|
* * *
Сад вишневый, покрытый инеем, –
рощи миндальной в цвету мираж.
Им на веку написано с именем
ветра
на губах умирать.
*
* *
А строки волна не ликует,
парус лампы настольной поник.
Авторучки профиль акулий
да закладки акулий плавник…
*
* *
Игра слов в небе.
Ты не судья, но мяч.
Это как в регби –
смыслу бока намять.
*
* *
И он выронил
паспорт гигантов
и встал в очередь
за гражданством пигмеев
*
* *
Гирлянды подмигивают из витрин
и в сдобе ищут себе подобия.
Бочок стеклянного шара потри –
проступит сантаклаустрофобия.
*
* *
огромная
связка ключей
в руке у бомжа
ключи – псы
идущие
по ржавому следу
замков
* * *
Раньше были стихотворные размеры,
музы, лиры.
А теперь – смехотворные размены,
мусор, вампиры.
И верлибры, конечно же,
и верлибры.
*
* *
«Сколько травушки ни накоси вам…» –
начал писать, хотел, чтоб красиво, –
бегут уж со спичками и керосином:
мол, собака на сене – ксенофобии символ.
Хорошо еще, что не с ядом крысиным.
Сел под осину и за Россию
выпил. Всем большое спасибо.
*
* *
Кто с курами ложился спать
и просыпался с петухами,
тому ли о грядущем хаме
стишата грозные кропать?
*
* *
Я люблю свою позднюю лирику
за отсутствие жировых
складок. В южную поликлинику
на каникулы – журавли.
Как они, по-прежнему прозу я
не считаю праздником. Пни
обожают лирику позднюю, –
рассудительную, как они.
*
* *
Для Одиссея, офицера
ахейского генштаба, ферма
животновода Полифема –
пастуший филиал инферно.
Да, путь домой тернист и долог,
но пусть в критический момент
в тебе проснется офтальмолог…
Виват! И пей до дна, студент.
*
* *
Белый былой налив –
Аннабель Ли.
Я – фьорд,
а прошлого
корабли –
в море
все дальше, дальше.
Вылиняли
их экипажи,
но боцман по прозвищу
«Нуидряньже»
все так же пеняет юнге
за адреналин.
*
* *
Расскажу вам историю, дети,
презанятнейшую одну,
как учился на медные деньги
листопада любить весну
ментор ваш, говорящий красиво,
школы той золотой медалист.
И роняла степная олива
свой серебряный северный лист.
*
* *
К сожалению, я не ботаник,
и во мне чудеса цветов
безымянными обитают
в форме неких увядших снов.
Ну а кроме того, орнитолог
из меня вообще никакой.
Соловей сигарету с ментолом
от луны прикурил за рекой.
*
* *
Помесь цапли и сокола,
хореографии друг,
ходит вокруг да около,
около да вокруг.
Но геометрия цыкнет,
и все балетное в ночь
канет, и кто тогда, циркуль,
кто тебе сможет помочь?
*
* *
О пишущей
машинке леса, дятле,
машинка швейная
моторной лодки
сошьет стихотворенье
вряд ли,
покуда на цепи
в парче и шелке
прибрежных
сладко так кемарит,
качалка-кресло
для стрекоз команды,
что – фигушки! –
напишут вам сценарий
комедии,
где камыши-команчи
то фабрикой
чулочных грез предстанут, –
нейлон лиловый,
солнечные пятна, –
то перьями
в чернильницах хрустальных…
Но это уже китч.
Спросите дятла.
|