|
MEMORIAL
DAY
В
последний понедельник мая
Мы вспоминаем тех солдат,
Кто умирал, прекрасно зная,
Что с неба ангелы слетят.
Вороний грай преобразится,
Господь проявит негатив,
И нежные проступят лица,
Все сущее предвосхитив!
И Богоматерь будет рада
Представить миру юный хор,
За фотовспышкою снаряда
Струящий пенье до сих пор.
КОЛИЗЕЙ
Вращая
барабан шарманки,
Бормочет гимны и псалмы
Античность, и ее останки
С прищуром изучаем мы.
Язычеству в составе крови
Сродни амфитеатра рёв,
Легла ли вера в изголовье
Семи грехов, семи холмов?
Хохочет в сумерках гиена,
Зияет брешами браслет,
Душа, поведай откровенно,
Ты христианка или нет?..
Гравировала рукоятку
Латынь червленая, но меч
Привел империю к упадку
И волен сам себя пресечь!
Когда уж ни пороки наши,
Ни даже снадобья от них
Невыносимы горькой чаше,
Поившей мертвых и живых.
ПАЛИМПСЕСТ
Осыпанная лепестками,
Вдруг стала белою трава,
Так роспись в разоренном храме
Под слоем извести жива.
А меж деревьями фатою
Струится радостно ручей:
Мол, я всех красок мира стою,
Всех чествований и речей!
Лишь иволге дурные вести
Приходят в голову, весна
Растает в этом палимпсесте,
Журчаньем прочь унесена,
И равнодушный блеск металла
Под спудом воцарится льда…
О чем поет она устало
На ветке с завязью плода?
О том, что соткана криница
Из цвета яблони, как луг,
И что утрата коренится
В несоразмерности заслуг.
КАРНАВАЛ
В кафе открытом мы сидели,
Кружился птичий карнавал,
И Армстронг, заглушая трели,
Нам из динамика в отеле
С улыбкой зверской напевал.
Бартендер, поводя саженью,
Подмигивал, как рулевой,
Двум инженю под влажной сенью,
Немного склонным к ожиренью
И обкурившимся травой.
На конференции скучнейшей
Зевающий три дня подряд,
Бубнил специалист крупнейший,
Нюансы уточняя с гейшей,
Печатавшей ему доклад.
А в это время над огромной
Долиной высился вулкан
И созерцал остывшей домной,
С каким величием бездомный
Чечётку отбивает, пьян.
Цвела магнолия, и капли
Дождя прошедшего с ветвей
Сверкали чайке, грифу, цапле,
Алмазный чудился накрап ли,
Иль смесь коктейлей, им видней.
О том, что все переодеты,
На принце нищего костюм,
Догадывались лишь кометы
Вселенской этой оперетты
В вечернем небе, полном дум.
Лоснились на бомже отрепья,
От невозможности объять
Весь мир в его великолепье,
Профессор встал, надвинул кепи
И впал в отчаянье опять.
|