Рассказ
Опубликовано в журнале Крещатик, номер 4, 2019
1
Уже сошел снег, и звонко цокая по дорожкам, ходили лошади.
Вадим любит наблюдать за ними. Он лежит на крыше сарая, свесив вниз лохматую голову, и смотрит. Лошади понуро бредут, помахивая хвостами, и скрываются за поворотом. Там начинается лесная чаща.
Лошади все одной масти – гнедые. Это успокаивает Вадима. Он любит гнедых лошадей.
Лошади скрываются за поворотом, только одна все медлит и вот останавливается. А потом поворачивает морду и смотрит на Вадима.
Он прячется, перебежав через выступ.
На лестничной клетке стоит Колесо, его лучший друг.
– Ты откуда? – спрашивает Колесо.
– Оттуда, – отвечает Вадим и показывает наверх.
– Ага, – кивает Колесо, – ну пошли.
– Куда?
– В кино. У меня билеты.
Он показывает два мятых билета.
Они идут по весенней улице, мимо блочных домов и площадок. Всё тает, искрится. Одна женщина, высунув голову в окно на третьем этаже, пронзительно кричит:
– Сережа! Сережа!
– Сережа! – передразнивает Вадим и пинает консервную банку.
Колесо усмехается.
В фойе кинотеатра мало народа. Два девочки, бледные, высокие, похожие друг на друга. Сутулый старик в коричневом пальто. И три женщины, о чем-то взволнованно переговаривающиеся.
– Пойду поссу, – говорит Колесо и уходит. Вадим сидит на подоконнике и смотрит вниз.
Улица пустынна, сильный ветер раскачивает ветви. Вадим прислоняет ухо к стеклу и слышит шум, то нарастающий, то удаляющийся.
Колеса долго нет, уже дали первый звонок.
Наконец, он приходит. От него пахнет куревом и мочой. Он, улыбаясь, смотрит в глаза Вадиму.
В маленьком кинозале темно. На экране яркий прямоугольник света.
* * *
Колесо недовольно пихнул Вадима локтем:
– Десять минут сидим – а фильма нет.
– Сейчас будет, – отмахнулся Вадим.
Световой прямоугольник потемнел, по нему пошли титры. Со всех сторон зазвучала музыка.
Когда она кончилась, на экране показалась улица, и мерно бредущие по ней лошади. Звонко цокая копытами, они уходили вдаль.
Одна лошадь шла тише других. Она остановилась. Повернула голову и посмотрела на Вадима.
Вадим отвернулся.
Домой шли молча. Темнело, накрапывал дождь.
Вадим внезапно сказал:
– У меня мать умерла.
Колесо сплюнул.
– Умерла, – повторил Вадим.
Колесо пожал плечами.
Показалась большая луна.
Колесо закурил. Они присели на лавочку.
– Темно, – сказал Вадим.
– А хули, – шмыгнул носом Колесо.
Помолчали.
– Знаешь, – сказал Вадим, – я хочу стать разведчиком. Ну, это когда вырасту.
– Когда ты еще вырастешь, – насмешливо сказал Колесо.
– Скоро, – убежденно сказал Вадим.
Колесо ушел.
Вадим долго сидел на лавке и глядел на звезды.
Из подъездной двери вышел пьяный старик в старом френче. Он что-то обронил, а когда стать подбирать, не удержался и упал.
Вадим улыбнулся.
Старик поднялся, сунул руку в карман и, пошатываясь, убрел вдаль.
Тучи заволокли луну, стало совсем темно. Выл сильный ветер, где-то вдалеке мяукала кошка.
Вадим встал, покачался на цыпочках, раздумывая, куда идти, и вдруг решительно зашагал к Колесу.
Открыла мать.
– Сережа спит, – тихо сказала она.
– Разбудите, – попросил Вадим.
Спустя пару минут в подъезд вышел заспанный Колесо.
– Чего надо?
– Там кошки орут, – сказал Вадим.
– И чего?
– Ничего. Пошли гулять.
Колесо покачал головой и крепко захлопнул за собой дверь.
Выйдя на улицу, Вадим сначала просто шел, а потом побежал, размахивая руками и ловя ртом холодный воздух.
За гаражами были сломанные качели. Вадим сел в люльку и закрыл глаза. Ветер утих. Слышно, как капает вода с гаражей.
Раздались шаги, громкие голоса.
– Вот малой дрыхнет, – рассмеялся кто-то.
Вадим увидел гопников.
Они обошли люльку и, сверкая сигаретами, углубились дальше, в мусорный лесок.
– Не спи, замерзнешь! – послышался далекий голос.
Вадим залез на качели и, толкнувшись, спрыгнул.
Прямо на него бежала собака. Он отпрянул, она промчалась мимо.
* * *
Вадим пошел домой. Открыла мать. Он разулся, прошел в комнату и лег на кровать. В комнате было темно. По потолку пробежала тень от автомобильных фар. Одна. Другая. Вадим закрыл глаза.
Мать включила свет. Он поднял голову, вопросительно посмотрел на нее.
– Ничего, ничего, я так, – сказала она и нерешительно вышла.
Он поднялся и распахнул окно. Черная ночь горела огнями завода на другом берегу.
Вдруг кто-то истерично захохотал, и Вадим замер, прислушиваясь. Хохот стих, воцарилось молчание.
В дверь позвонили. Это пришел Колесо.
– Не спишь?
– Нет, – сказал Вадим.
– Пошли на реку.
Они вышли. На густом черном небе не было ни проблеска. Только фонари освещали дорогу.
Река находилась близко – за гаражами и лесополосой.
В лесу было немного страшновато. Они оба закурили.
– А я бы, – сказал Вадим, – разведчиком стал.
Колесо неопределенно хмыкнул.
Длинная лента реки уходила в черную даль. Она была освещена огнями завода.
Колесо сел на мокрое бревно. Вадим стоял.
– Скажи, кого бы ты из девок нашего класса хотел? – спросил Колесо.
– Катьку, – не задумываясь, сказал Вадим, – и Ленку.
Колесо кивнул.
Он поднял камешек и бросил его в воду.
В воде камень разбух, стал размером с человеческую голову и тихо опустился на дно.
2
Мать Вадима некоторое время смотрела телевизор, потом пошла спать. Она долго лежала, ей не спалось. Она подошла к окну и выглянула.
Фонарный свет освещал детскую площадку. Огромное лохматое существо, похожее на черного медведя с маленькой красной головой, танцевало среди качелей и турников.
Мать тихо засмеялась. Потом задернула шторы и обняла себя за плечи.
Вышла на кухню, открыла хлебницу. Хлеба там не было.
Мать быстро оделась и вышла на улицу.
Холодная ночь.
В магазине никого не было, кроме сонного охранника и скучающей продавщицы.
– Белого, – сказала она, протягивая деньги.
Продавщица не поняла. Она повторила отчетливее. Та кивнула и принесла хлеб.
Мать положила его в сумку и вышла из булочной.
– Прелестное небо, не правда ли? – послышался чей-то голос.
Это был незнакомый мужчина лет сорока пяти.
Она быстро кивнула и собиралась идти, как вдруг он удержал ее за рукав:
– Послушайте…
Она остановилась.
– Ночью гулять никому не возбраняется. Давайте гулять?
– Нет, – быстро покачала она головой и пошла домой.
* * *
Дома было тихо.
Она бросила хлеб на стол и присела на диванчик. Закрыла лицо руками и долго сидела. За окном выл ветер, стучали редкие капли.
В дверь зазвонили. Пришла соседка.
– Здравствуйте, – строго сказала она, – это у вас музыка так громко играет?
– Нет, нет, – вздрогнула мать.
– У кого ж еще, – хмыкнула соседка и, сделав недовольное лицо, добавила, – коли не выключишь, буду жаловаться в милицию.
Как только соседка вышла, за окном раздался настойчивый вой милицейских сирен. Мать бросилась к окну, отвернула штору. Огромный милиционер, ростом с пятиэтажный дом, медленно шагал в сумраке.
Мать засмеялась, легла в кровать и открыла книгу. Прочитав пару страниц, она услышала под окном вой милицейской сирены. Там никого не было. Только пустая площадка, ряды гаражей и огромное черное небо.
Стекло звякнуло. Мать отдернула шторы. Там стоял тот самый человек, который предлагал погулять.
– Впустите? – крикнул он.
– Кто вы?
– Друг вашего сына.
– Я открою.
В квартиру вошел высокий мужчина. От него веяло холодом и влагой.
– В каком смысле, друг?
– В прямом.
– Но у него нет взрослых друзей.
Мужчина хитро улыбнулся и, ничего не ответив, прошел в комнату. Сел в кресло.
Она встала рядом, сложив за спиной руки.
Он сидел прямо, на его губах блуждала улыбка. Она смотрела в одну точку, боялась пошевелиться. Он нарушил молчание.
– Давайте потанцуем?
Она пожала плечами и протянула руки. Мужчина обнял ее. Они стали танцевать.
Без музыки. За окном выл ветер, нарастая и затухая.
Потом он ушел.
3
Утром она заглянула в комнату сына. Он лежал не раздевшись, спал. Но, заметив мать, открыл глаза, потянулся.
– Ты чего? – спросил он тихо.
Она не ответила.
Вадим сел в постели, обхватив руками голову. Долго сидел.
За окном горел розовый закат, мягко окрашивая крыши.
Вадим поднялся, достал из кармана мобильник.
– Лену можно? Привет. Пошли в парк? О’кей, на площадке в двенадцать.
В двенадцать Вадим стоял на площадке. Вокруг никого не было, только поодаль бродила грязная черная собака.
Лена пришла в 12.30.
– Прости, задержалась.
– Ну.
Они взялись за руки и пошли в парк.
– Ты бы хотел стать президентом?
– Нет, только разведчиком.
– А я бы хотела. Только представь себе – женщина-президент. Классно!
– Да, классно, – Вадим помолчал, – но все равно хреново.
В парке было тихо, светло. Они сели на скамейку.
Лена закурила. Вадим обнял ее за плечи.
– Давай поженимся!
– С чего бы это? – хмыкнула Лена.
– Просто так.
– Не хочу, – она покачала головой и поцеловала Вадима в губы.
Он отвернулся.
– Никогда так не делай, – пробормотал он.
Грязная черная собака подошла к скамейке и понюхала ботинки Лены.
– Кыш, – шикнул Вадим.
Собака отбежала.
– Самое плохое, – сказала Лена, – это когда у человека ничего нет. Денег, там, машины, девушки. А если он инвалид еще – вдвойне обломно.
– Да, – кивнул Вадим, – это очень обломно.
Он уставился на облака.
Легкие, светлые, они плыли над ним.
– Смотри, вот облака, – сказал он, – нормальные, не как инвалид какой-нибудь. На него даже стремно посмотреть бывает.
– Почти всегда стремно, – согласилась Лена, – лучше отвернуться.
– Я всегда так делаю. А на облака не стремно смотреть.
Он обнял Лену, и они стали смотреть на облака.
Собака стояла поодаль.
– С другой стороны, – сказал Вадим, – быть может, у инвалида душа приятная.
– Только ее не видно. А мы смотрим, – серьезно сказала Лена.
– Мы смотрим, – подтвердил Вадим.
Облака расступились, и сквозь них проглянул черный куб.
– Что там? – сощурилась Лена, – я не вижу.
Вадим пожал плечами и положил руку на колено Лене.
– Ты очень красивая, – сказал он.
Лена вздрогнула. Закрыла лицо руками и принялась тихо всхлипывать.
– Ленусь, – нежно сказал Вадим, – я же пошуутил!
Она зарыдала в голос.
Он встал.
– Ты куда, – протянула она, – останься со мной.
Он сел.
Она подняла заплаканное лицо и сказала:
– Я беременна.
– Как? – оторопел Вадим.
– Прошлой ночью. Помнишь?
– Аа, – покачал головой Вадим, – ясно. Но ты сама понимаешь.
– Да, я знаю. Этого ребенка не должно быть. Мы не готовы.
Вадим кивнул и попросил:
– Встань.
Лена встала напротив него. Он некоторое время сидел неподвижно, а затем резко выбросил вперед ногу в тяжелом ботинке и ударил Лену в живот. Она охнула и согнулась. Опустилась на землю и застонала.
Вадим нагнулся к ней и прошептал:
– Наверно, он уже умер.
Лена улыбнулась.
– Спасибо.
* * *
Лена стоит перед зеркалом и повторяет:
– Я сильный. Я сильный.
Мать наблюдает в проем двери.
Входит в комнату. Лена вздрагивает.
– Мама, – говорит она, – я должна тебе кое-что сказать.
– Ну.
– Дело в том, – дрожащим голосом говорит Лена, – что… это самое… я беременна… была.
Мать наклоняется к ней и озабоченно спрашивает:
– Как это – была?
– А так, что теперь уже нет.
Мать прикладывает ладонь к ее животу. Долго держит. Потом смотрит на Лену и говорит:
– Он жив.
– Нет! – кричит Лена, – нет!
– Жив! – жестко повторяет мама и выходит.
Лена вылетает из комнаты, второпях надевает обувь.
Сильный ветер, моросит дождь. Посреди улицы стоят две лошади и не сводят с бегущей Лены глаз.
Лена прибегает в парк. Садится на скамейку, где прежде была с Вадимом.
Подгибает колени, обхватывает их руками. Долго сидит неподвижно.
Мимо проходит Колесо. Он пьян и не замечает ее.
Лена звонит:
– Вадя, ребенок жив. Мама поняла.
– Хорошо, буду ждать.
Приходит Вадим. Он целует Лену в губы и садится рядом.
– Я чувствую, – говорит Лена, – как мой живот растет.
– Ужасно, – кривится Вадим.
– Да, ужасно, – кивает Лена, – но что делать? Снова пнуть?
Вадим качает головой.
– Не помогло же. У меня есть лучше.
Он достает таблетку.
– Вот.
Лена берет и проглатывает.
– Спасибо.
– Да не за что. Пока, – усмехается Вадим.
4
Мать Вадима открывает окно и видит мужчину. Он машет рукой. Мать вздыхает и выходит к мужчине.
– Привет! – говорит мужчина.
Мать кивает.
– Вы не против, если мы сегодня сходим в пиццерию. Вы любите пиццу?
– Нет. Не против, – отвечает она.
Они идут. Солнце бликует в стеклах витрин и машин.
В пиццерии никого нет.
Они садятся за столик.
– Я расскажу анекдот. Идет зайчик по лесу и вдруг видит: плюшевый зайчик валяется. Он его поднял и запомнил. Поднял и запомнил! – похохатывая, восклицает мужчина.
– Поднял и запомнил, – улыбается мама.
Повар слышит анекдот и улыбается за барной стойкой.
– Самое страшное, – говорит мужчина, – это война. Когда война, много людей умирает.
Мама кивает.
– Семьи остаются без отцов.
– Это ужасно, – шепчет мама.
– Еще убийства – плохое. Когда какой-нибудь пьяный человек убивает просто так.
– Дурачок какой-то, – говорит мама.
– Еще плохое… погода плохая, по радио передают плохую погоду…
– А хорошее? – перебивает мама.
– Когда тепло, – загибает пальцы мужчина, – когда никто не ругается, когда много денег, когда тихо. Вы любите тишину, как я ее люблю?
– Н-не знаю.
– Прислушайтесь. Как тут тихо!
Мама прислушалась. В пиццерии было тихо. Слышно, как шоркают метлой на улице.
– Это называется – тишина! – поднял указательный палец мужчина, – ти-ши-на – это когда тихо.
– Тихо, – повторила мама.
– Что такое любовь? – внезапно спросил он и стиснул мамину ладонь.
– Любовь… это… награда? – спросила мама.
– Любовь – это когда он и она не могут жить друг без друга! – взволнованно сказал мужчина.
– Когда она не мыслит жизни без него!
– Когда они сливаются в томном поцелуе!
– Любовь – это ночная близость и ложь.
– Почему ложь? – недовольно произнес мужчина.
– Потому что у меня не было любви, – тихо сказала мама.
– А у меня была, – тряхнул головой мужчина, – и какая! Самая настоящая!
– А у меня не было.
– А у меня любовь была. Я не мыслил без нее жизни.
– Это ваша жена? – быстро спросила мама.
– Конечно! Можете взглянуть.
Мужчина достал фотографию. На ней был изображен открытый гроб, в нем лежал труп красивой женщины.
5
Вадим сидит на дереве и болтает ногами. Под ним скамейка. На скамейке листья. Дерево уже почти облетело. Он смотрит вверх. Небо невероятно голубое. У Вадима пересохло во рту. Он спрыгивает и сидится на корточки. Перед ним ползет улитка. Вадим трогает ее пальцем. Она переворачивается и прячется в домик. Вадим встает и медленно идет по парку. Темнеет.
Он останавливается около старой водонапорной башни. Наверху что-то блестит. Это Колесо. Он подзывает Вадима.
Вадим поднимается по лестнице. Полуразрушенный верхний этаж.
Колесо курит, сидя на корточках.
Вадим смотрит на него искоса, потом протягивает руку.
Колесо пожимает руку и продолжает курить, не сводя глаз с темноты коридора.
– Чо? – говорит Вадим.
Колесо пожимает плечами.
Вадим ложится ничком на холодные плиты и слушает.
Внизу сильно плещется вода. Слышны гулкие звуки. Воет ветер.
– Ветер, – говорит Вадим.
Колесо молчит.
Его взгляд прикован к темноте спускающегося вниз коридора.
– Ветер, – повторяет Вадим.
Раздаются шаги. Кто-то поднимается.
Это высокий человек в черном пальто.
Мгновение он смотрит на мальчиков, потом повелительно обращается к ним:
– За мной!
Они идут в темноте коридора за высоким человеком по спускающейся вниз лестнице.
Возле пролома в стене он останавливается и жестом приказывает залезть в пролом.
Там душно, капает вода и сквозь трещину в стене видна большая луна.
– Мы ничего не делали, – быстро говорит Колесо.
Высокий человек бьет его в живот.
Достает из кармана веревку и дает ее Вадиму со словами:
– Души.
Вадим набрасывает веревку на шею Колесу.
Тот бледнеет, кричит. Но высокий человек еще раз бьет его и достает транспам. Колесо испуганно замолкает.
Вадим дрожащими руками завязывает узел на шее Колеса и тянет.
Колесо хрипит и бьется.
Умирает.
Вадим поворачивается к высокому человеку. На его глазах слезы.
– Уходи, – говорит высокий человек.
Вадим быстро вылезает в пролом и бежит.
Он бежит от башни, бежит по кустам, бежит в темноте парка. Он выбегает из парка и бежит по улице.
Какая-то собака отчаянно лает при виде его.
Вадим забирается в кровать, укрывается одеялом, прижимает колени к животу и плачет.
– А что я мог поделать, мама, – шепчет он.
В окно видна полная луна.