|
* * *
А. Шмидту
Чувство родины,
которая все-таки есть –
бесконечно длинная пуповина,
тянущаяся за тобой всю жизнь
на пути
из ниоткуда в никуда
из где нельзя быть
в куда нельзя прибыть,
по грязной дороге
с пожелтевшими фото в дорожной суме…
Сидя на обочине,
порой вынимать их,
гадать
по глазам, по губам
о смысле пережитого.
2013
РИСУНОК
ТУШЬЮ
На
мотив Иоганнеса Бобровского
Чтобы днем быть капельку молчаливей,
чтобы легкую поступь иметь и понимать,
что у края поля должно остановиться,
научись cозeрцать китайский пейзаж:
Над засохшей ветвью
колышется чeрeнок. На нем
пробивается нечто вроде листочка,
он дрожит над собственной тенью
под ветром, пахнущим солью близких сумeрeк,
кажется маленькой детской ладошкой…
И громче всех говорит
о бездонности
его окружающей тишины.
2012
НА
БЕРЕГУ
Бесцветный зной. Лиман. Дремота полдня.
Полёт орла спокоен и высок.
Как в раковины, намывают волны
в мои ладони матовый песок.
Дымится раскалённая коса.
Волна накатит и отхлынет снова.
И цвет её неуловим, как слово
для чувства без истока и конца.
Бердянск, 1965
УЛИЦЫ
ДЕТСТВА
Все тот
же пух тополиный
летает-витает на улицах детства…
И стрижи, и вороны, и старый забор,
бесконечно кривой и длинный,
и этот немыслимо дальний простор –
все отдано мне в наследство.
Пробираться путем окольным
и не ведать, что это сон,
под разрушенной колокольни
малиновый звон-стон…
Вечно длящийся миг,
породнивший
грезу бдeния
с былью сна,
годы и дали скрепивший,
как ласточкина слюна.
1995
МОГИЛЫ
ОТЦОВ
Целое поколение,
выросшее без могил предков.
Иное жизнеощущение.
Парящая отстраненность.
Всплески памяти
при взгляде на облака,
летящие к мёртвым.
1991
БОЛЬШАЯ
ПЕРЕМЕНА
В МАРТЕ
Саше
Полковниковой
У снега
в сиянии полдня
цвет твоих щек.
Как не хочется
в класс на урок!
Проталин черные полосы.
Шумные голоса.
У солнца
твои волосы.
У неба
твои глаза.
И ты сама такая любимая,
такая необъяснимая,
такая невыносимая…
Взять
и снежком в тебя запулить,
чтобы знала, как мучить,
как не любить…
Уже и звонок на урок прозвонил
и сторож скребет крыльцо.
Пригоршнями снега с его перил
Стужу пылающее лицо.
1960
ПОСЛE
ТEБЯ
Жизнь прожита неведомо когда,
неведомо зачем и где, и как…
Журчит в тумане темная вода,
стада бредут, и зацветает мак.
Я жив еще, коль слышу голоса
на том недостижимом берегу…
А где-то рядом мерный плеск весла,
и кажется, что это я гребу.
Печаль моя вне притяженья сил
добра и зла, и славы, и вины.
И кто простил меня и не простил,
все мною безнадежно прощены.
Тот шум, тот сон, тот радостный угар,
далёкие, как лунных вод прибой…
И непонятно, то ль мне это в дар,
то ль в наказанье послано судьбой –
остаток дней прожить в ничьем краю,
где солнце светит, но часы стоят,
как будто пережил я смерть свою
и, возвращаясь, не добрёл назад.
10.11.1997
У
ТРЕХ ДОРОГ
Какое счастье,
что не мы выбираем.
А то бы казнились потом всю жизнь.
А так лишь тоска
по неизбранным тропам.
2009
|