Опубликовано в журнале Крещатик, номер 3, 2019
* * *
Старый князь умирает и просит: «Позовите Андрюшу…»
Эта фраза из раза в раз вынимает мне душу,
потому что, хотя не виконты и не графья мы,
в самых общих чертах похоже на смерть моей мамы.
Было утро как утро, солнце светило ярко.
«Позовите Сашу, Сережу, найдите Марка», –
восклицала в беспамятстве и умерла назавтра.
Хорошо бы спросить напрямую известного автора,
отчего на собственный мир он идет войною,
разбивает сердца, разлучает мужа с женою.
Либо что-то в виду имеет, но сказать не умеет,
либо он ситуацией в принципе не владеет.
2013
* * *
Говорю ли с женой об искусстве
или скромно блюду тишину,
речь, в конечном итоге, о чувстве,
обуявшем меня и жену.
Иль, сверкая вставными зубами,
поучаю красавицу дочь –
снова та же фигня между нами,
не иначе, сомнения прочь!
Или с сыном, решительным Гришей,
за бутылкой тиранов кляну,
речь о том же идет, что и выше –
в мирных строфах про дочь и жену.
И когда я с Магариком Лешей
в многодневный запой ухожу,
объясненье одно – он хороший,
этот Леша, с которым дружу.
Даже если гуляю барбосов
с грубой целью «а-а» и «пи-пи»,
у тебя не должно быть вопросов –
это тоже в порядке любви.
Очень важно дружить и влюбляться,
от волнения много курить,
по возможности совокупляться
и букеты собакам дарить!
2013
ИЗ ЕККЛЕСИАСТА
Владимиру Радунскому
Кирпич Толстого для отвода глаз
на парте, а украдкой из-под парты
слепую копию взахлеб читает класс
в двадцатых числах марта.
Доска закатом злачным залита,
и невдомек унылым педагогам,
чем там Элеонора занята
сперва с виконтом, после – с датским догом.
Физ-ра. «Чи-то-чи-ма-чи-ду-чи-ра» –
вот, собственно, и все про эту Тому.
Но задница ее! Но буфера!
Бреди давай по направленью к дому,
наперевес держа свою истому,
как будто в пику старому и злому
Толстому, Аракчееву добра.
Греши, пока грешится – твой черед.
Нет опыта, чтоб задом наперед
с равнением на вечную разлуку.
Чи-со-чи-весть до времени не в счет,
и суета сует свое берет,
когда на реках трогается лед,
и барчуки насилуют прислугу.
2014
«TOMBE LA NEIGE»
Снег под утро завалил дворы и стогны,
а на третьем этаже пылают окна.
Спят филистеры от мала до велика,
а на третьем этаже не вяжут лыка.
Новый гость в дверях – и сна как не бывало,
на колу мочало начинай сначала –
Достоевский, ностальгия по капстранам
и само собою ненависть к тиранам.
В ванной нежный запах рвоты с перепою,
а на кухне суд вершится над толпою.
Много позы, много вздора, много пыла,
мимо пепельниц оброненного пепла
и сумятицы, но все же что-то было,
плюс, конечно, пекло в чреслах, в чреслах пекло.
Новый гость заводит речь о мокром снеге,
замечает, что не прочь отведать снеди,
и включается, жуя, в пиздеж о смерти.
Как-то так. И приложеньем к снегопаду
близкий танец под французскую эстраду.
2013
* * *
И. Д.
За соловьем не заржавеет –
овраги стонут и гремят,
и жизнь внезапно цепенеет
точь-в-точь один Хаджи-Мурат,
когда, свое волненье выдав,
он расплескал кувшин с водой,
внимая пению мюридов
под обреченною звездой.
2015
СКАЗКА
Раскачивается волна
и моет бережок.
Он – рыцарь бедный, а она
слаба на передок.
У них с рассвета мимими –
чаёк, герань, уют,
а ближе к вечеру они
в сердцах тарелки бьют.
Не раз он вскидывал копье,
но в битвах тосковал
по глупым возгласам её –
«прикольно», «блин» и «вау».
В конце концов, смахнув слезу,
в ужасную грозу
уплыл он по морю в тазу
на голубом глазу.
Все, что здесь мелют о любви
между двумя людьми –
херня, гори оно огнем,
ебись оно конем!
Я – дядя с левою резьбой,
с повинной головой.
Вот я стою перед тобой,
как лист перед травой.
2016
* * *
Детский ад на старинной картинке,
где спускают семь шкур по старинке –
жарят заживо, вдумчиво бьют,
кормят сельдью и пить не дают.
А когда торжествует наука,
в ход идет просвещенная мука:
рай утраченный (вид из окна) –
дуб, скамейка, мангал, бузина.
2018