Опубликовано в журнале Крещатик, номер 2, 2021
СТИХИИ СОВРЕМЕННОЙ ПОЭЗИИ РОССИИ
Внимательный читатель наверняка обратил внимание на то обстоятельство, что, несмотря на бурный рост числа пишущих стихи, карта России представляет собой не сплошную, залитую поэтическим светом поверхность, а скорее новогоднюю гирлянду, лампочки которой весьма причудливо расположены по территории.
И если в прошлом для того, чтобы поэт состоялся, ему было необходимо лично присутствовать в точках, где поэзия излучает свой свет, то почему это же важно сегодня, когда есть интернет и коммуникации сильно облегчены?
Почему же нельзя родиться и жить в какой-то глухой деревушке на берегу моря, посылать стихи в столичный журнал, успешно там печататься и быть известным поэтом?
В попытках ответить на этот вопрос я и пишу эту статью.
В ПОПЫТКАХ ВЗАИМОПОНИМАНИЯ
Я учился пять лет в Литературном институте в Москве, жил в Алтайском крае некоторое время, много бывал на фестивалях на Урале, в Киеве, Поволжье, Питере, в Сербии, Болгарии. Что-то наверняка забыл, не перечислил, но в рамках нашего фестиваля «10 стихотворений месяца» я читаю стихи практически со всего света.
То есть хочу сказать, что эмпирический опыт и географический материал представлены обширно.
Ну и разумеется, всюду и сам читал стихи, и свои, и чужие, и слушал, как это делают другие, и среди поэтов, и среди читателей. И яркой иллюстрацией того, что происходило при этой коммуникации, может послужить такой случай.
ЧУЖИЕ ТУТ НЕ ХОДЯТ
Я был на поэтическом фестивале, который проводил покойный Александр Петрушкин. И там был слэм, в котором я тоже участвовал. И вот в этом слэме все места заняли местные авторы, причем именно в том порядке, в каком они располагались в местной же иерархии. Это было страшно интересно, потому что стихи, которые они читали, вовсе не были вершиной поэзии, мягко говоря.
За многие годы ты понимаешь, что нравится публике, а что нет, и читаешь исходя из этого.
И вот было любопытно, что местная публика при любых раскладах предпочитает местных авторов, независимо от качества их текстов.
Как говорится, эту догадку я проверял не раз, и она подтвердилась.
ПОЭТИКА КАК ПРИНЦИП
Собственно, я пришел к мысли, что в разных поэтических центрах существует своя поэтика, и как сами поэты, так и читатели воспринимают только ее.
Таким образом можно придти к мысли, что единой российской поэзии не существует, а есть отдельные иерархии, которые слабо пересекаются друг с другом.
Но как же быть с классической русской поэзией, спросите вы. Но в те времена фактически стихи писали в Питере и Москве, это было единое пространство.
И это продолжалось вплоть до коммунистического переворота 1917 года.
Но ведь и в советское время были известные на всю страну имена, никак не угомонитесь вы. Но дело в том, что это была всего лишь мода, эти поэты привлекали внимание как примеры успеха, как суперзвезды. Содержательно их стихи не оказывали большого влияния на местную поэзию.
То есть местному Евтушенко или Пастернаку никто хода не давал, хотя, по идее должно было быть наоборот.
ТЕОРЕТИЗИРУЯ НА МАТЕРИАЛЕ
Так что попробуем описать центры поэзии, для этого нам понадобится обращение к стихиям, поскольку именно они наиболее точно, на мой взгляд, передают смысл их эманаций, как если бы Земля фонтанировала особым излучением, назовем его эфиром, через особого рода каналы.
УРАЛ, СТИХИЯ КАМНЯ
Каким образом можно обращаться с камнем? Либо его раскалывать, либо мастеровито обрабатывать. Собственно, оба этих подхода и присутствуют в уральской поэзии. То есть уральский поэт либо урка с камнем за пазухой, либо крепостной крестьянин Данила мастер, у которого не выходит каменная чаша.
В любом случае, сущность уральской поэзии – это насилие, которое автор осуществляет по отношению к языку, читателю или самому себе. Примеры этому, думаю, читатель тут же и отыщет в памяти.
ПОВОЛЖЬЕ, СТИХИЯ ВОДЫ
Эта стихия проявляет себя в городах Поволжья.
Итак, вода имеет свойство литься или превращаться в лед и пар. Так что это бессодержательное, но при случае эффектное зрелище. Так что в этой поэзии больше эмоций, чем смысла, обнаружение которого требует усилий.
Поскольку вода текуча и непостоянна, то основное чувство, которое она вызывает у поэтов – это страх.
Поэтому основное свойство стихов поэтов этой стихии – безликость.
Поскольку вода принимает все, то поэты этой школы так же принимают все. Они наиболее комплиментарны по отношению к поэтам других стихий, хотя их поэтику и не понимают.
Но поэты, превратившиеся в лед, отвергают всех.
БАРНАУЛ, СТИХИЯ ЭФИРА
Как известно, существование эфира не доказано. Но если полагать его неизвестной субстанцией, которую чувствуют не все, а только дети, то это и есть поэзия Барнаула. Здесь главное слово –дети, так что в поэзии это проявляется самым ярким образом. И вот это ощущение – переживание детьми явления эфира и есть содержание барнаульской поэзии.
Когда же дети перестают быть детьми, они становятся угрюмыми стариками резонерами и создают соответствующую поэзию.
УФА, СТИХИЯ ВОЗДУХА И ДЕРЕВА
Воздух люди замечают только тогда, когда он испорчен. Этим объясняется то, что уфимские поэты не так известны в России.
Однако недостаток кислорода ведет к тому, что атмосфера портится и становится непригодной для дыхания, а затем и жизни.
Так что уфимские поэты имеют стремление к чистоте и истине, либо к тому, чтобы исказить и то, и другое.
Этим же объясняется неумение налаживать полезные связи, но зато сие помогает объективно судить о поэзии, беспристрастно и без эмоций.
– Чего-то не хватает, – сказала поэтесса Галарина, когда я показал ей первоначальный текст. – Мне вот кажется, что мы стихия дерева.
Размышляя об этом, учитывая, что мы находимся на границе Европы и Азии, я пришел к мысли, что действительно, Уфа – это место встречи двух стихий – воздуха и растений.
Уфимские авторы могут расти всю жизнь как дерево, чему пример Аксаков. Могут быть просто как кустарник или даже гриб. Но вот этот интерес к воздуху, ощупывание его сохраняются всегда.
Кстати, интересно, что в Уфе нет как таковых либералов и почвенников. В советское время они процветали, но теперь вывелись как класс. Почему так – думаю, вы легко поймете сами из вышеизложенного.
ПИТЕР, СТИХИЯ ОГНЯ
Огонь в обычной природной жизни проявляется как огонь на болотах. Так что в Питере даже один человек вполне себе может существовать, не имея контактов с другими поэтами и игнорируя их существование.
Огонь всегда привлекает внимание, так что не удивителен феномен Серебряного века и восхищения им.
Однако огонь на болотах ярок только ночью, иначе говоря, в депрессивные периоды жизни страны. В обычные периоды его свет почти не виден, что мы и наблюдаем в наше время.
МОСКВА, СТИХИЯ ЗЕМЛИ
И вот наконец мы добрались до московской поэзии. В чем ее отличие от прочих? Что такое стихия земли? Как она проявляется в москвичах?
Московская поэзия – производная от того, что растет на земле. А на земле растет то, что не вырвали и не затоптали. То есть московская поэзия абсолютно зависима от того, как к ней относится власть. Все московские поэты это чувствуют и соответственно выстраивают иерархию.
Поэт легко может быть посредственным, но если он встречается с начальством, то он чуть ли не гений. Ну, и наоборот. Как думаете, кто был популярнее в свое время – Пастернак с дачей в Переделкино или Мандельштам с однокомнатной квартирой и персональной пенсией в сорок лет? Ответ однозначен.
Но есть и свои плюсы – любой может приехать в Москву и стать московским поэтом, лишь бы была поддержка властей.
Точно так же любой провинциальный поэт может быть интересен москвичам, если за ним стоят власти.
Что не означает, что они понимают его стихи.
Главное здесь – общаться лично, а не на расстоянии, чтобы москвич мог считать информацию – кто стоит за этим провинциалом, какая башня или отдел.
Так что пафос московской поэзии в том, как он относится к власти и как власть относится к нему.
ТЕОРИЯ В ОТСУТСТВИИ ПРИМЕРОВ
Впрочем, любая теория хороша, если она проверяется практикой. Конечно, можно было бы написать диссертацию, разбирая творчество поэтов разных городов. Однако яркий талант всегда так или иначе выбивается из окружающей среды и дает примеры, противоречащие массе.
Тем не менее статистика нивелирует это и показывает усредненные данные, которые я, на мой взгляд, описал точно. Так что буду рад, если представители городов, которые я не упомянул, попробуют самоопределиться в этих рамках.
ТЕЧЕТ РЕКА ВОЛГА
Перебирая имена поэтов, которые жили или живут на берегах Волги в стихии воды, натолкнулся на странную особенность их текстов – я не помню ни одной строчки из них.
Вы и сами можете поставить мысленный эксперимент – кого вы знаете из живущих в приволжских городах и что такого они написали.
Интернет не дает забыть мне о моем однокурснике по литературному институту Лене Шевченко. Он был очень милый мальчик, мы были в хороших отношениях, но припомнить, чтобы он сказал что-то, чтобы запомнилось или прочитал какие-то стихи, которые отложились в памяти – нет, не могу.
И конечно, его нелепая смерть в раннем возрасте огорчает и посейчас. Словно он вдруг превратился в лед, который безжалостно расколошматили случайные встречные.
Даже высокую влажность чувствуешь не сразу, разве что это баня. А если дело происходит возле реки, то вдруг обнаруживаешь, что холодно, а ты легко одет.
Что еще мне сказать о поэтах, которые живут в стихии воды?
МАНДЕЛЬШТАМП И ПАСТЕРНАКИПЬ
Два самых знаменитых московских поэта вызывали не только восторг и преклонение, были и злопыхатели, которые и придумали вот эти вот два определения. Насколько они верны или нет – судите сами, а я бы предложил провести с жизнью и судьбой наших героев один мысленный эксперимент.
Как известно, роза остается розой, хоть назови ее таковой, хоть нет. Точно так же самородок золота не зависит от своего местоположения.
А что случится, если переместить обоих наших героев, например, в Киев? Что было бы, если бы они оба родились и всю свою жизнь прожили в Киеве?
Если бы им пришлось иметь дело не со Сталиным, а с Хрущевым, при этом они написали бы ровно то, что написали?
Были бы изданы их книги? Что-то я сомневаюсь. Все мощности типографий уходили на их украинских коллег. Дача в Переделкино? Пенсия в сорок лет? Звонок от Сталина? Ссылка вместо пули? Оставьте в покое этого небожителя? Ну нет!
Так что мы видим, что фактически вся их судьба переплетена с судьбой государства, фактически властям они обязаны своим творчеством и жизнью, разумеется.
Почему тезис о первостепенности для московской поэзии роли государства и власти я полагаю доказанным. Или у вас есть другие соображения?
ПОЧЕМУ ПОКОНЧИЛ С СОБОЙ ПОЭТ БОРИС РЫЖИЙ?
Самый известный уральский поэт на сегодня – это Борис Рыжий. Посмотрим, есть ли в его жизни и творчестве место типичному для Урала качеству.
* * *
Жил-был молодой человек в городе Екатеринбурге. И все у него было хорошо. Трудился, женился, не болел, писал стихи, которые признала московская капризная публика и, так сказать, смотрящие за поэзией. И вдруг он покончил с собой в возрасте двадцати шести лет. Как такое возможно?
То есть если предположить, что обычный человек склонен жить и радоваться, то перед нами несколько необычный случай. Однако никто не говорит о том, что наш герой был склонен к чему-то необычному, он именно что автор стихов, именно это в нем выделялось, не так ли?
Особенности человека всегда бросаются в глаза, и если бы перед нами был человек, склонный как-то по-особенному воспринимать мир и действовать, это было бы отмечено.
Однако молодой человек легко учился, легко стал младшим научным сотрудником, легко стал работать в журнале «Урал», легко вошел в среду литераторов Екатеринбурга. Мы можем предположить, что такая легкость по большому счету и говорит о некоей типичности в хорошем смысле. То есть в нем собрались все присущие жителю Урала черты.
Однако то, что помогает, в какой-то момент начинает мешать, разве не так?
Давайте вместе подумаем о том, что такое Урал? На Урале убили царя Николая и его семью, с Урала Ельцин, бандиты Екатеринбурга тоже весьма известны, не так ли? То есть это место самого жестокого насилия над людьми и природой. И если наш автор – самый яркий представитель этой местности, то он тоже должен был совершить насилие. Сделать это с другими людьми не позволило воспитание, и он сделал это над собой. Вот и вся правда. К сожалению.
Есть ли насилие в творчестве других уральских поэтов – ну это уж вы сами, пожалуйста, ломайте стекло, как шоколад в руке.
АЛЕКСАНДР БЛОК. ОГОНЬ НА БОЛОТЕ
Человек, получающий точную инструкцию по преодолению пространства, вполне понимает ее ограниченность. Он видит освещенный участок пути под ногами, он движется от одного ориентира до следующего, но когда возникает последний указатель, становится ясно, что нужна новая дорожная карта.
Но как это работает в пространстве всей жизни? Существует ли формула, описывающая этот путь со дня рождения до кончины?
Интерес человечества к биографиям известных людей лучше всего отвечает на этот вопрос. Скрупулезное исследование жизненного пути дает нам представление о том, как человек проявил себя в реальном мире, каковы были предлагаемые обстоятельства и какими были ответные шаги.
Однако время есть сиюминутное колебание пространства. Существует ли нечто вечное, нечто большее и неизменное, с чем приходится сталкиваться каждому насельнику земли, где себя проявляет гений места?
Посмотрим же на это через магический кристалл жизни Александра Блока.
ХЛОПОК ПЛАМЕНИ
Питер построен на болоте. Время от времени толщу болота прорывает газ, который вспыхивает в темном пространстве ночи и разрывает мрак веселым, удивительным и таким неуместным огнем.
Исходя из этого мы можем предположить, что питерские поэты начинают свою творческую жизнь с очень ранней славы, поскольку огонь виден сразу же, не так ли?
Так и есть – уже первые стихи Александра Блока принесли ему фантастическую известность в поэтических кругах. Его признали мэтры и молодежь, а затем и читатели.
Но такова же была ранняя слава Пушкина и Ахматовой, что подтверждает эту точку зрения. Даже Игорь Северянин, питерский поэт, был удостоен благосклонности фортуны с самого начала.
При этом я не вижу такого раннего старта у поэтов из других городов и регионов. Единственное исключение – это Ника Турбина, что только подтверждает правило.
ИНОГО НЕ ДАНО
Насколько далеко может зайти метафора? Может ли она описывать реальный процесс полностью?
Конечно, странно думать, что ограниченная система, которой является язык в целом и образ в частности, передает полноту бытия, но поскольку иного не дано, то продолжим рассматривать жизнь Блока сквозь сей магический кристалл.
ПРОЯВЛЕНИЯ ЭФИРА ПРИ СОПРИКОСНОВЕНИИ С РЕАЛЬНОСТЬЮ
Огонь при горении излучает, во-первых, свет, а во– вторых –звук.
Что или кого увидит наблюдатель на болоте? Обратившись к народному фольклору, мы видим, что насельниками сих мест считаются кикимора болотная и лягушка, которая превращается в Василису Прекрасную.
В первоначальной поэзии Блока главное место занимает образ Прекрасной Дамы. То есть взгляд поэта и народная память видят одно и то же, или один и тот же образ.
Что же касается звука, то для поэта была важен «голос музыки, поющий внутри». В своей классической статье он говорит о назначении поэта:
«Три дела возложены на него: во-первых – освободить звуки из родной безначальной стихии, в которой они пребывают; во-вторых – привести эти звуки в гармонию, дать им форму; в-третьих – внести эту гармонию во внешний мир».
Таким образом, мы видим, что именно в звуках Блок видел основу своей поэзии. На наш взгляд, это и есть звуки горящего пламени. Верно ли это – к этому вопросу мы вернемся позднее.
ЕСЛИ ПРИКРУТИТЬ ФИТИЛЕК
Рассмотрим природу огня на болоте. Физически это выбросы природного газа метана. Однако физическое явление всегда следует за метафизическим, так что существует глубинное явление – выбросы эфира, которые порождают сложные многосоставные явления.
Так что мы можем предположить, что в момент выхода на поверхность происходит не только возгорание, но и возникает сознание, которое осознает происходящее.
Обратившись к творчеству Блока, мы видим такое двусоставное явление, которое поэт называл Радость – Страданье. Мы можем поставить знак равенства между явлениями – огонь – радость, осознание – страдание.
Что же происходит после радости возникновения огня?
Он постепенно из бурного пламени становится ровным горением, при свете которого можно разглядеть реальность.
И мы видим, как романтик Блок, который при свете бурного пламени видел яркие образы, становится реалистом, теперь его взору предстает окружающая среда – болота да кочки, нежить, немочь вод.
Теперь он видит, что в жилах людей не кровь, а клюквенный сок, что мертвец идет в сенат.
Собственно, это следствие того, что фитилек прикрутили, а вместе с ним и сознание.
ЗАКАТ
Очевидно, что Блок чувствовал движение – просачивание эфира. Когда сдвигались тектонические плиты земли, в них появлялись трещины, сквозь которые прорывалось больше вещества. Отсюда отзыв о гибели «Титанике» – «есть еще океан!».
Однако наибольший выброс эфира случился в январе 1918 года, когда Октябрьский переворот со всей силы ударил по людям, всему обществу.
«Сегодня я – гений!» – записал Блок по окончании поэмы «Двенадцать». В ней сгорел выброс эфира, в ней сгорели пламя, огонь, Музыка и сознание поэта.
Содержание этой поэмы – гибель в атомном огне всего старого мира.
После этого Блок перестал слышать музыку, а затем и умер. Вылечить его было невозможно. Доступ эфира прекратился, огонь погас, сознание исчезло.
ПАРАЛЛЕЛИ
Мы можем провести параллель с гибелью Пушкина и Лермонтова. Когда огонь погас, для Пушкина это произошло в Болдинскую осень, оба стали вести себя неадекватно в попытках его снова зажечь. Но все было тщетно и привело их обоих к гибели.
ЗАМЕЧАНИЯ
Природа поэзии питерских поэтов – хтоническая. Исходя из сегодняшней ситуации, мы можем заметить, что эфир еле-еле просачивается в питерскую реальность, что обеспечивает долголетие литераторов.
Тем не менее, мне кажется, что тут есть еще над чем подумать и что понять исходя из предложенной теории.
КАК ПЕРЕСТАТЬ БЕСПОКОИТЬСЯ И НАЧАТЬ ЖИТЬ
Думаю, такая классификация может помочь понять, как взаимодействуют между собой разные поэтики. Вот, например, как общаются между собой московский и уральский поэты.
Москвич: «Как можешь ты что-то говорить, быдло и хам! Как смеешь ты разевать варежку на меня, за которым стоит 666 отдел подразделения «Ы»!»
Уралец: «Че, блин? Щас тя урою, понял?»
Это, разумеется, некоторая стилизация, но думаю, что суть ясна.
В советское время москвичи были страшно избалованы тем, что за их спиной, как за Шекспиром, стояли английские канонерки. Теперь этого нет, и любую критику они воспринимают со страшным негодованием и изумлением.
Однако полагать, что в конечном итоге они полностью потеряют влияние, не приходится, поскольку читатели продолжат прислушиваться к рекомендациям власти относительно того, что читать. Хотя, конечно, все меньше и меньше.
Так что у местных литератур есть хорошие шансы отвоевать свое пространство и своего читателя. На этой оптимистичной, если она оптимистичная, ноте я бы и хотел закончить свои размышления.