|
На смерть друга
Открылись
Вечности глаза,
как Царские Врата,
и пролетела стрекоза
у сомкнутого рта.
Отважен тот, кто в них взглянуть
посмеет, не страшась,
кто разрывает с миром связь,
свершая тайный путь,
вне оправданий и судов,
похвал и клеветы.
Блажен, кто всё принять готов,
Кто с Богом был на ты.
2014
*
* *
Я в мае ничего не понимаю,
не голова – свисток из хохломы,
живёт себе, игрушечка немая,
не беспокоя праздные умы.
И вас тревожить вовсе не хочу я
смятением словесной кутерьмы,
а просто – как лошадка, свет учуяв,
бежит к нему из стойловой тюрьмы –
так я – мне видеть вас приятно!
От радости губами хлопочу,
что в этаком пространстве необъятном
ещё я вижу тех, кого хочу.
1981
*
* *
Где
Слово брезжит, плотью обрастая,
среди младенческого блеянья ягнят,
и с удивленьем голубиной стаи,
заснеженные перья оброняя,
на торжество Архангелы летят,
и Старец, позабыв укрыть седины,
не встанет с ревматических колен,
склоняясь к девственно-невинной,
благодаренья помыслом единым
захваченный в нерасторжимый плен,
где, пламенем таинственным согрета,
Звезда незримый совершает путь,
там бренные запряжены кареты,
и розовеющее облако рассвета
волхвы спешат усердьем обмануть.
2014
*
* *
За не-возможностью занять
под небом не-отъемлемое место,
найди себе занятье поумней –
к примеру, перемножь на двадцать пять
счастливых обладателей теней,
их обозначив неизвестным.
Пусть будет икс – всех видов рыб,
растений – игрек, зет – животных
и наконец, сто в энной степени – людей.
Вот многочлен, помноженный на тлен, –
Решай,
потей!
И бесконечность этих игр
в их поднебесной подноготной
и пестрокрылой наготе,
самонадеянный бином
кружений брачных –
где же кружка?
Игольное сверкает ушко,
верблюд забылся вечным сном.
2014
|