* * *
огрызок яблока вот окончанье страсти
змея в змею или деталь в деталь
съесть зодиак не вспомнив про халяль
и целовать огонь и рвать им пасти
поскольку нет ни смерти ни любви
нет больше глины золота и мела
не кувыркаться в сумерках придела
не плакать в храме жизни на крови
и рухнет он на месте стадиона
который восстанавливает храм
и ветер перемен я не отдам
тебя в зенит в кольцо гипериона
и снова на руках среди колонн
на корабле меж пьяных недоносков
шедевром неопознанного босха
ты бьешь из пушек в свой гиперион
корундом сердца стоптанный мотив
не танец нет сизифы рушат горы
парад дворцов где нищие и воры
кидают братьев вены отворив мы падаем в бездонный чевенгур
где кроличьи глаза в подземной чайной
которым смерть не кажется случайной
в кромешных ароматах синекур
и яростно сгустив грехи столетий
я вижу как возносятся кресты
и заполняют зодиак цветы
точно судьбу провидящие дети
и осень как пловец без головы
играет рыбой листьев у фасада
и лепет твой прозрачней лимонада
о справедливости несбыточной увы
пустых планет где демоны мечтая
слагают гимны скрежета и зла
и власть изображают их тела
точно в огне мятущаяся стая
прошу тебя пристрастно не криви
свой венчик роз свою больную память
тебе уже не научиться плавать
и не найти забвения в любви
* * *
в торжество западает сомнения ртуть
осень мести вибрируют деки
и стаккато дождя и разрушенный путь
гравий памяти колкий навеки
сознавать что уже невозможно вернуть
как ни бей ни моли свои реки
эту вечно цветущую юности жуть
эти пылкие чувства-калеки
разожму кулака истерический ком
камень осени в свет озаренья
и зеленое в ржавый рядится тайком
в серый пепел скрывающий тленье
толоконным по нёбу водя языком
развенчав пустоцветы влеченья
упаду в эту ярость что б встать стариком
не разъявшим беспечности звенья
и на льду между вишен озябших пророк
смерть сутулую в хлам заметая
точно кадр кинохроники выстрелом вбок
пораженный ложится мечтая
и паденьем отмерив положенный срок
как взметенная выстрелом стая
заболтавшихся всмерть белогрудых сорок
он стремится к виденьям рая
парашютом ломая измены ветлу
в самом хриплом саврасовом месте
утешает канабиса блеском иглу
ослепительной крови и мести
и Шарлотта теперь не вернется к столу
в беспощадных сражениях лести
будет мчаться в зенит позабыв про игру
«…все в порядке мы празднуем вместе…»
и не надо иных одиноких чужих
на пространстве где бесятся годы
угасающих звезд как котята слепых
нашей вечно крапленой природы
станем снова делить эту тьму на двоих
наводнений подземные воды
нам заменят угасшие лики святых
позабывших заветы свободы
* * * мальвина с черною душой
с душою черной страстью снежной
то океаном то рекой
я плыл безумностью безбрежной
и среди звезд найдя приют
в прекрасной родине забытой
мне показалось что поют
сирены в дымке ядовитой мальвина в черном домино
со страстью пепельной и вьюжной
я пил взахлеб твое вино
и умирал тебе не нужный
ты открывалась мне легко
и пряталась и было сложно
так больно и так далеко
так навсегда и невозможно
что мы неслись вознесены
пронзая прежде павших тени
их не вернувшиеся сны
их близких вставших на колени
был бесполезен плач и стон
и впрямь «к чему теперь рыданья»
ведь я не сплю но снится сон
в котором ссоры и свиданья
где в чеховском саду смешном
с тобой смертельною и белой
играет в кости черный гном
тряся главою поседелой
и остается только ждать
не льстя из вечности побегом
и спать и бесконечно спать
под русским пеплом русским снегом
* * *
проиграй свою вечность и лотоса выпей однажды
и пройди повторясь отраженье туманное дважды
точно звуки глотающий парк над травой необритой
растворись соловьем под волшебными мхами иврита
но не вспыхни лучом и не скрипни повернутой дверью
над пеленками памяти и ледяной колыбелью
под сухими молитвами век скоротай театральный
все такой же веселый и одновременно печальный
не оставив следа от тревоги и злости и тленья
роковой неизбежности бьющего в сердце мгновенья
чтобы в плитах судьбы растеряясь восстать и
сорваться
только вот не прощаться ни с кем никогда не прощаться
бить в большое окно рассыпая стеклянные стружки
и играть забавляясь в любви золотые игрушки
в колесо озаренья не видя ужасную разность
озверенья кругов уводящих в нелепую праздность
Начало формы
* * *
и день за днем печальнее печаль
но полночью любовь моя светлее
и через память тянется аллея
в поломанную кукольную даль
не передернуть у виска затвор
звереет кровь глумливая в аорте
не одурачит медленное форте
и не обрушит век свой приговор…
сиянием несбывшихся цветов
удержанный у края эстакады
я завершить успел лишь полтирады
лишь полсудьбы вновь созданных миров
такой пустяк… не заиграл подъем
и вот опять качаются вполнеба
наполненные счастьем ширпотреба
пускай умрут пока мы допоем..
но в них мятутся ангелы и грусть
такая грусть что облетают лица
тяжелая вращается столица
встает с ножа и падает на грудь
и ты в толпе таких же как и ты
таких же как и я и даже хуже
уже не можешь прошептать «О, Боже!»
ведь рифмы нет средь мерзкой суеты
судьба ли это или только тлен
бессмысленная кровь обман и ярость…
все впереди… ничто не состоялось…
и ничего не требует взамен…