Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2021
«Но дух Бисая устремился к сердцу неба, к печальному лунному свету, может быть, потому, что он был влюблён.
А потом, через много тысяч лет, этому духу, претерпевшему бесчисленные превращения, вновь была доверена человеческая жизнь. Это и есть дух, который живёт во мне, вот в таком, какой я есть…» – дочитал я и захлопнул пухленькую книжку тёмно-синего цвета.
Все мои ближайшие друзья увлечены современной зарубежной прозой. Для меня же это чтиво – пустая трата времени! Как правило, эти безликие романы или «интеллектуальные жвачки», призванные освежать мыслительный процесс, лишены ключей от души! Не знаю, что они в них находят? Изумительными оказались крохотные притчи Франца Кафки, миниатюры Альбера Камю (в частности, «Миндальные рощи» из цикла «Лето»), рассказы Хорхе Луиса Борхеса (книга «Вымыслы») и романы Милана Кундеры («Вальс на прощание»). А вот всяких там бегбедеров и браунов гнал бы поганой метлой!! Разве можно их променять хотя бы на одну главку из «Опытов» Мишеля де Монтеня!
Я люблю блуждать один по немногочисленным аллеям своего города, посещать уютные книжные лавки и магазины, отдыхать в тихих дворах, а вечерами бывать на набережной, где растут неохватные липы – в эти моменты меня зачастую посещают «нужные» мысли: вырисовываются сюжетные линии будущих произведений, выстраиваются стройными рядами персонажи, причудливо сплетаются логические цепочки разного рода рассуждений (что написано – тоже не исключение).
Не так давно, дня три тому назад, видел я следующий сон.
– Хрупкое чувство «памяти сердца» (ох, Батюшков, батюшки!), одухотворённое, искреннее человеческое чувство, – проговорил я, стоя посередине пустой, мощённой булыжником площади, окружённой небом, которое создавало нечто вроде колпака. Площадь была пуста!
– Опять пафос, лживый драматизм, архискверно, дорогой сочинитель! – произнёс мужской голос из ниоткуда.
– Что? – ошарашенный голосом из пустоты, спросил я.
– Глупо и несвежо, несвежо! – ответил голос, почти не изменив интонации.
– Нет, почему же, – смеясь, сказал (тоже ниоткуда) другой – женский – голос. – Лейтмотив понятен, не самобытен, но понятен, – продолжил он (то есть она).
Филигранно выделанное солнце стало приближаться к поверхности площади. И мне показалось, что кто-то, стоявший за моей спиной, резко отошёл. Я обернулся. Действительно – никого.
Взволнованный, двинулся в неизвестном направлении по проспекту: он прямо-таки вытекал из небесного колпака (купола) длинной трубкой.
Но здесь впечатления изменились, и я помню лишь то, что очутился в хорошо знакомом мне квартале.
Теперь я шёл к своему другу – куртуазному маньеристу и большому любителю различных performance. Ходил слух, что у него в галантно-эротических комнатах… Впрочем, это неважно. По правде говоря, всё было не так уж страшно: он был приговорён к вечным страданиям. Сам он состоял из бесчисленных противоречий и контрастов – в нём синтезировались глубокая чуткость и подлость, яростное безумие и философское спокойствие, набожность и оголтелое безверие.
Мы так и не свиделись, было такое странное ощущение, будто бы встреча уже состоялась… И он меня предал.
Я свернул в подворотню. Там две шахматные фигуры в оранжевых рясах громко ругались друг с другом. У одной из фигур была на рясе небольшая надпись на санскрите: «Будь проще». В глубине души я понимал всё происходящее, но не уходил – мне было любопытно, чем всё же закончится мероприятие многовековой драмы. А закончилось так, как и должно было закончиться. Фигура с надписью на санскрите оказалась дворником (хозяином положения) с огромной бородой. Она прокляла вторую фигуру, которая ответила ей полной взаимностью, и они разошлись. Одна осталась во дворе, другая отправилась странствовать по Европе. А всё равно эти религиозные распри – всего лишь проявление примитивных антиномий в едином учении.
Впечатления опять изменились. Вот я уже в сквере возле параллелепипеда клумбы, являющегося слабым источником гедонизма. Теперь из ниоткуда слышались не отдельные голоса, а целый хор. В переливах мелодичных попевок и гармоний узнавался Сергей Рахманинов – его «Литургия Святого Иоанна Златоуста».
Ко мне приближался человек в белом костюме.
«Только не он! – подумал я. – Сейчас не время: я не готов…»
Вот и всё – весь сон.
Проснувшись, я ощутил чувство резкого неприятия себя самого. И для самоуспокоения произнёс: «Да, мудрый дедушка Фрейд, упаси Боже от твоего наследия!».
Тем же днём я очутился в приснившемся сквере. Случайность? Не думаю. Когда я осознал это, мне стало немного не по себе. Ускорил шаг. Листья нехотя рождались у меня над головой…
А вдалеке я увидел того самого человека из сна… Он шёл мне навстречу.