Опубликовано в журнале Крещатик, номер 2, 2021
АСТЕРОИД 4556
Ну вот и лето на исходе,
сырой роман, избит сюжет,
и никого на свете нет,
и ничего не происходит,
так падает на лист слеза,
непоправимо, безвозвратно,
и не вернуть её обратно,
и не вернуть того, кто за.
За озером кровавый чад,
жираф изысканный, и Чад,
там август лечит, август плачет,
и птицы жалобно кричат.
ГЕРБАРИЙ
Гости пили, пели песни,
во дворе огромный клён
листья сбрасывал окрестно
под воздействием времён.
Папа с мамой не в разводе,
папа пьяный, мне пять лет,
я в хозяйском огороде
нагербаривал букет.
Нас автобус вёз набитый,
жёлтый, как мультяшный слон,
папа с кем-то делал квиты,
красным пачкая салон.
И полёт свой продолжая,
листья падали, кружа,
и текла по ним чужая человеческая ржа.
Пазл исчезнет в лабиринте,
спите крепко, малыши.
Красно-жёлтые репринты
увядающей души.
ПРО
Я про/молчу, и ты молчишь,
разлука никого не лечит,
нырнёшь в обманчивую тишь,
захлёбываясь от наречий.
Про/явишься в конце строки,
переступив черту косую,
и время вновь не с той руки
колоду карм перетасует.
Тебе – бубновый интерес,
про/странный дом, густая скука.
Мне – про/движение без звука.
Мне скучно без.
Мне скучно, бес.
ПАСЕЧНИК
Стоит старик на остановке,
пальто, ушанка и рюкзак,
и видно, что ему неловко,
он в этом городе – чужак.
Привёз домашние гостинцы,
дочь – первокурсница, никак,
а может, приезжал проститься,
кто знает-то наверняка.
Уедет в ночь на электричке,
вином испачкав обшлага.
Жена, скорее, по привычке
начнёт пилить его, яга.
А он молчит, считает ночи
и электрички до беды,
и беспокоится он очень,
что станет с пчёлами тады.