|
БОЛЬНИЧНОЕ
Новый день начинается гулко,
Особливо для тех, кто ослаб.
Им, лежачим, простая прогулка
Наслаждением дивным была б.
Жидкий кофе глотается сухо.
Боль нудит – ни тупа, ни остра.
На локте приподнявшись, старуха
Вся сливается с криком «Сестра!..»
Начитавшийся «Кода да Винчи»,
Взгляд подняв, видит холм до небес,
А к нему кривобоко привинчен
В белых метках кладбищенский лес.
ПМЭФ[1]
В Петербург из Вены прибыл «фоккером»,
Ну а здесь опять фальшивый свист:
Тот, кто раньше пробавлялся покером,
Нынче сам себе экономист.
Тут японцы, негры пропеченные,
Толпы их встречающих девчат…
На конгресс слетелись лжеученые,
Снова что-то объяснять хотят.
19.06.2015
ГНОМ
Мрачно выходить из дома,
Мерно достигать «Полушки».
Покупать для злого гнома
Водку «Александр Пушкин».
Алкашам десятикратно
Скорбь состругивает лица.
С ними на пути обратном
Свежей влагой поделиться.
Пролетает четверть часа –
Вот уже и водки нету.
И какие тут прикрасы? –
Гном-то призовёт к ответу…
* * *
Дорогу преградят и спросят,
И не найдешься, что сказать.
Под черепом гудящий дроссель
И пары слов не даст связать.
А фирма веников не вяжет,
Сам виноват, что шлялся тут:
По морде мимоходом смажут
И по своим делам пойдут.
* * *
Я в жизни был отнюдь не алкоголик,
Но грусть-тоску подчас в вине топил.
Куда ушел любимый серый кролик,
Какой его донашивал дебил?!
Ведь знал я точно, что совсем не надо
Зимою нажираться, как свинья.
Но сгинула во чреве Ленинграда
Вторая шапка, нутрия моя.
Почто меня терзала злая сила? –
Какой-то нонсенс, типа щыл бул дыр…
И только ты ни с кем не изменила –
Ты, восьмиклиночка, затертая до дыр!
* * *
Придать весомости строке!..
Она гуляет налегке,
На Лиговку суется,
И проходным, где в тупике
Менты засели в «воронке»,
Спешит и не сдается.
С похмелия соученик
Звонит, его задор не сник,
Вокруг – подружки роем.
Пора сменить судьбу и ник!
Что ж, стихотворный мой дневник,
Как раз тебя закроем…
ИЗ «ШВАБСКИХ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ»
1
На горе еловый лес.
Там гуляет местный бес
В швабских кожаных штанах,
Лишних посылает nach…
2
О, эта взбодрённая пьяным огнём
Неистовых вранов кипучая стая!
И мы захотим – не такое загнём.
А ты говоришь – за людей не считают…
* * *
Когда одна осталась треть –
На Неккаре, Неве, на Каме, –
Не всё ль равно, где замереть,
До боли сжав виски руками?..
Свой век свихнувшийся возьми
В просторы камские с собой.
Отец был родом из Перми,
А значит – нет, не на любой…
|