Опубликовано в журнале Крещатик, номер 4, 2016
* * *
заболели реки
головой об лёд
подними мне веки
задом наперёд
протяни мне руку
в чёрных волдырях
я теперь без звука
знаю: это бах
а вон тот в серёдке
моцарт на крови
тёплая селёдка
рыбка селяви
ты ловись
большая
на дверной крючок
слушать не дыша я
музыку не смог
вытаращил глупый
некрещёный рот
только стиснул зубы
в урожайный год
по небу до ветра
ходят облака
богатеют недра
мелется мука
обрастают камни
каменной травой
трогают руками
мёртвых нас с тобой
в небе светит белый
карлик тибидох
перестань поспела
и чернильный мох
набухают буквы
в воробьиных ртах
страшные как брюквы
в баховых руках
* * *
потому что холодно
в том числе и жарко
а потом выходит из
всей библиотеки
и по набережной вдоль
кто я разве можно
пушкин или доширак
бакенбарды спороты
черноглазый обелиск
ясеневый суздаль
всё на свете хорошо
в том числе от бога
* * *
минус двадцать по цельсию
расскажи мне о том как
замутили концессию
прославленья в потомках
он живёт нерастраченный
словно римлянин в падуе
при эдемской ли прачечной
(грязь святая не в падлу им)
или на поле сереньком
фаршированный плюмбумом
как тот маточкин
берингов
субмаринами глупыми
чтоб справляться с унынием
забавляется мыслями
мол когда-то в румынию
парня взяли и выслали
а в румынии
холодно
минус двадцать по цельсию
как в заснеженном болдино
да на русскую пенсию
выйдешь блин за околицу
за околицей крошево
ни коровы ни школьницы
пахнет снегом и кошками
а в столице империи
пахло родиной-женщиной
говорили не звери мы
будет всё как обещано
и закат над берёзками
и зима и бессмертие
в той которая плоская
только из милосердия
* * *
а мы с тобой давно не школьники
мы провалились на экзамене
мы стали просто алкоголики
конечно мы не скажем маме
к тому же наших мам на кладбище
уже давно зарыли в землю
у входа там большая бабища
цветочки продаёт и дремлет
мне тоже бы поспать немножечко
но выпить очень сильно хочется
звенит серебряная ложечка
шуршит морской песок в песочнице
* * *
мне снова 51
а ведь была страна
был композитор бородин
был день бородина
был вечер трудного утра
а прямо в полночь – ночь
и воду дождь на дне ведра
не уставал толочь
* * *
они вступили в переписку
на всём на всём лежит судьба
спокойно маша я гандлевский
но только с русскою душой
месили тесто кашевары
чтоб рыбой накормить народ
тянуло дымом и безумьем
в мужской клинической палате
а убивали ближе к ночи
не на пригорке а в низине
не до крови а просто так
толкнули пьяного под поезд
* * *
какая боль и мэриотт
когда замёрзшая вода
губу от неба оторвёт
зима наступит господа
наденут тёплые пальто
подденут тёплые рейту
как окись магния барто
в разбитом сапогами рту
с утра родители ушли
работать рядом навсегда
на ртуть наматывать кишки
кричать большие города
нам надо многое успеть
прочесть разыскивает их
непродолжительный успех
убогих сирых и больных
в трёх алюминиевых соснах
до судного скрываться пня
о бог мой в стареньких носках
мою подругу и меня
ещё пожалуйста мне дай
немного даждь
нам днесь своей
побольше птиц весенних стай
и потеплее сентябрей
а я как ты так весь весь
весь
твоим за праздничным столом
предстану нефтяная смесь
с большим октановым числом
из искры возгорится я
и станет на земле светлей
и даже пушкина
прочтут
четыре тысячи андрей
* * *
над богом нет другого бога
в бутылке есть немного спирта
она стеклянна как берлога
где жил художник а не диктор
где жил диктатор а не доктор
нарисовал немного марта
стриги же бороду и ногти
мой зигмунд
говорила марта
над морем нет другого моря
монооксид дигидрогена
клянусь что в радости и в горе
а волга ест овёс и сено
а лошади впадают в спячку
и не везут на берег крыма
где никогда никто не плачет
что грустно и необъяснимо
* * *
я на три дня ушёл в застой
где колбаса по три рубля
но подавился колбасой
и выпил водки с корабля
на бал бежали пьер
безу
мен и наташа и ната
въезжал автобус на газу
в стасемивратные
врата
назад дороги просто нет
дорога это просто путь
на берег моря на тот свет
который не даёт уснуть
* * *
не люблю матчасть
и аппаратуру
сяду подожду
парусную фуру
помолчу вперёд
а она поедет
с маленьким лицом
на велосипеде
вот и всё когда
никуда не деться
хлынет в четырёх
вёсельное сердце
талая вода
пополам с оркестром
важных скрипачей
обречённых с детства
Москва