|
* * *
Высокий дом пятиэтажный,
Бомбёжка в памятном году.
Жилец Медовый – деятель важный,
На каучуковом ходу.
Как мне спалось на той планете!
Голландка щурилась в углу.
В ней я однажды заприметил
Метнувшуюся стрелу
Багровоокой саламандры –
Зверька, живущего в огне.
И вспоминал ее, как мантры –
Лишь раз явившуюся мне.
*
* *
Речка Чёрная, постой-ка! –
Я сегодня снег месил
У особняка на Мойке,
Где морошки он просил.
Эта ягода морошка
Родом из чухонских мест.
Я б достал ему лукошко,
Сделал бы красивый жест.
Но засяду с первым встречным
В келье у Пяти углов.
Нет морошки на Кузнечном.
Нет нигде. Нема дилов.
КВАРТИРА
Отмеряй
любыми вехами,
Называй хоть «рай», хоть «ад», –
Но сюда мы переехали
Пять десятков лет назад.
Не «хрущевка» и не «сталинка»
–
В брежневские времена
Невеселые окраины
Оградила та стена.
И за ней, хранимы ГОСТами,
В обстановочке простой,
Пережили девяностые,
Перестройку и застой.
Мама, как-то всё повыцвело,
Поистёрся наш паркет…
Бытию тому продлиться бы,
Да уж нас почти что нет.
*
* *
Декабрь длится хреновато,
А впрочем, лучшего не ждем…
Слежался снег, как стекловата,
Кислотным политый дождем.
Пиит заканчивает опус,
Имея изможденный вид.
Но Муза вновь, как злой октопус,
Ему присосками грозит.
НА
ПЯТНАДЦАТУЮ ГОДОВЩИНУ
ОТЪЕЗДА В ГЕРМАНИЮ
Октябрь. Стою у окна тишком.
Солнце за горами погасло.
Помню времена, когда зубы чистили порошком,
А в гастрономах давали шоколадное масло.
Чужая страна, кто б тогда сказал,
Мальчик не поверил бы – Германия!
Но тянулся годами базар-вокзал,
И закончился: тихий городишко, прогулки, метромания…
*
* *
Издатели русскоязычных газет,
Устроители «русской жизни»,
Ничего у меня для вас нет –
Ни энтузиазма, ни любви к «новой отчизне».
О распаде СССР я не скорблю,
По поводу «величия России» не рву на себе волосы.
Впрочем, есть там один город, который люблю,
Но любовь мою не вставишь
В газетные полосы.
*
* *
Менты донимали всю ночь (во сне)…
Какого рожна?!
Конфисковали бабки, изъяли паспорт.
Потом какую-то бомжиху притащили:
«Вот тебе новая жена!»
Проснулся – горло болит, насморк.
Встал, взглянул в окно, – а там уже снег.
Чего только ни терплю на белом свете я!
Казалось бы, всё, уехал, ан нет, –
Это почему-то было в городе Малгобек,
Россия, республика Ингушетия.
КОЛЛЕКТИВНЫЙ
СБОРНИК
Одну пиесу привлекли – и слава богу!
Когда-то мог посожалеть – теперь нисколько.
Вот прихромали составители к итогу,
Который, якобы, и радует постольку,
Поскольку ими «скрупулезная работа»
Проделана (а скорбны, как на тризне).
…Ну а книженция сия в неяркой жизни
Могла б отдушиной стать для кого-то.
*
* *
Как страницы забытых книжек
Старики и старухи желтеют.
Кто-нибудь дочитать успеет.
Остальное уйдет в излишек.
*
* *
Там, где катит воды Нил,
Бойко пляшет крокодил.
Ублажает скрипкой гада
Музыкант из Ленинграда.
В дни великого абсурда
Оба поступают мудро!
*
* *
Снуют, снуют полёвки в борозде.
Мы дожили до «золотой» эпохи,
Когда не важно, хороши иль плохи
Стихи… И мышья беготня – везде.
*
* *
И ветра свист, и шум прибрежных сосен,
И жестяная дрожь нагих кустов…
Над озером ворону ветром сносит –
Ее полет упрям и бестолков.
Октябрь глядит, как собеседник строгий,
Но где занять былого куражу?
Стареет год, и первые итоги
Я, не кривя душою, подвожу.
|