Опубликовано в журнале Крещатик, номер 3, 2021
| * * * когда тебя вели бульваром чистопрудным я поодаль всего кормила голубей и знала что теперь не будет полногрудым мой выдох и зимы не будет голубей и так ложилась спать как снег ложится в яму на свежей коже дня разрытую навзрыд и белая была мне замять окаянна и койки у стены был холод мне обрыдл и ширились года похожие на лодки долблёные сухой невинною рукой морёные слюной и потом и по сводкам ты всё ещё был мой хотя и кто такой а первого числа под перистые святки я вышла на поклон бескровному пруду и сделалась сама серее куропатки и голубя синей на неокрепшем льду мне виделось потом как светлый ты и чистый метёшь на кухне пол и ставишь кипяток и лето на дворе и дуб стоит плечистый так полон желудей как зла твой кровоток когда же от тебя остались снег да комья я белая совсем несла тебя несла до той поры пока не стало беззаконье тщедушнее врастреск издохшего весла и рвался птичий след на ласковую волю брусчатую мела позёмка наготу и мы ложились спать под мерный в изголовье стук жёлудя о грунт по сторону по ту * * * я говорила – это до поры – и устланные лиственно дворы распарывал и потрошил и нежил бродяжий ветер и текла река парная из-под крынки молока и наступали сумраки медвежьи всё старилось и стыло и стоял туман из ватных шитый одеял и ты не говорил а только верил в безветрие предзимнего куста и так была ладонь твоя пуста как тёмен звук у пересохших губ как вынужден и непреложно скуп недолгий выдох у подъездной двери я слушала молчание твоё как птицу то есть память от неё и бедственно не доставало слов безбожно передвижничал засов дворовой неприкаянной калитки мы всё ещё сбывались в сентябре загаданные в крошечном дворе у ромба клумбы под июльской липой рассказанные наскоро неслитно скучающей случайной первой встречной скамье когда ты вечный был и млечный и я была и был остроконечный непоправимый смысл у всего и слово то есть сожженность его * * * всё же ты знаешь маша некого обвинить что ни рожна ни каши – долгая только нить горклое только лето лепетных лепестков не*голоса и это не*обретенье слов за неименьем рамы кровли и дымаря беглая мошкара мы белая мошкара за немотой калитки обетованье лжи шиферный шёпот плитки вслух не предположи в сухости мотыльковой в насыпи меловой и безголосье – слово и безземелье – слой маша не нужно ситца сита и хрусталя так и переболится тем и полна земля * * * потому что ты ошибся нет у нежности лица под ульяновском душица мать-и-мачехи пыльца полуночных рыбин-лодок золотые гарпуны всё сбывается дословно вплоть до маточной слюны в том и дело что тележка у обрюзгшего крыльца земляника вперемежку с голубикой нежно-нежно до медового конца |