17 октября 2018 года (Тема: «Зачем ты так со мной?»)
«Египетские ночи» — это сеанс игровой импровизации на заданную тему в жанре эссе. Все тексты написаны авторами одновременно за 15 минут на только что объявленную тему. Таковы условия игры «Египетские ночи» (кураторы Ольга Сульчинская и Анна Аркатова). «Египетские ночи» — это сеансы литературной импровизации в жанре creative writing. Цель – активизировать личные творческие ресурсы , что нам и удаётся в условиях жесткого регламента и легкой конкуренции .
Анна Аркатова
Проект существует с 2009 года.
Автор идеи — Михаил Эпштейн.
Кураторы проекта — поэты Ольга Сульчинская и Анна Аркатова.
Тема:
«Зачем ты так со мной?»
Авторы отобранных для публикации эссе:
Анна Аркатова — поэт, колумнист
Дмитрий Бак — поэт, литературный критик
Пётр Образцов — литератор, научный журналист, кандидат химических наук
Наталья Риздвенко — художник, исследователь, куратор
Ольга Сульчинская — писатель, переводчик, психолог, редактор
Санджар Янышев — поэт, музыкант
ЗАЧЕМ ТЫ ТАК СО МНОЙ?
Анна Аркатова
Она. — Зачем ты так со мной?
Он. – Как?
Она — Вот эти слова говоришь, на больное наступаешь..
Он — Я?
Она — А кто?
Он — Я просто отвечаю на твою истерику. Реагирую.
Она — Истерику?
Он — Конечно – а что это было?
Она — Что именно?
Он — Вот то, что сейчас произошло.
Она — А что произошло? Я не шевелилась даже. Я закрыла сахарницу крышкой.
Он — И что это по-твоему?
Она – Как что? Я просто закрыла сахарницу.
Он — Это, дорогая, жест истерички, закрывать сахарницу как раз когда человек перед тобой налил себе чаю.
Она — Но я не видела, что ты налил себе чаю.
Он — Кто б сомневался – ты вообще не видишь что я делаю ,тебе всё равно, чем я занят. Тебе плевать на мои желания, на мой голод, на мою жажду!
Она — Опять?
Он — Узнаю риторику.
Она — Какой-то разговор бессмысленный.
Он — Естественно! Смысл давно утрачен – во всем: в том, что мы здесь, в том что мы едим, спим, заряжаем телефоны вот в этом общем пространстве – у нас ведь общего только пространство – что нет?!
Она – О! Ты хочешь разойтись?
Он — Я не могу разговаривать в таком тоне.
Она — Я спокойно говорю.
Он — Именно! Именно спокойным тоном произносятся самые идиотские вещи – это твоя практика. Ты так жила всегда и со всеми.
Она — Скажи тогда ты что-нибудь умное .
Он — Я не собираюсь каждую минуту сообщать тебе что-нибудь умное — я не гугл, я зашел на кухню выпить чаю, который ты, кстати, никогда мне не предлагаешь.
Она — Ты тоже – заметил?
Он — Ага – сам дурак? Ну, это мы проходили – твоя типичная манера в споре!
Она — Это самое умное, что ты хотел сказать?
Он — Речь не обо мне – давай условимся раз и навсегда. Речь о наших отношениях. Вот сейчас — на фоне отсутствия ужина, пустого чая, вечно немытой посуды…
Она — Я давно говорю о посудомойке.
Он — Мы живем вдвоём – какая нахрен посудомойка!
Она – Может, мне еще стирать ходить на Яузу? Готовить на примусе?
Он — И ты утверждаешь, что ты не истеричка?
Она — Я не вижу сахарницы. Где сахарница, кстати? Где, блин, сахарница! Только что тут была!
Он — Она в мусорке.
Она — Где?!
Он — В помойке. Раз ты считаешь, что я должен пить чай без сахара – зачем нам сахарница! Пусть я забуду как она выглядит!
Она — Ты в своем уме, милый?
Он — С тобой любой спятит – ты разве не знала?
Она — Как-то до сих пор все выживали. Что у тебя в чашке?
Он – Чай.
Она — Это не чай.
Он – Чай.
Она – Дай сюда. Это же виски!
Он — Это чай. Без сахара причем.
Она — Сейчас ты выльешь свой чай в раковину, вымоешь чашку и пойдешь в магазин за сахарницей. Деньги я тебе дам. Купишь, вернешь сдачу и если мне не понравится – ляжешь спать в кабинете. На месяц! Понял меня?
— Он — За что?! Господи, сахару уже нельзя спросить в доме!
Дмитрий Бак
Грех же ведь не понимать, что происходит вокруг, правда? Das ist Schuld wenn du kannst nicht alles geschehende verstehen. Так думал молодой повеса, только что переехавший границу не только одной великой страны, но и тысячелетия, встретивший Пасху Христову на Красной площади слышавший буханье большого колокола Ивана Великого и уже начинавший читать и писать по-русски, почти думать. Он думал переводить «Чайку», он думал сменить имя на более мужественный его вариант – перейти с французского на немецкий.
Вместо встречи со Львом Толстым, которая была почти запланирована и гарантирована, и была обречена на то, чтобы стать тем, чем стала – то есть событием, о котором будут говорить потом целые десятилетия как он срывал траву и цветы и подносил к носу и рту – вместо этой встречи вдруг случилась другая, с каким-то случайным знакомым его эротически бешеной спутницы, которая до него срывала свою телесную злобу на Ницше, а после поступит в объятья венского старины Зигмунда. Знакомец Лу был одновременно знатоком античности и любителем такс он все переиначивал на собачий лад, как Епиходов в «Вишневом саде» — на бильярдный. Он был знаток всяких отживших падежных форм. «Вокативус!» — громко провозглашал он обращаясь к Райнеру, только что перетолмачившему свое имя с французского Рене. Вокативус! Звательный падеж! Его нет в вашем чертовом немецком а у нас есть, курва твоя мать! То есть — был в древности. Вот смотри — такса, шесть столетий назад я бы обращался к ней так: Зачем ты таксо, мной играешь! Он имел в виду совсем другое, обращался не к таксе. О ужас, думал поэт — на самом деле дружок-собачник претендовал на бонусы у этой стервы Лу, которая, как известно давала всем, кроме собственного мужа.
Да – всем но ведь она сделала из меня поэта, она полурусская, и она подарила мне этот язык думал молодой Рильке, уже не Рене, но Райнер, и стал писать свою робкую русскую строку которая станет навсегда знаменитой Я так один их бин зо аллайн. Зачем ты так со мной шептал он вспоминая подробности вчерашней ночи. Зачем ты так была со мною, так а не иначе ты же не такса, черт возьми, а я твой Райнер, слышишь, Райнер.
Так думал он, понимая, что снова опоздал, снова, она ускользает, выскальзывает из его слабых рук. Как страшно все время опаздывать, особенно на сессию египетских московских ночей, которые никогда, никогда не кончаются и нигде не начинаются, так что опаздывать совсем бесполезно.
Пётр Образцов
— Зачем ты так со мной? – спросил Александр, не помню, какой номер, а нет, вспомнил, II-ой. И добавил своему убийце, не помню, как фамилия, а нет, вспомнил – Гриневицкий.
Гриневицкий приосанился и пафосно произнес:
— За то, что ты освободил крестьян без земли.
— А зачем тебе-то земля? Я-то тебе чего сделал? – изумился император.
— Действительно, – пробормотал Гриневицкий. – Чего это я?
А дело было в том, что Гриневицкий вступил в революционную партию «Народная воля», где ему поручили убить императора.
Но Гриневицкий, будучи поляком, даже и не знал, кто такой император. Он работал на стройке охранником и часто подворовывал, сбывая цемент марки 500 соседним дачникам. Но однажды партия приказала ему перестать красть цемент и идти убивать императора.
И что делать? Пришлось идти убивать императора – партия сказала, комсомол, в смысле, молодежная организация партии «Народная воля» ответила – есть!
И он пошел.
Император в это время отдыхал на водах в Германии. Охранка ему сообщила, что на днях должно быть покушение и ему нужно быть в Ленинграде, который тогда назывался Санкт-Петербургом. Быстро собравшись, император отправился в вагоне СВ прямо в северную столицу, где его уже поджидал тов. Гриневицкий.
Даже не представившись, террорист бросил в императора бомбу.
На самом деле – зря, это не худший из возможных императоров.
Наталья Риздвенко
Я думала, что уже закрыла эту тему. В смысле, что кто-то со мной вот так поступил, что я буду вынуждена это документировать. Ну что ж – придется к нему вернуться. Симпатичный, англичанин, с рыжей как у меня копной волос. Подваливает в баре и намертво, понимаете, намертво очаровывает. Я думала, что уже неспособна. На такое!
На что, спросит меня моя подруга. Какой-то блин хмырь, малолетний к тому же. Да он тебя не стоит. Ты же взрослая, солидная, крепко стоящая на ногах, женщина. В конце концов у тебя есть муж, ну хорошо, был. Сейчас ты в хорошей спокойной форме. Продолжает, подруга. За чем тебе все это?
Все это? А что?)
Прекрасное начало лишенной каких-либо перспектив истории. Ну почему же, отвечаю. Может же Пугачева, может же Дапкунайте, может же Клаудиа или как ее там. Почему бы и нам не попробовать. И природа, вон она, говорит – давай. Действуй.
И действует. Постепенно … очень медленно проваливаться в сладкую пучину эсэмэсок, горячительных дневных переписок, предчувствие свиданий, разгулявшегося воображения и уже почти готового кинофильма в голове.
Как я и мой рыжий, вдвоем колесим по белу свету крепко взявшись за руки,
как его английские и мои советские родители одобрительно машут нам вслед какими-то документами.
С печатью или чем-то похожим на гриф секретно.
Бедная, бедная, бедная. Моя голова. Зачем ты так со мной.
Ольга Сульчинская
Вопросов в этом деле больше, чем ответов. Потому что фраза эта означает буквально следующее: за утешением мы обращаемся к своему обидчику. И это не что иное, как абсурд!
Я говорю «утешением», хотя «зачем» формально выглядит как просьба о разъяснении. Но, понятно, мы не ждем ответа: «Затем, что я тебя больше не люблю» и даже «и никогда не любил», или «Для того, чтобы ты стала умнее и красивее, чтобы мотивировать тебя поступить в третье по счету Высшее учебное или нанять личного тренера-косметолога- имиджмейкера».
«Зачем ты так со мной» – это жалоба. Это в смысле: со мной бы так не надо, я такого не заслуживаю, я заслуживаю лучшего. Я хрупкая и нежная, или я верный и любящий и другого такого ты вряд ли найдешь.
Но кто же в здравом уме станет обращаться с такими высказываниями к тому, кто определенно со мной не так, совершенно не так, как мне бы того хотелось?
В здравом уме никто.
Вот и получается, что «зачем ты так со мной» – трагический диагноз для того, кто эту фразу произносит: вы, батенька, не в своем уме. Идите, батенька, какого бы вы ни были пола, проспитесь, проветритесь, выпейте валерьянки или хоть чаю там сладкого. Укройтесь теплым и потом, придя в себя, подумайте хорошенько, с кем вы разговариваете и с какой целью.
Возможно, наша страсть к разговорам в обозначенном жанре – это влечение к виктимности, насаждение унижением и прочий мазохизм с элементами, скажем, ретрофлексированной демонстративности. И лечиться от этого надо уже совершенно всерьез.
Хуже обращения с эдакой речью к существу половозрелому может быть только обращение к дитяти. Потому что тогда она, речь, превращается в скрытое обвинение. Дальше – посмотри, до чего ты довел мать. Отца с такой репликой я, честно признаться, представить себе не могу.
Дальше можно, развить, например, мысль о том, что века зловещего патриархата повлияли-таки на наше коллективное женское бессознательное. Но главный вывод остается тем же: бесполезно обращаться с жалобными воплями к тому, кто тебя обижает. Сначала надо или бежать или сражаться. Если проиграешь – с достоинством принять поражение. Если сбежишь – считай, повезло. И в том, и в другом случае нужда в жалобах отпадает. А утешаться лучше там, где тебя утешат, а не там, где обижают, разве нет?
Санджар Янышев
Еще вчера она писала мне в «личку»: «А ты смотрел предпоследний фильм Ходоровски «Танец реальности»»?
Еще вчера она из любой точки света слала мне сигнал незримого присутствия: мол, я вот, я рядом, я в твоём поле, мне интересны твои фотки, твои клёцки, всё, о чем ты походя пишешь; и уж конечно, непременно, безусловно и обязательно меня волнуют ТВОИ СТИХИ.
Нет, между нами никогда ничего не было. Я знал о ней гораздо меньше, нежели о чилийском режиссёре Алехандро Ходоровски. Я не читал ее стихов, и даже не скажу уверенно, видел ли я какой-нибудь из её постов… Ну, когда она предложила себя в «друзья», разумеется, я коротко полюбопытствовал, потом — забыл.
Она ни о чём не забывала. Я был интересен ей со всеми моими потрохами. Так, во всяком случае, думает на моём месте каждый мужчина, спросите у Пети.
Вряд ли ее интерес сказывался на моей творческой активности; совершенно точно он не влиял на качество моих текстов…
Но вот вчера она меня забанила. Без всякого, как говорится, казуса белли. Это не было реакцией, скажем, на мой вчерашний пост — я ничего вчера не постил. И позавчера тоже.
В какой-то момент я почувствовал перебор ее клавиш (возможно, она сделала это на смартфоне, но клавиши как-то нагляднее); почувствовал тем местом, которым всегда узнаю о произошедших с этим миром необратимых изменениях. Перебор был недобрым. Он означал, что больше я никогда не увижу ни красненького её лайка, ни взволнованного её коммента. И в «личку» от неё ничего уже не получу.
Была — и нету.
Зачем была? Зачем нету?..