|
* * *
Этот мир – кирпичный дневной каприз,
место в трещине на стене.
Этот мир – не мой, в нем живешь сверху вниз
И не пишешь стихов во сне.
Этот мир – беззвездный ночной брусок,
Глубина без полос зари.
Он снаружи – строг, остроглав, высок.
Посмотрели бы изнутри…
Я хочу в тот мир, где живут снизу вверх –
Я, и ты, и день, и ручей;
Где гуляет душа между древних вер
с белым голубем на плече.
*
* *
Мой старый друг, отшельник и чудак,
Не из когорты мальчиков гламурных,
Когда-нибудь мы одряхлеем так,
Что станет не до шалостей амурных.
Иссякнут плодотворные года,
Мы насладимся отдыхом по праву,
И я смогу сказать тебе тогда:
«Давай поедем наконец в Варшаву!»
И мы примчимся, именно теперь,
И – в Старе Място, в
точный час заката.
Ты, может быть, не знаешь, – но поверь,
Что мы вдвоем бродили тут когда-то.
Не поворачивая головы,
Я рядом шла, ловя попеременно
То польской речи шелест, то листвы
Кленовой под ногами; дух Шопена
Вокруг витал – и здания поют,
И гордые столбы живого света.
Не более полутора минут
Мы вместе шли – сейчас ты вспомнишь это! –
По темной площади, вдоль белых стен
Причудливых, вдоль тех перил и арок…
И был сентиментальный нам подарок:
Незримый голос спел «Лили Марлен»…
*
* *
А давай однажды в Гент
С головою окунемся –
Задохнемся на момент;
Ахнем, крикнем и проснемся
В серой нише; до реки
Семь ступенек; край причала;
И протянутой руки
Расстояние до яла.
Колокольный перезвон,
Хмель скольженья и простора;
Поплывем – а с двух сторон
Роскошь, роскошь, праздник взора!
Эти краски, этот стиль,
Десяти столетий сила,
Где-то здесь найдется Тиль –
Тот, которого любила.
За любым свистит углом,
Из любого переулка
Тиль смеется. Каждый дом –
Музыкальная шкатулка.
Кто разбудит голоса?
Кто упьется струнным звоном?
Тиль восходит в небеса
По ступенчатым фронтонам.
И, пожалуй, ради нас –
Невесом, на зависть кошкам,
Шутовской и наглый пляс –
По ступенькам, по окошкам!
На узорчатой стене
Тень, отстав, на миг застыла –
«Не грусти ты обо мне,
Та, которая любила!
Ты плыви себе, плыви,
От печали убегая.
Мне не жаль своей любви –
Да тебе нужна другая».
Плеск воды и жар с небес,
Что ни флюгер – то легенда.
Мы отведали чудес
Ослепительного Гента…
* * *
Садись, любимый. Поле перед нами,
Глаза – бессонны, уговоры – крепки,
И мы опять играем временами
И ставим их в кружочки и на клетки.
У них, времен, расплывчатые лики,
Им, временам, нет больше места в мире.
Прошедшее – январь какой-то дикий –
Как велено, встает на е-четыре.
Тут – шанс его еще чуть-чуть продлиться,
Покуда им владеют наши руки.
Мы совмещаем феврали и лица,
Мы совмещаем августы и звуки.
И, может быть, из запахов, осколков,
Случайных нот, что прицепились к датам,
Мы слепим мир мустангов, прерий, кольтов,
Мир, нужный маркитанткам и солдатам…
Играя, только нужное оставим
Для эндшпиля, зато повысим ставки,
И прошлого не станет. Переплавим
В игре все то, что стоит переплавки.
Мы сотворим и завтрашнее солнце,
Мы сотворим и будущее лето,
На то она – игра! И унесемся
В ночных круговоротах тьмы и света…
*
* *
Ох, кому зима в досаду, кто тоскует без весны,
Так ложись-ка спать пораньше да смотри цветные сны,
А я встану у окошка меж небесной и земной
Снежно-млечной, бесконечной, подвенечной белизной!
То ли сплю, а то ли слышу, то ли бьется о стекло
Сквозь разлуку да сквозь вьюгу соколиное крыло.
Свет мой ясный, взор опасный, голос властный над судьбой –
Ты встречай ли, моя радость, я приехал за тобой!
На стекле мои ладони, белый лед прожечь хотят.
Мчатся бешеные кони, по-над берегом летят.
Свист заречный, друг сердечный, голос вечный над судьбой –
Ты встречай ли, моя радость, я приехал за тобой!
Ворожба моя такая – снег прорежет, как кинжал,
Чтоб от края и от края длинный санный путь лежал,
Бесконечный, подвенечный, в лунном блеске голубой –
Ты встречай ли, моя радость, я приехал за тобой!
*
* *
Я люблю тебя так, как каштан расцветает.
Бело-розовый воск его свечек не тает,
А незримый огонь в них не просто горит –
Торжествует, трепещет, горенье творит.
Я люблю тебя так, как сирень расцветает.
Ароматный сугроб до небес вырастает,
Возникает живое пространство любви,
Сделай вдох, сделай шаг, и войди, и живи.
Я творю этот мир из любви, я сплетаю
Вереск, солнечный луч, голубиную стаю,
Ветер с моря, и клевер, и звезды в венок.
Ранним утром он ляжет тебе на порог.
*
* *
Этот мир еще жив, еще дышит на вид,
Но все раньше оконная тьма.
Время тусклой листвы и последней любви
Иссякает. А дальше… Зима?
Нет, немного еще повоюем, горя
Отражением прежних костров,
И последний торжественный всплеск октября,
Многоцветье тепла на прощанье
даря,
Завершится, как песня без слов.
Что на капельку жизни могу обменять?
На пороге последнего сна?
Ни тепла, ни тебя, ни любви, ни меня.
Белизна. Белизна. Белизна.
|