(Александр Белых. «Эхо сердца», Алетейя (СПб.), 2021.)
Опубликовано в журнале Крещатик, номер 3, 2021
| Из цикла «Самодвижущиеся образы» ЛЕТНИЙ ОЗНОБ * * * В прогалину неба Метнулись ласточки, щебеча о лете… Взбалтываю чаинки в стакане… * * * Познабливает молния, Снятся тревожные отблески, Громом поперхнулось небо… * * * В щелях времени Книги торчат корешками – Выдернешь, вечностью сквозит. * * * Омытая дождями, С горечью зреет рябина У больничного окна. * * * Что ни утро, туманное… Падают навзничь книги, взрыхляя Старческую пыль разума. Из цикла «Вести чужой музы» ОЛЬГЕ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА 1 Спецназовцы Аризоны – Кактусы, акации, аканты… Снежной бури стражники. 2 Питерские фонари На страже ночи снежной, Как сагуаро Аризоны. 3 У крепости Корела Деревья тянут невод с небом, По колено в притоке Вуоксы. КУПАЛЬЩИЦА ВАН ДЕЙКА Выше приподняла осень Голубой подол поднебесья – Из белил свинцовых, Из жжёной умбры обнажённые колени Купальщицы, пробующей хладную воду… Из цикла «После любви» В ТОМ ОДИНОЧЕСТВЕ, ГДЕ СМЕРТЬ …В том одиночестве, где смерть приветлива, ты был не раз, ты был не прав. Не таясь, ты заходил отважным шагом, и крыльцо скрипело ступенькой каждой, заросшей изумрудным мхом, на ощупь мягким, как щека. Вода под тяжестью ноги едва-едва подошву промокала, наметив след на половицах, поющих, как цикады. – Я здесь, – ты говорил. – Ну, вот и дома. Листва порывисто шумела от одного лишь ясеня в ограде. Ты скидывал одежды, умывался дождевой водой из старого ковша. И что влекло твое касанье, как струн невидимых, ты прикасался чистыми руками, отворяя речь бессмысленным вещам в том одиночестве, где смерть была приветлива. И то, что слыло даром до прихода, отвращалось, как ненужный хлам: замыкались веки, как ставни в доме; зарастали мхом уста, как тропы, что уводили в мрачный бор; но слух был полон таинством: в одно стекалась речь, как в чашу озера ночного, где отражался единый образ. И только капля росная, как нечаянное слово, вот-вот разбить была готова на множество осколков эха единый лик того, кто быть вещам велел в том одиночестве, где смерть приветлива. – Идем, идём за эхом, ты смел… ДЗУЙХИЦУ Перо ещё не набрело на мысль, но уже оставляет позади себя сырой чернильный след, заполняя белизну страницы невнятными знаками, свидетелями чистого присутствия, в области которого даже птицы смолкают, чтобы не лжесвидетельствовать о мире, над которым пролетают в тот миг, пока поскрипывает перо, пока никто не обделен печалью. ВСТРЕЧ ВЕТРУ * * * Ветер, пропахший морем, Как руки отца, ворвался в окно электрички И теребит мои волосы… * * * Куда впотьмах бредут деревья? Их гонит ветер или отчаянье? Я не буду жить в твоих снах, Незаметно уйду из твоих печалей. Куда впотьмах бредут деревья, Шелестя не моими словами? Твоя грусть оттает, как иней… ИМЯ ВЕТРА Болезни приходят, как стихи, и не покидают нас. Из той же породы болезнь любви… Слова становятся всё проще, как выцветшие травы. И дни проходят без слова. Имя ветра прошелестели деревья. За кем он погнался с охапкой листвы, распалил клёны на склонах? Что ж мне греться у чужого костра? С рук, молча, кормлю его своими стихами – уходите болезни… Я прислушался: ветер, ветер… Приручить тебя, взлохмаченного, как пса… Как бы не вспугнуть словом ветер… Бродить с тобой по горам, в кронах деревьев, рука об руку, озорничать, ронять листву… ОКТЯБРЬ «Если уеду сегодня, покину город, то не увижу, как вспыхнут клёны в той роще, которой тебе не любоваться без меня; а когда вернусь, они уже отпылают…» С этой мыслью я смотрю на тебя в кинотеатре: ты улыбаешься не мне, другому… «Осенние клёны пахнут карамелью, как твои губы…» – подумалось мне, и я глубоко втянул воздух. Я отвернулся в сторону и невольно прошептал: «Отпылают». Это слово слетело с моих губ, будто ветер сорвал с ветки кленовый лист. Если бы я услышал: «Останься!», я с радостью никуда б не поехал, вдыхал бы твой аромат, если б только услышал… |