|
* * *
а мне сказали – не положено
ведь эдак – не рифмуя, каждый сможет
а если рифмы, то глагольные
хотя бы смысл – нет, пьяный ежик
вещает о своих сомнениях,
терзаниях – улитки, черви
и брюхом мять траву –
природная предрасположенность
когда пишется – пишу, а читается – читаю
к грифельному карандашу припадаю
перечитывай солнцезащитные
пересчитывай прямоходящие
если надвое делится – считывай
а остаток – наружу выкатывай
конфигурация утраченного изменялась
по мере удаления объекта
от времени, когда являлась ясность –
прозрение, что самой малости –
единственного слова
произнесенного – оно само просилось
отказано – ведь слишком просто
принять любовь за милость или жалость
* * *
мысли могут лишь случайно возникать в конце стола
при удачном освещении, когда ненависть бела
в результате разговоров, в их итоге на барже
смысл приделывает ноги к тушке, умершей уже
ожидая знаков снизу – интуиция лепечет
что ходящий по карнизу не взлетит – слетит – увечен
знает – будет только так, а иначе – вдруг, надежда
неразменный есть пятак, безразмерная одежда
Юрий Карлович Олеша – чуть примятый светлый плащ
вдаль шагает против ветра, против собственных удач
восстает и словно феникс восседает на ветвях
вьет гнездо, но ради денег – крыл не делается взмах
по заказу не поднимет – тяжко, перышки намокли
ни в бинокли, ни в монокли, хоть прищуривай пенсне
не заметишь за стеною, как над строчкою-строкою
горбится который год уже
*
* *
старый дурак, не шли мне стихов
так вот – все сразу и разом
выбери строчку, несколько слов
*
* *
учился говорить и думать, тачая башмаки
а гвоздь вколачивал как точку в конце строки
скреплял небесное с земным стежками дратвы
клей непременно сам варил, вдыхая запах смрадный
запоминая, от чего сейчас уходим
в надежде на его любовь в его ладони
нет разницы у бога ты царь и золотарь
не спрашивают ангелы, когда пускают в рай
и там найдется дело взирать и понимать
когда подспорьем вера и тишь и благодать
покой и все едино ты и всевышний мир
забудешь, как дробило как ты отдельным был
от блага во вселенной лишь поиски его
оно текло по венам и пряталось в нутро
неявным все казалось, что щупала рука
куда важней дорога и крепость каблука
*
* *
Конфуций, ты мне морали не читай
есть лишь один, который ничего не знает
он в праве
сидишь, вот и сиди в своей управе
и головой с сомнением качай
а тот уверен твердо, что не знает
пытливо так выспрашивает – как
ему, качаясь, сосны отвечают
прошелестит ответ любезно злак
протенькает синица торопливо
плодами зрелыми ответствует олива
он все равно не знает – я молчу
догадываясь – мне не по плечу
прямых вопросов и ответов сила
*
* *
а рукава смирительной рубахи
когда развязаны, напоминают крылья
как у архангела и по дороге волочились
ведь шел пешком, чтоб сообщить благую весть
кто дожидался божьего признанья
*
* *
ибо натопив гусиного жира
ибо перья маховые пустив
для канцелярских нужд
ибо, как говорили отцы святые
этот гусь не летает уж
а посему думай, нет лучше делай
подумают после или те, кто умней тебя
ну а ты агнец божий возлежи пока
возле огня
*
* *
она любила египтян, а он представьте греков
не современных как датчан и разных прочих шведов
любовь к пластической культуре ее томили, гнули
а он считал что Парфенон, не говоря о прочем
вершина человечьих дён и ночи
*
* *
пропавший полутон лишает оболочки
способной защитить от посягательств будней
вы сделали свой оттиск светлее белой ночи
но убедительнее грязь дождливых дней
я думал, ты рисуешь лучше
*
* *
такой ущерб
сейчас же мышеловку
нет
больше
две три семь
они же в заговоре все
переловить
а мне пошить обновку
на королевской мантии
да капнул чем-то жирным
ну обожаю соус болоньез
и эти пятнышки повыедали мыши
хорош я буду выглядеть в Cите
перед народом
в траченном халате
здесь больше дыр
чем горностаевых хвостов
а на неделе выступать в палате
ослов
*
* *
озимая душа одеждою на вырост
с природою сплетаясь не спеша
представлена пределам
знакомьтесь минус
снег изморозь, а после бурь тяжелый шаг
а зной ну это прорастешь когда
злой суховей выветривает влагу
так глубже корни
микроклимат свой создай и защити
не доверяй бумагам
их тоже комкали и жгли
останься
кто в мозжечке кто в сердце
последнюю закалку сбережет
и нужно будет согревать согрейся
или прохладным оставайся вот
премудрость вся забывчивого эго
надейся, может кто-нибудь и ждет
|