|
ЗИМНЯЯ
ПЕСНЯ
От
завьюженных роз, заблудившихся птах,
От нехоженых склонов в зыбучих снегах
Затворилась зима на незримых высотах,
В ускользающих, млеющих, нежных тонах.
Стих родится – как ветер – до всякой причины,
И, тревожно звеня, по сугробам промчит,
Но снега не пробить новой песни зачину,
И вернется – как ветер – в свой дом, замолчит.
БЕЛЫЕ
МЕЛЬНИЦЫ
Скрип белых мельниц – время мелют,
И время сыплется в горах.
Декабрь. Чьи пальцы занемели
Церковных башен на крылах
И им взлететь не удается
Да и меня он не пускает
И кто до края доберется,
Где фавн на травке засыпает,
И месяц на рожке играет…
СКАЗКА
Сквозь
паровозный дым, сквозь проводов гуденье,
Сквозь из железа дверь, томима взаперти,
Сквозь желтого огня безумное свеченье
Сквозь жаркую слезу, упавшую почти,
Сквозь журавлиный клин, на север лёт стремящий,
Сквозь кладовые гномов-силачей
Взмывает Сказка бабочкой искрящей
В тропическом дожде цветных лучей.
Шагами по семь миль здесь путь нарезан,
Сиротку злые волки берегут,
И братьев Эгле косами зарезан
Муж-уж ее на пенном берегу
Паук на небеса ползет по былке,
Вещает камень, дерево ж – молчок.
И ищет счастья, на слепой кобылке
Всю землю обскакавший дурачок
Смеется мир, cвои раскинув сети
На тропках и тропинках второпях.
Как соловью, внимаю сказке этой,
Не верю миру – Сказке верю я.
ЭЛЕГИЯ
На
землях я стою огромных,
Как капля, круглых, я один.
Луны и солнца неуемный
я слышу смех, a из долин
Холодных ветер вдруг достанет
Волос моих – и не понять:
Вдруг сердце биться престанет,
Вдруг – раньше, чем смогу сыскать
Я ангела того, который
Чуть слышно, тихо мне поет,
И черта-козлонога, в гору
И под гору чей след ведет.
ЗАЦВЕТАЕТ
КАШТАН
К чертям высокое искусство,
И запрещается грустить:
Весной каштан приходит в чувство –
Берется за окном цвести
Велит – и льется дождь горячий,
И ветер с юга дуть готов,
Он так цветет, чтоб изливались
Сердца рекой из-под мостов
Чтоб книги со столов слетали,
Чтоб впасть в истому вечерам,
И чтоб болезни бушевали
Из неизвестных докторам
Чтоб пенилось все и горело,
Чтоб птицы свистом изошли,
Чтоб мать глаза все проглядела,
А дочери чтоб не пришли.
А на деревьях тихо свечи
Горят – в румяных точках цвет.
Домой слепым вернулся.
Вечер. Чернила брызжут в белый свет
ДОЖДЬ
Дождь на ногах стеклянных, тонких
Кружит по саду, не слабея.
Орешник рукоплещет звонко,
Трепещет радостно аллея.
Над лесом старая береза
В прорехах зонт зеленый высит
Желтоголовник в дерзкой позе
Мир золотом пленить замыслил
Изливы желтых молний реют,
Все ближе гром, все шире дрожь,
По всей земле кружит, смелея,
Тот на ногах стеклянных дождь
ВЕЧЕР
Вечерами так бывает:
Все сидеть бы и смотреть,
Как нас солнце покидает,
И в луче его блестеть.
И смотреть, как речка иву
Отражает и луга,
Вечер землю обнимает,
И тепла его рука.
Слышать свист над головою
Птиц неведомых в саду,
Дерева бредут гурьбою
В ночь, бормочут на ходу
Так сидел бы и смотрел бы,
Мысли все-превсе забыв
Ничего бы не хотел бы
Даже смерти.
CОН
В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ
Вечерами, в предсонные миги,
Когда лампа еще горит,
Но уже засыпают книги
И лягушка из дерева спит,
У соседа внизу, на камине,
– Старомодных часов дин дин дон, –
Слышу запах цветущего тмина,
И все ближе и слаще все он.
Вижу я – отдыхающий косарь:
Голубые глаза в зеленях,
Шелестит летний ветер в прокосе,
На соломенной шляпы краях.
Вижу я, сквозь туманы будто,
Машет хрупкая мне рука
Леску мечущего как будто,
Год, как умершего, пастушка
Искупаться меня зазывает,
Тонкий голос летит ко мне,
Солнца умерших свет играет
На его лице в моем сне.
. . . . . . . . . . . . . .
Цветок назначил ветру свиданье в ранний час,
А ветру показалось, что он сказал «Сейчас!»
Шепнул на ушко брату, а братец-дуралей, –
Другому, помоложе, глупей и веселей,
Согнал тот тучи в небе, чтоб дождиком полить,
Раздуло солнце печку, чтоб горячей светить,
Смешалось все в деревне, и только и слыхать:
«Какого цвета радость готовимся встречать?!»
Беды не дожидаясь, решил расцвесть цветок
И лопнул влажной почки зеленый ободок.
Бутон раскрылся белый, а ветер – ну, качать!
И «Белый! Белый! Белый!» без устали кричать.
ГРАФСТВО
ЮНИПЕР
Пасутся
яблони в тумане.
Ручьев учтивый толк журчит,
И, как в зачитанном романе,
На розе бабочка сидит.
А можжевельник джин растит.
И этот джин цедят матросы,
Пока на борт петух их не вернет,
А не матросы, так каменотесы
Которых церковь-новостройка ждет.
Пасутся овцы, храм в тумане,
Волнуются ячмень и рожь,
И, как в зачитанном романе,
Близ розы – бабочек галдеж,
А можжевельник джин растит,
Ручьев учтивый толк журчит
НАЧАЛЬНИК
СТАНЦИИ
В пустыню перрона
Под солнцем фонарным отвесным
В фуражке червонной
Выходит на встречу экспресса.
Он давится ночью и снегом,
Экспресс ненасытный,
Теснимы ревущим пробегом
Вокзалы звенят беззащитно.
Стоит на перроне, бессильный,
Бессонный, усталый,
И смотрит на рельсы,
Блестящие ленты металла
Полуночный дребезг:
Железо о сталь ударяет.
Под месяцем в небе
Кривое созвездье свисает
С пустого перрона
На искры глядит без опаски
Из желтого круга персона
В червонной фуражке.
СТРЕЛА
В НЕБЕСАХ
Я – как стрела, которую ребенок
В цвет белых яблонь на зеленом взморье,
Нетвердою рукою запустил,
И облако цветов, как будто лебедь
Мерцающий, на волны опустилось,
Глядит ребенок и не может пены
От цвета отличить
Я – как стрела, которую охотник,
Силен и молод, запустил в орла,
Но в птицу не попал,
И ранил солнце, старое, большое,
И целый вечер кровью истекал
И умер день.
Я – как стрела, которую безумный
Солдат врагом охваченной твердыни
К могучим высям ночью запустил
О помощи просить, но, Бога не найдя,
Стрела блуждает меж созвездий хладных,
Вернуться не решаясь.
ФОНТАН
На урну
в парке, на бетон ложится
Лист желтый тихо. Осень велика.
Сквозь горло льва фонтанного струится
Посеребренных ручейков река.
Листами желтыми так крупно плачут липы
Вороны каркают вдвоем, бог весть, зачем,
А львиным горлом все идет вода,
Клен золотой дрожит в ней, как звезда.
|