Как птица феникс вспыхивает осень.
С кларнетом и стаканчиком малаги
Свой натюрморт решительно забросил
Художник, потянувшийся в овраги.
Свет сумрачен, а сумрак светоносен,
И с каждым шагом он от цели в шаге.
На темных травах первые кристаллы.
Лес красен так, что в нем костров не видно.
Вот холмики, поросшие крестами.
Вот яблоки, протертые в повидло.
Задумчивы воскресные крестьяне.
Молитва их как древняя ловитва.
В глазах усталых угнездятся звезды.
В холодных комнатах останутся ответы.
Шумит тростник и вздрагивает воздух,
И путника в преддверии рассвета
До костного пронизывает мозга
Росою черной, капающей с веток.
ФЁН В ПРЕДМЕСТЬЕ
В предместье, как его ни назови,
Вечерний воздух пропитался смрадом,
Гром поезда доверился аркадам,
По зарослям шныряют воробьи.
Сутулость хижин, путаница троп,
Садов неразбериха и тревога –
Всё это к Богу вопиет немного,
А Бог сейчас немного мизантроп.
На мусорке пищит крысиный хор.
Полны корзинки женщин требухою,
И череда свекрови за снохою
Напоминает чем-то крестный ход.
От скотобойни выхаркнет вода
Вниз по теченью жирный сгусток крови.
За души убиенные коровьи
Кусты ракит краснеют от стыда.
Когда же смысл задремлет между строк,
Строенья закачаются в канавах,
Возможно что и прошлой жизни навык
Потянется на ощупь как вьюнок.
Отважным путешественникам тут
Коварство скал на первое предложат,
Руины на второе растревожат,
Мечети перл к десерту подадут.