|
ПИТЕР, 17
ИЮЛЯ[1]
…Он говорит: мир тонет в зле,
Иссякла правда на земле,
И скорбный крест грядущих дней
Ещё ужасней и страшней.
Но час пробьёт, придёт пора,
Зло одолеет власть добра,
И всё утраченное вновь
Вернёт взаимная любовь.
Вел. кн. О.Н. Романова
*
* *
В этом году не случилось лета –
В Питере выпал в июле снег.
Скорбно Нева, как седая Лета,
Бьётся волной о холодный брег.
Небо в чернильно-свинцовой ряби,
Лёд на листве молодых берёз,
И низвергаются с высей хляби
Градом застывших девичьих слёз.
Снова бушуют лихие страсти,
Водоворотом кипят грехи.
Не воцарилось добро у власти,
Не оправдались её стихи.
Мир тонет в зле. Чернопёрой птицей
Каркает дьявол с ветвей: «Аз есмь!»
Реквием вере в душе родится
И поминальная миру песнь.
Но не могу эту песнь не петь я –
Стонет во мне Ваша боль, княжна!
Канут три года на дно столетья –
Станет ли правда Земле нужна?
ПОКОЙ
НАМ УЖЕ
И НЕ СНИТСЯ…
Всё
чаще землян наказует разгневанный Кто-то:
На улице март – а погода под стать январю.
И вновь низвергаются с белых высот самолёты,
И вновь я про фатум над нашим мирком говорю.
Срывают с домов ураганы балконы и крыши,
Тайфуны швыряют баркасы в опоры мостов.
Проснувшийся зверь в преисподней вулканами дышит
И зев свой для нового пира разверзнуть готов.
А людям неймётся: всё делим богов и границы,
Лепя из планеты единый, великий погост.
Стреляем, взрываем – покой нам уже и не снится!
Шальным скорпионом вгрызаемся в собственный хвост.
БОСИКОМ
ПО ПЕСКУ…
Босиком
по песку вдоль пустынного берега,
По крупицам камней у бурлящей черты,
По янтарным слезам, отшлифованным временем,
По ракушкам надежд, по осколкам мечты,
По муарам судьбы, от которой не спрятаться,
Сквозь прозрачный туман твой скользит силуэт.
Тает в россыпи брызг белоснежное платьице.
Остывает вдали золотистый рассвет.
Разорвав горизонт одинокою молнией,
Всем отпустишь грехи, кто в чём был виноват,
И поднимешься ввысь над годами и волнами,
И вольёшься лучом в кармазинный закат.
ХОЛОДНО…
Мы теряем друзей, погружаясь в холодную зиму.
Их уносит метель вперемешку с опавшей листвой.
Вереницы машин ураганом проносятся мимо,
Чтоб заполнить дворы и сугробами встать на постой.
Мы теряем любовь, отдаваясь холодному ветру.
Ледяной поцелуй обратит все сомнения в тлен.
Мы стремимся вперёд, попирая секунды и метры,
И, сжигая мосты, ничего не находим взамен.
Мы теряем себя, полагаясь на вечность забвенья.
И не вырваться нам из объятий холодного сна.
И не сложатся в цепь разметённые вьюгою звенья.
И на чёрных холмах нас оплачет ручьями весна.
ВЕТЕР
ЗАМЕР
В ЕЛОВЫХ ЛАПАХ…
Ветер замер в еловых лапах
Под росой серебристо-ранней.
Влажной хвои пьянящий запах
Тянет в омут воспоминаний.
Вот опять мы с отцом как будто
По тропинке лесисто-долгой
За грибами уходим в утро
Под рассказы про степь и Волгу.
Разбрелись по траве маслята,
Укрываясь седым туманом,
Словно слоем прозрачной ваты.
Грибников ждёт к обеду мама.
Кружевные салфетки вьются,
По тарелкам лапша дымится,
Чашка с чаем стоит на блюдце.
За столом – дорогие лица.
Разговоры, улыбки, шутки.
Под окном – молодые ели…
Но незримые, как минутки,
Годы быстрые пролетели.
Ветер снова на крыше воет.
Нет родителей рядом с нами.
Только запах еловой хвои
Тянет в омут воспоминаний
*
* *
Зажги свечу – она тебе посветит.
Зажги свечу – она тебя согреет.
Зажги свечу – она теплом и светом,
Дарующими жизнь, тебе ответит.
А не зажжёшь – она светить не будет.
А не зажжёшь – она гореть не будет.
А не зажжёшь – замрёт в холодном мраке,
Пока огонь призывный не разбудит.
|