Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2021
* * *
откроешь газету какая-нибудь новинка
к примеру найдена мумия инка
с проломанным черепом или погиб в бою
или принесен в жертву об этом споры
или шесть альпинистов поднялись в горы
и не вернулись пали в едином строю
ищут ищут но нет они пропали бесследно
хотят отыскать но хотеть не вредно
желание не убивает кроме желания умереть
а курение убивает правда не всех и не сразу
слуха не хватит уху а зрения глазу
и плеть для спины чтоб неповадно впредь
повышается температура горячих точек планеты
что творится в мире батюшки-светы
а ты с газетой дремлешь тебе повезло
слушаешь музыку год не менял кассеты
то же самое касается и газеты
хоть прошлый год но сегодняшнее число
* * *
крыша поехала. но чердак – уцелел.
и хлам чердачный тоже остался цел.
просел потолок от тяжких упреков свыше.
психика – здание. бессознательное – подвал.
плох тот бездомный, кто в подвале не ночевал,
плох тот безумный, кто голым не бегал по крыше.
крыша поехала. перекосилась вбок.
все равно, кто над нами – рок или Бог.
ты все равно болен и подневолен.
ты никогда не прав – все тебя правей.
вокруг тебя десятки прекрасных церквей,
и все глядят на тебя со своих колоколен.
психика – здание – обречено на снос.
майор Ковалев упорно ищет свой нос.
так ищут цель, а цель в парадном мундире
садится в карету и говорит: гони!
а за окном мелькают зимние дни
и бытие от холода ежится в мире.
* * *
скачет красная конница.
изменилось течение рек.
вероятно, поможет бессонница
крепче уснуть навек.
не отличит первоклассница
буденного от махно
ей-то какая разница?
а им уже все равно.
идет она в белом переднике,
прижимает к груди букет.
мы все живем в заповеднике,
в котором охраны нет.
есть форма существования
каких-то белковых тел.
есть города без названия
где жить никто не хотел.
* * *
январь темнит окно выстуживает дом
кот бубликом лежит а человек пластом
и реквием святой в динамике поет
и что там за окном никто не разберет
хоть был бы снегопад и просветлел бы мир
все звезды сосчитал кривое распрямил
но в лужице вода под тонкой коркой льда
и смысла не найдешь не выйдешь никуда
но выйдешь в никуда и что там за окном
и если мир иной что ж поживем в ином
что ж поживем в ином в Самим Тобой вдвоем
с Самим Тобой вдвоем во Царствии Твоем
* * *
Хорошо икону писать на стекле,
если лед на реке, как стекло.
Хорошо человеку сидеть в тепле,
если все вокруг замело.
Так нет же, нет же, иди к реке,
где прорубь в виде креста.
Вот церковь Крещенья стоит вдалеке,
она в этот день пуста.
Все столпились у проруби. Вот туда
бросают серебряный крест.
Ныряй, не бойся, свята вода,
и нет в ней свободных мест.
Толпятся карпы и пескари,
и щуки, разинув пасть,
свята вода, сколько хочешь бери,
пей, освящайся власть.
А если утонешь – расскажешь родне,
как хорошо зимой,
что крест поблескивает на дне
красотой неземной.
А на иконе малыш-Иоанн
в обнимку с барашком в цветах.
И точит зазубренный меч тиран,
затерянный в прошлых веках.
* * *
приходи ко мне родители в командировке
коньяк уже начат осталось сто грамм в поллитровке
честно сказать не коньяк фокушор коньячный напиток
половые органы это орудия пыток
все равно придется раздеться нам никуда не деться
придется залезть под оделяло чтобы согреться
поздний октябрь а в доме еще не топят
у соседей пищат котята вечером их утопят
вот такой был интим до сердцебиенья и дрожи
себорея это заболевание кожи
фатера это коммуна туалет в конце коридора
родители в командировке но возвращаются скоро
* * *
пусть плюс один но все же плюс
я никуда не тороплюсь
но возрастает скорость дня
мой век ты обогнал меня
мой век меня ты оболгал
не начавшись окончен бал
оркестр кто в лес кто по дрова
и речь моя слышна едва
мой век меня ты обогнал
тебе не нужен стоп сигнал
как зайцу как гармонь попу
иду неспешно сквозь толпу
и безразличие храня
толпа проходит сквозь меня
* * *
археология текста осторожно за слоем слой
снимаются комментарии как уголёк под золой
тлеет цитата обжигая абсурдом грешного человека
кто без греха считай что калека
выходит из партии крамолу неся под полой
священная книга в известном смысле аптека
читаешь страницу в день и такой же злой
и как не злиться холод дождь моросит
обещанием потепленья не будешь сыт
календарь и под пыткой правду не выдаст
ты еще мал и жизнь пошита на вырост
температура нормальная а тебя трясет и знобит
археология текста не докопаешься до цитаты
к штыку приравняли перо изреченья забрили в солдаты
в толпу апостолы забрасывают невода
с небес моросит холодная почти святая вода
* * *
на моем столе старый чернильный прибор
две пустых чернильницы двое на одного
подсвечник крылатый сфинкс львиной маски погасший взор
бронза красиво конечно но толку-то от него
ни чернил ни ручки со стальным расщепленным пером
не говоря о гусином а что мы имеем с гусь
шел бы ты девятнадцатый век со своим добром
вместе с двадцатым который сплотила великая русь
что было то было школа проба пирке
неизбежный рентген подозренье на туберкулез
и все еще нужно глазу то что не нужно руке
а оку уже не осталось ничего кроме маминых слез
память почти вещей ненужных почти
они пока еще целы с допотопной своей красотой
я еще не раз о них споткнусь на пути
вроде этой чернильницы – совершенной и совершенно пустой.
* * *
к примеру холодный свекольный борщок
цвета пухлых щек
кустодиевской купчихи раскрасневшейся на морозе
мог бы стать подпорою кулинарной прозе
плюс нарезанное ломтиками весьма крутое яйцо
плюс сырого лука борщеплавающее кольцо
рецепт прабабки уже сто лет как почившей в Бозе
впрочем и сам рецепт не в тренде скорей плетеся в обозе
в детстве я его ненавидел казалось свекла
овощною кровью в мою тарелку стекла
и даже ложка сметаны не помогала
я смотрел на ложку как пескарь на блесну
проклиная эту сметанную белизну
вроде платья наташи ростовой что возвращается с бала
интересно как бы она этот борщ хлебала
к примеру картофельное пюре с добавлением молока
в котором для лучшего вкуса бабушкина рука
размяла кусочки селедки ешь пока не остыло
я помню лишь несколько этих блюд
которые ел коммунальный интеллигентный люд
все остальное старостью из памяти смыло
сталин умер хрущев еще покуда не снят
на крыльце у заколоченной двери котята спят
дверные цепочки звенят что твои вериги
телеантенны торчат из черепичных крыш
на одной из них балансирует пучеглазый малыш
сошедший к нам со страниц кулинарной книги