|
Вещунья
Ю.
П.
Она вещунья: может предсказать
Событий ход, развитие сюжета,
Продолжит ли свой путь извечный
Лета,
Иль повернет она теченье вспять.
Девчонке доверяет тайны Клио,
Урания ведет беседы с ней
О странах, что лежат на дне морей,
И о луне, играющей с приливом.
Понятен с детства ей язык цветов,
И шелест листьев, и дождя шуршанье,
Собачий лай и гнома бормотанье,
Живущего средь розовых кустов.
* * *
«Мы
крепко связаны разладом…»
Арсений
Тарковский
В твоей судьбе нет места для меня.
Любовь ушла, исчезла безвозвратно,
И бесполезно звать ее обратно
Во тьме ночной или при свете дня.
Спасаясь от губящего огня,
Мы разошлись по жизни безоглядно.
Нас чернь с тобой судила беспощадно,
И мучила тебя твоя родня.
Все кончено, лишь пепел да руины.
И путь в кабак по улицам недлинный,
Где заливаю водкою я боль.
Мы были крепко связаны разладом.
Тебя мне видеть издали позволь,
Теперь мне, право, большего не надо.
* * *
И.
К.
Цветы, бокалы, белая стена,
я это вижу в призме дней так ясно,
вот в дом мой входит женщина одна,
раскована, игрива и прекрасна.
И, театрально застывая у окна,
со всем, что есть во мне, она согласна,
слегка касается щеки моей, бледна,
в глазах ее горит огонь соблазна.
О, выжигающий сердца огонь,
что оставляет только серый пепел.
И снова, как тогда, дрожит ладонь,
и рой воспоминаний тих и светел.
Пойду за их веселой чередой,
и след в пространстве растворится мой.
* * *
М.
Х.
Как и встарь, веришь лживым речам сиповки.
Вечер входит в синем плаще, как незваный гость.
И чешутся руки пальнуть в нее из винтовки,
Но «не убий» в башке застряло, как в горле кость.
И потягивая свой эль в английском пабе,
Водишь перстом по лбу, как стилом по листу,
И диву даешься, как в этой блудливой бабе
Мадонну сумел узреть, склонившуюся к Христу.
Попытка романса
Мир без нее как будто потускнел –
С него содрали лак и позолоту.
Прошла контроль и вышла к самолету,
Не помню точно, в среду иль в субботу,
А я курил и долго вслед смотрел.
И потянулись россыпи ночей
Тоскливо-долгих, темных, одиноких.
И понял я, что счастлив был лишь с ней
Средь суетности и мерцанья дней,
Теперь таких немыслимо далеких.
* * *
И.
Д.
Проходит жизнь, но остаются строки,
а день уходит вдаль и в темноту.
Мы встретимся однажды на мосту
над пропастью, где Тибр течет глубокий.
Рассеянно ты спросишь: «Как ты, милый?»
И я отвечу явно невпопад.
И бешеный февральский снегопад
накроет мост, закрутит что есть силы.
И полетим над черною рекой,
сверкающей подобием зерцала.
И я спрошу: «А может, все сначала?..»
Но ты исчезнешь, помахав рукой.
* * *
М.
Х.
Всё разрушено, всё разбито,
И уюта остывший след, –
Предотъездная волокита, –
Суета, что постылей нет.
Были годы – все шло так гладко
По накатанной колее,
Но растерло их в прах брусчаткой
В дальней северной стороне.
И теперь на стенах лишь тени, –
Нас с тобою давно там нет, –
Их игра и переплетенье,
Чёрно-белый кордебалет.
|