Опубликовано в журнале Крещатик, номер 3, 2019
* * *
Небо над Европой цвета олова.
Над Уралом и над Руром дым,
Риббентропу пожимает руку Молотов,
Чтобы в Польше пожинать плоды.
Скоро звезды красные и свастики
Коршунами взвеются над ней.
Дипломаты, право, не схоластики,
Всё, что дальше – маршалам видней.
А в Варшаве кофе пьют со сливками,
Жизнь течёт без видимых тревог,
Розы схожи с золотыми слитками
Возле храмов и у синагог.
Будоражат Лодзь звонки трамваев,
В краковских харчевнях пир горой,
Но уже Вторая Мировая
Наплывает тучей грозовой.
По штабным приказам (скорбь Кассандры
В эти дни, должно быть, глубока)
Скоро прозвучит «подъём» в казармах
Вермахта, – пока не в РККА[1].
Комсоставу там ещё положено
Отдыхать, и не важна цена,
Чтобы угощать подруг мороженым,
«Рио-Риту» в парках танцевать.
Служба же – не шахматная партия,
Чтобы в ней обдумывать ходы:
Ждёт ли тебя Польша, ждёт ли Балтия,
Буковине надобен ли ты?..
* * *
Был ворошиловский стрелок,
Член МОПРа[2].
О том напомнил лишь брелок
На поле мокром.
Сентябрьский дождик моросил
Безмолвно,
И дым чуть смазал неба синь
Близ Львова.
HOMMAGE A LA POLOGNE
1
Тихий шорох леса,
Как молитв латынь.
Неподъёмность веса
С именем Катынь.
В траурном базальте
Лиц пропавших блеск.
Губы и глаза те
Помнишь ли, Смоленск?
Помнишь ли под ветками
Блики меж теней –
Пуговицы светлые
С польских кителей?
2
Подкованный, как верный конь, латынью
Знакомый дух со вкусом иноземства
Пронзает безнадёжностью Катыни
И безотрадной памятью Козельска…
Чту неизменно силу воли шляхты –
Не той, что в прошлом титулы носила,
Но той, что сквозь гулаговские шахты
Могла дойти до стен Монте-Кассино.
О звонкий горн у губ Эмиля Чеха[3]
И маки те на склонах каменистых,
Тревожащие душу мою чем-то –
Тем, без чего достоинства не мыслю.
* * *
Найти б вокзал мне и перрон,
Вагон и место,
Чтоб в путь, где с фабрикой «Рот Фронт»
Чуть слаще детство.
Где после дождика в четверг,
Вне всех законов,
Возможно полетать поверх
Дворов знакомых.
А там во всю сирень цветёт –
Цветы набухли,
Что, кажется, сбегут вот-вот,
Как молоко на кухне.
* * *
Увидеть город свой я был бы рад,
Но не таким, как в нынешние лета,
Когда он превратился в Москвабад,
Как горько шутят в строчках интернета.
Что мне до фруктов из Махачкалы,
До шашлыков с чеченскою приправой –
В душе остались старые дворы,
А не торговцев бойких дух и нравы.
Восточный быт, конечно, создал Бог,
Чтоб было в нём и сладко, и не тесно,
Я ж из тишинской печки колобок,
Из серого, как жизнь былая, теста.
УЛИЦА КРАСИНА
Улицы знакомое названье,
Что к кольцу Садовому вела,
Не забуду и, признаюсь вам я,
Дорога мне так же, как была.
Рассуждать о нынешней – не дело,
Голубятен прежних больше нет…
Сколько ж птиц оттуда улетело,
Выпорхнуло в небо сколько лет!
Впрочем, пусть она не стала краше,
Но подчас, подобная сестре
Ледокола памятного «Красин»,
Движется, как к Нобиле, ко мне.
* * *
Как плоскость зеркала, несущую
Земной изгиб и неба мел,
Порою видишь мир, но в сущности
Осознаешь, что не сумел
Грань провести, где жизнь обманчиво
Равняет ценности и хлам,
А родина бывает мачехой,
Не признаваясь в этом нам.
Но сожалеть о прошлом надо ли,
Тревожить скрытое внутри,
Ведь листья схожие нам падали
В Сокольниках и Тюильри.
[1] В то время, как вторжение гитлеровского вермахта в Польшу состоялось 1 сентября 1939 года, «Польский поход» РККК (Рабоче-крестьянской Красной армии) начался на две с половиной недели позднее – 17 сентября.
[2] Ворошиловский стрелок – человек, имеющий нагрудный знак Осавиахима и Политуправления Красной Армии, в 30-е годы прошлого века поощрявших стрельбу как вид спорта для укрепления боеспособности страны.
Международная организация помощи революционерам, созданная по решению Коминтерна в 1922 г. В СССР просуществовала до 1947 г., была особо активна до Второй мировой войны.
[3] Эмиль Чех – капрал армии генерала Андерса 18 мая 1944 года протрубивший хейнал в честь победы над гитлеровским гарнизоном в Италии на Монте Кассимо.