?
— Нет — и да. Фигура сверху символизирует абьюз и животное начало.
— А красные круги?
— Насилие, удары. Кровавые следы, превращенные в радугу. — В радуге семь цветов вроде.
— У вас примитивное восприятие! Радуга как мост взаимопонимания, замешанный на жертвенной крови!
— М-да? А почему бабочка? По-моему, это тощая корова с ободранными боками…
— Вы ничего не видите! Смените угол зрения!
— Это как? Надо перевернуть?
— Не надо ничего переворачивать! Бабочка – вы только вдумайтесь! Вульгаризация прекрасного слова «женщина» — символ надругательства над языком. Борясь с собственной эфемерностью, оно становится вещью. И не корова, а уязвимая группа людей в зверином сообществе потребителей. У неё вырвали крылья, отняли достоинство и мечту!
— А на голове у неё что? Похоже на копыта…
— Подмена сущностей. То, что воспринимается как копыта, — это на самом деле рога.
— Взрыв мозга… Вечером увидишь — утром не проснёшься. И вы хотите, чтобы я написал об этом статью?
— Да! Чтобы идея пронзила всех в замусоренном пространстве жизни, в токсичном обществе, как луч света в темном царстве!
— Сколько?
— Что сколько?
— Денег сколько?
— Как вы можете! Вопиющий меркантилизм! А мне говорили…
— И я вам скажу. За смешанную технику платите отдельно! У меня на шерсть аллергия.
Последнее кафе (турнир 14 мая)
Маленькое кафе на углу. Всего на три столика. Утром выпить чашку кофе, полистать новости, а когда-то- выкурить сигарету… Антиникотиновая волна смела это повседневное удовольствие. Точнее — заставила спрятаться в укрытие. Борьба за здоровое тело с больным духом превратила общение с табаком в нечто непристойное, привычку, которую надо прятать от людских глаз. Впрочем, на популяцию курящих это не очень повлияло. Кто-то из друзей бросил, но по причинам гораздо более серьезным, чем рыночно-чиновничье рвение. А сегодня мы имеем дело с любопытным феноменом — у курящих меньше шансов оказаться на больничной койке с интубированной глоткой. Вирус не любит лёгкие со смолой. Так что же, разрешаем курить повсеместно? Всем и вся? Ерунда это, конечно, не табаком единым… Как ни борись с одной хворью, приходит другая… Смерть человеку дарована по праву рождения. И разве имеет значение — от чего… Кафе закрыто. Ветер гоняет пыль по улицам. Пахнет летом. Вернётся ли когда-нибудь это замечательное легкомыслие — кофе натощак, утренняя сигарета и рукопожатие в ответ на приветствие… Или останется нам только мытьё рук и запах спирта вместо ароматного табачного дыма.
Телевизионные помехи (турнир 12 мая)
Поле — чистое поле информации. Кто из нас не мечтал о таком счастье, когда весь поток новостей, хлынувший на утреннюю голову нёс только ожидаемые и тошные в своём однообразии новости . Чтоб переменная облачность, плюс двадцать, сушь невеликая, влажность невысокая. И никаких катаклизмов и смены времён года. Кто вообще это придумал — зима, весна, лето… Хорошо ещё — по несколько месяцев — можно морально подготовиться. Неужели недостаточно было череды дня и ночи? Этого адского перехода из жизни в репетицию смерти и обратно… Но нет покоя душе ни на восходе, ни на закате. Экранное поле покрыто трясущейся и мелькающей рябью — люди болеют и умирают, цены крадутся вверх, возможности летят вниз. Глаза слезятся от трагической орфографии — кризис, катаклизм, сарс, ковид.. за обогащение языка расплачиваемся кровью… Господи, убавь громкость , останови помехи…и остави нам долги наши, яко и мы оставляем их должникам нашим, не введи во искушение и избави нас от лукавого, ибо…
Софья А. Оршатник
Боже, мы всё пропустили (турнир 19 мая)
В субботу ночью был сильный ветер. Никто из нас не обратил на это внимания: я работала, ты готовил курицу, собака ходила из кухни в комнату и обратно, а потом спрятала голову в спортивную сумку и заснула. Только хлопали стёкла на балконе, но мы включили Депеш Мод и стёкол стало не слышно. Российские хрущёвки характеризуются повышенной устойчивостью к бушующим стихиям. Воскресным утром ты вышел на балкон и закричал: «Боже, мы всё пропустили!». Я сначала не поняла, что мы пропустили. Наверное, мы пропустили рассвет. Я подумала, тебя просто переполняют чувства, и тактично промолчала. Мы вышли с собакой, а когда вернулись – вот тогда я и поняла. Собачье полотенце мы обычно вывешивали с балкона, чтобы оно сушилось на солнце. Наше – в ванной, а собачье – вот здесь. А ночью оно улетело. Собака была такая мокрая. Она залезла в кладовку, намочила свадебное платье и коробки с обувью, но мы решили, что разберёмся с этим позже. А вот полотенце… его не было нигде: ни на асфальте, ни на яблоне, ни на оплёванном козырьке подъезда. И только высунувшись с балкона на три четверти, я заметила: оно прилетело на лоджию соседей из первого подъезда и лежало там на солнце, сухое и синее. Оно само сложилось вчетверо, так уютно и просто, как мы ни разу, честно сказать, его не складывали. А ещё на лоджии у них цвели настурции и стояла красная пепельница.
Родители на даче (турнир 19 мая)
Иногда мне кажется, что светлое советское будущее закончилось в девяносто первом. Но потом я вспоминаю нашу дачу. Когда мама заставила папу купить участок в садовом товариществе «Лучина», меня уже должно было насторожить слово «товарищество». Потому что «товарищество и сплочённость – таковы яркие грани образа жизни советского человека.
Впервые мы приехали на дачу в ноябре, чтобы увидеть две с половиной запущенных грядки и сизоватый иней на ушастых листьях бодана. Родители заспорили, нужно ли сажать картошку прямо сейчас. «Помёрзнет, — говорил папа, – такой уж у нас климат». «Давайте лучше её пожарим!» – убеждал я. «Сплочённость!» — сказала мама, и вместе мы стали копать кривые борозды в подмерзающей земле.
Родители по сей день активно внедряют социализм в садовом товариществе «Лучина», совершенно не реагируя на провокации оппозиции. «Сплочённость!» — говорит мама и идёт пить чай. «Товарищество!» — поддакивает папа, рассеянно листая книгу. Я молча продолжаю окучивать клубнику.
Иногда мне кажется: советское будущее закончится вместе с советскими людьми. Но потом я говорю дочери: «Товарищество и сплочённость, Люся. Товарищество и сплочённость!». И Люся идёт пропалывать морковь.
Евгений Сулес
Последнее кафе (турнир 14 мая)
Последнее кафе — как будто из черно-белых фильмов французской Новой волны. Или из картин Антониони. Двое влюблённых сидят за столиком на улице. Пьют кофе, время от времени улыбаются, неспешно говорят или просто молчат на прощание. Или не двое, а он или она сидят в одиночестве, курят, рядом чашка кофе (кофе и сигареты важный атрибут хорошего фильма), смотрят на часы. Она/он не придёт. Последнее кафе как последнее прибежище. Они уже никого не ждут, просто сидят и вспоминают. Если есть что вспомнить. Некоторые просто сидят. Или никто не сидит. Пустой столик, пустое кафе на пустынной улице, никого нет, ветер играет обрывком газеты или прозрачным пакетом. Никто не пришёл: ни он, ни она. Как в финале «Затмения». Была любовь, встречи в любимом кафе, и больше нет. Прошла стороной. Как болезнь, наваждение, сон. Ты спал долго и видел цветные сны. И вот ты проснулся, столик, сигарета, чёрный, как безлунная ночь, кофе, двойной бурбон в бокале с толстым дном, газета с последними новостями. В городе тёплый вечер. Что это за город, какой сейчас год, как ее звали? И как зовут тебя?
Родители на даче (турнир 19 мая)
Родители на даче — это волшебные слова. Ты произносишь их, и квартира тут же превращается в остров свободы, радости и любви: наполняется друзьями, друзьями друзей, знакомыми и незнакомыми мальчиками и девочками — все как-то сразу становятся в курсе, волшебные слова разносит народная молва — вином, музыкой, танцами, поцелуями…
На следующий день, уже не так весело, как накануне, особенно хозяевам квартиры. Чувствуешь себя Золушкой, у которой карета снова превратилась в тыкву, а кучер в крота, за которым нужно хорошенько убрать. Но воспоминания о бале остаются надолго. Иногда на всю жизнь. А потом незаметно, сам не замечаешь как, ты оказываешься по другую сторону: и это уже ты уезжаешь на дачу, и весть об этом облетает новых мальчиков и девочек, они слетаются в твою квартиру, как мотыльки на пламя свечи, целуются у тебя на кухне, в ванной, даже страшно представить, что они и где там делают. Лучше не представляй. «Так замыкается круг, и вдруг нам становится страшно что-то менять…» Нет, это они, думаю, не слушают, у них звучит другая музыка. Это похоже на спектакль, который очень долго не сходит со сцены: сначала ты играешь в нём молодого героя, потом его отца, а потом шум за сценой.
Вячеслав Харченко
Родители на даче (турнир 19 мая)
Родители едут ко мне на дачу. Они любят мою дачу, потому что на втором этаже у меня музей. Старая печатная машинка Ундервуд, радиола «Вега», радиоприемник «ВЭФ», настроенный на Севу Новгородцева, подписки «Нового мира» и «Техники молодежи», старый ГДРовский плащ, дубовый стеллаж, оставшийся от деда, медный самовар и сифон для газирования воды (правда без капсул). Вот сейчас войдет мама с банкой земляничного варенья, мы испечем сырники на домашнем твороге с ближайшего совхоза и пойдем пить чай на второй этаж. Папа отлучится в сарай и будет налаживать рыбные снасти. Я поставлю грампластинку Лейся Песня «качается вагон, стучат колеса глухо», я подразню в клетке волнистого попугайчика, и он защебечет чирик-чик-чик, я положу на колени кота и он от меня не сбежит, я буду слушать, как родители готовятся к посадке картофеля (они уже лет 50 каждую весну готовятся к посадке картофеля), я буду есть сырники, макать их в варенье, перебирать старые фотографии (у меня на даче альбомы с фотографиями) и мне будет от этого хорошо и тепло, будто я никуда не уезжал и совсем не вырос.
«Славушка», — скажет мне мама, — и проведет мне по макушке.
«Подсекай», — крикнет папа и хлопнет меня по макушке.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Правила турнира
Турнир проводится здесь два раза в неделю по вторникам и четвергам в 18.00 (время мск)
- Ровно в 18.00 я вывешиваю ТЕМУ 1.
- 00 — 18.15 — Пишем текст в любом ПРОЗАИЧЕСКОМ (!!!!!) жанре.
- Потом — в течение пяти минут сбрасываем тексты в комменты.
- В 18.20 Я вывешиваю ТЕМУ 2.
- 20 — 18.35 Пишем текст1
- 35-18.40 — сбрасываем тексты в комменты. Тексты, сброшенные после 18.40, а также импровизации в стихах УДАЛЯЮТСЯ!
- Дальше у нас есть сутки, чтобы прочитать друг друга — поставить лайки.(сердечки, восторги). Набравшие наибольшее количество лайков- кандидаты для публикации в ЖЗ. Поддерживать тексты может любой участник группы — даже если он ничего не писал)
- Перед турниром следующего дня я вывешиваю списки авторов, набравших наибольшее количество лайков. Они- кандидаты на публикацию в нашем проекте на портале «Журнального зала»
- Для этих счастливчиков — почта Египетских ночей egyptnochi@gmail.com. Сюда будет просьба перекинуть ваши шедевры для дальнейшей публикации. В теме указать дату турнира. Регламент публикации на сайте : ЖЗ- один раз в две недели.Редактор портала отбирает 16 текстов из присланных на почту.
УДАЧИ!
Ваша Анна Аркатова