|
ПЯТИЗВЁЗДНОЕ
КОЧЕВЬЕ
Сквозняки пятизвёздных кочевий
Над песчаным свистят пятачком,
Выдувая сыновне-дочерний
Смысл в понятиях: родина, дом.
Здесь искали мы воли и доли,
Лопоча на чужом языке,
Рассыпаясь кристаллами соли
В европейском промытом песке.
Врозь – во многоязычном смятенье –
Мы родную коверкали речь,
Потеряв наше предназначенье,
Перепутав, что жечь, что беречь.
Здесь раскинут шатры бедуины,
Здесь, где храмы стояли вчера,
Станут земли подобием глины,
Станут книги добычей костра.
Минаретов воинственных дула
Прорастут, в небеса устремясь,
И померкнет, чураясь разгула,
Золотая славянская вязь…
Но, сдаётся мне, в отблеске майском,
Сто ли, триста столетий спустя,
Колокольчиком звякнет валдайским
В кочевой колыбели дитя.
СТАРИННОЕ
Полно, не усердствуй,
Не ходи угрюм –
Не прикажешь сердцу,
Не обманешь ум.
Не любовной болью
И не колдовством –
Крепче уз любовных
Связаны родством.
Не почую дрожи
Под твоей рукой –
Мне всего дороже
Воля и покой.
В час бессонной ночи
Сам поймёшь – права:
Наших одиночеств
Ближе нет родства.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
АЛЕКСАНДРИНЕ
Светлой
памяти мамы
Как в
моём дому погуляло лихо, –
Так в моём дому стало тихо-тихо.
На стекле стола капли стеарина…
Здесь жила-была свет Александрина.
Долгим будет сон, свет мой ненаглядный…
Замер почтальон на крыльце парадном:
Голубой конверт – цвет аквамарина –
Опоздал навек. – Спи, Александрина!
ВЗГЛЯД
В НЕБО
С
душой, как с девочкой больной…
Е.
Евтушенко
Живу – ни городу, ни миру –
С душой, как с девочкой больной,
Забыв перо, забросив лиру,
Ни Богу свет, ни тьма кумиру –
Бессилен ангел за спиной.
А за окном, закрытым плотно,
Гуляет ветер, в стельку пьян,
Рвёт неба серого полотна,
Разоблачая беззаботно
Нас возвышающий обман.
Что небо? – Пусто и бездушно.
Теряет власть Творца рука,
Его вершина безвоздушна,
И только звёзды равнодушно
На дно взирают свысока.
МОЙ
БРАТ
1
Вглядись в
лицо моё чужое…
Эльза Ласкер-Шюлер
Мой брат, гляжу в лицо твоё чужое –
На нём вражды и тёмной смуты след…
Чужою волей и чужой межою
Расколот на осколки белый свет!
Мой брат! Не будем ждать, когда беда
Заставит нас прозреть… объединиться…
Давай же мы вглядимся в наши лица!
Давай вражду погасим навсегда!
2
В час кровопролитий и амбиций
Всё горит и рушится кругом.
Каждый третий стал братоубийцей,
Каждый первый – яростным врагом.
Тычет в спину дуло автомата,
А к груди приставлен чей-то нож…
Каждый братом звался мне когда-то
И на человека был похож.
*
* *
Не прельстишь колечком новым:
У колец – один конец…
На челе Лилит терновый,
Злой безбрачия венец.
И парчой-шелками вкупе
Не приманишь – не зови!
Дух свободы неподкупен,
Независим дух любви.
Гром пиров, содом посуды –
Белый сирин улетел…
Дух поэта неподсуден,
Неподвластен воле тел.
О
НЁМ
…Без слёз,
без истерик, без писем, без жалоб.
М.
Светлов
Приходил – желанный и неверный,
Так драгун являлся на постой…
По чужим разменивал тавернам
Мой подарок – крестик золотой.
Сердце девы билось – не разбилось,
В пекле закалилось, стало – сталь.
Как мечталось, верилось, любилось!
Был – отрадой, а печалью – стал.
Но зачем печаль так непомерна?
И зачем сомненьями томлюсь?
Всё о нём – желанном и неверном –
Плачу и печалюсь, и молюсь.
В
ГОСТЯХ У АННЫ
Анне
Германовой
Скиталицей, поникшей от забот,
В четвёртый день семнадцатого года
По милости судьбы и ей в угоду
Я очутилась у резных ворот.
Хозяюшка с улыбчивым лицом
И с голосом поющего ваганта,
Изящна, как цветок в петлице франта,
Меня встречала в дворике пустом.
О этот взгляд! – Себя узнала в нём,
В зрачках её библейских отражаясь
И чувствуя, – она мне не чужая,
И не чужою я вхожу к ней в дом.
За окнами стоял волшебный лес,
Передо мной она стояла – Анна,
И падал снег, но мне казалось – манна
Спускалась с предрождественских небес.
И был из манны выпечен пирог,
Смежал камин всевидящее око…
Впервые было мне не одиноко,
И до утра наш длился диалог.
О слово, ты начало всех начал,
Ты связываешь в узел все начала, –
В её устах ты серебром звучало,
И голос струн под пальцами звучал.
Пой, миннезингер, менестрель, вагант!
Пой о любви несбывшейся, высокой,
Пой, Анна, – хрупкий ангел кареокий –
Ты в этой жизни тоже эмигрант.
И оттого, наверное, друг мой,
Душа тревожна – странница ночная,
Нездешняя, иная, неземная –
Она упрямо ищет путь домой.
ВНЕЗАПНО
…Так
внезапно закончилось лето –
Как в обойме последний патрон,
Как – одна на двоих – сигарета,
Как последняя строчка поэта,
Что последнею пулей сражён…
«Не горюйте, – мне скажут, – всё это
Просто бредни бунтарских голов,
Просто – осени ранней примета…
Не беда – проживём и без лета,
Без пальбы, табака и стихов».
Соглашусь: будем живы без дыма,
И уж точно – без пули в виске…
Пусть удачи вальсируют мимо,
Но без рифмы поэту – помилуй! –
Как прожить на последней строке?!
|