Опубликовано в журнале Крещатик, номер 3, 2020
* * *
В обычной арке клок афиши,
Бутылка в луже, два бычка,
На стенке – граффити «ТЫ – ЛИШНИЙ»,
Но ты не верь, входи пока.
Здесь можно жить почти без смысла,
Смотреть сквозь мутное окно,
Как осень в проводах зависла
И пить дешёвое вино,
Ходить, как будто на работу,
По тротуарам до реки,
Свою созревшую свободу
Разламывая на куски
И раздавая первым встречным –
Товариществу на паях
По счёту арок бесконечных
В чужих неузнанных краях.
* * *
Старый циник играет на дудке,
Зажимая отверстия зло,
Неспокойно в ночном переулке,
Неизвестно фантомов число.
Каждый звук – как стенание ада,
Цепенеет окрестный квартал,
Бал душевного полураспада
Кружит головы в полный накал.
По углам затаились в тревоге
Все, кто были когда-то людьми –
Без надежды, без мыслей о Боге,
Только дудка звучит
МИ-ФА-МИ.
В размягчённых мозгах – наважденье,
Будто Гамельна мастер опять
Плетью звуков несёт униженье
Неспособность себя отстоять…
БОСХ-ТВ
В телебашне, распиленной надвое –
Пустота, только хлопанье рам,
Только тени летящие замертво
Из прошедших ток-шоу и реклам.
И в ближайшем студеном фарватере –
За витриной из толстого льда
В исполинском мутнеющем кратере
Костенеют герои труда
Информации, VIP-продвижения,
Технологии грязных острот,
В неподвижном, застывшем брожении
В цифру «ноль» превратился их рот.
* * *
Штрафную порцию дождя
Я выпил, стоя у ограды
Давно заброшенного сада,
Тоску к промозглости сведя.
Любая крупная возня,
Пожалуй, следствие кипенья
Земли, воды в бреду осеннем,
Обрушенном и на меня.
И бесприютная свобода,
Как лучшая из катастроф,
Как роза самых злых ветров,
Цветёт под грохот небосвода.
* * *
А почему бы нам не быть над схваткой? –
Накрыть философической тетрадкой
Урбанистический изломанный пейзаж –
Истории банальный антураж.
Оформить неудачников святыми,
Всех победителей – временщиками злыми.
В остывших небесах осела муть,
В осенних сумерках так хорошо вздохнуть…
ИСТОРИЧЕСКОЕ
В то время оперных камланий,
Когда зима была лютей,
И крыши театральных зданий
Спасали мёрзнущих людей –
Брела позёмка по проспекту,
Извозчик выручку считал,
В синкопах скрипки или флейты
Он ничего не понимал.
Два гимназиста запоздавших
Ныряли в океан тепла,
Лик смерти скоро так узнавших
Пока лишь музыка звала.
Доходный дом добру не служит
(И всем плевать, что стиль модерн),
На пятом этаже недужит
Хозяин лёгочных каверн.
А во дворе в шикарной шубе
Купец скандалит «на бровях»,
Он в «Яре» был, людей он любит,
Но не выносит «этих рях».
На третьем или на четвёртом
Два офицера пьют вино,
И вист всю ночь, и даже с чёртом
Они как будто заодно.
Купец – он тоже даровитый –
Поручик Дорн ему – свояк,
Но дворник Глеб такой сердитый:
«Пущать не велено никак!».
Кто там кому и сколько должен –
Теперь не знают в МГУ,
Кто нам из этих лиц дороже,
Чем отпечатки на снегу?
Невыносимо ординарны
И так знакомы по кино,
Они не то чтобы бездарны,
А просто мёртвым всё равно.
И, заражаясь безразличьем,
Мы снова в кинозал идём,
С каким-то вековым величьем
Исчезновенья тоже ждём.
Запас забвения столь прочный
Не выдержит и Госархив,
Диагноз установлен точный:
Нарыв на памяти, разрыв…
ПРОВАЛ ЧАЙКИ (1896)
«Чайка» Чехова. В зале – сам автор,
Нина нервна, но Треплев – смешон,
По канонам старинным театра –
Взят фальшивый комический тон.
В середине нелепого действа
Автор вышел, в столице шёл снег,
Шпиль маячивший Адмиралтейства
Пригвоздил девятнадцатый век
Соответствия знанья и зренья.
В ресторане, в полуночный час –
С виду доктор, в курьезном забвенье
Всё сидел, но не делал заказ…