Опубликовано в журнале Крещатик, номер 3, 2015
Борис МАРКОВСКИЙ
ДВА СЛОВА О ПОЭТЕ
Об Алейникове
я узнал от Марка Бирбраера в один из своих приездов в
Киев.
– На мой взгляд, Владимир Алейников лучший поэт современности, – сказал он
и подарил мне книгу его стихов.
Пришел домой, стал читать.
Двор
травою сорной зарос,
Протекла из крана вода,
Словно прошлых не было гроз
Или вдруг ушли навсегда.
Стихи завораживали.
Не
молчи – постой, погоди,
Научи стоять на холме,
Поднимай и дальше веди
В кутерьме земной, в полутьме.
Вселяли тревогу и надежду.
Я
и сам пойму, что к чему –
Но иду на зов, ибо в нем
Что-то есть, что мне одному
Помогло бы ладить с огнем.
Читал до вечера, не мог
оторваться.
Арсений Тарковский, который ценил
молодого Алейникова, как-то заметил: мастерство поэта
в частности определяется широтой дыхания.
*
* *
Со свечой, точно встарь, – при свече,
У свечи, – в киммерийском тумане,
При тумане, в забвенье, в дурмане,
Сквозь туман – с лепестком на плече,
Сгустком крови сухим, лепестком
Поздней розы – в проем за кордоном,
В лабиринт за провалом бездонным,
В зазеркалье с таким пустяком,
Как твое отражение там,
Где пространство уже не помеха,
Где речей твоих долгое эхо
Сквозь просвет шелестит по листам.
У Алейникова,
как видим, дыхания хватает на 3 строфы (в иных случаях – на много больше
строф). Немудрено – он купается в ледяной воде любимого Черного моря в
своем родном Коктебеле, где живет с апреля по ноябрь. Живет и работает. Пишет
книги (одну за другой), рисует картины, а в сентябре встречает друзей, которые
съезжаются из самых отдаленных уголков планеты в его огромный гостеприимный
дом.
*
* *
Восходящих светил круговерть,
А над ними, над ними –
Напоённая временем твердь,
Где забытое имя,
Беззащитно звуча на лету,
Не теряется всё же –
И, почти уходя за черту,
Возвратится, похоже.
За полвека написано тысячи
страниц. Стихи, проза, воспоминания. Легендарный основатель СМОГА, неутомимый
труженик, большой русский поэт, похожий на древнего русского витязя. Жаль,
война разделила нас. Впрочем, верю, ненадолго.
*
* *
Этой – горшей из стольких вдали –
Не забыть и в могиле потери, –
Словно в самую глушь увели
И в пространство не заперли двери.
Тяжелее потерь – не знавать,
И сочувствия вовсе не надо –
Мне и так уже некого звать
Посреди опустевшего сада.
Екатерина ТУРЧАНИНОВА
Владимир Алейников –
Художник с большой буквы. Талант его многогранен и ошеломляющ. И только
дивишься, как богато наградила его Мать-природа (ну, или Господь Бог, если быть
точнее). А ещё он великий труженик. Всё, что выходит из-под
его пера или кисти – прекрасно: от глубоких, философских стихов и прозы,
от которой невозможно оторваться, до оригинальных картин, которые ни с чьими не
спутаешь. И всё же что бы ни создавал Алейников, он остаётся Поэтом, на
всём лежит печать его поэтического мира – блуждаем ли мы вместе с ним по
закоулкам отечественного андеграунда (воспоминания «Неизбежность и благодать»)
или зачитываемся стихами. А может, это несуетная коктебельская жизнь помогает
ему, как и его знаменитому предшественнику
Максимилиану Волошину, творить столь мощно и свободно?
Елена МОРДОВИНА
ВЛАДИМИР АЛЕЙНИКОВ И
ВОЛШЕБСТВО ЕГО ТЕКСТОВ
Работа литературного редактора
иногда требует навыков, более присущих обозревателям модных подиумов. Когда
впервые соприкасаешься с текстом, обращаешь внимание на его стиль, силуэт,
особенности кроя, аксессуары… Впервые читая прозу или
поэзию Владимира Алейникова, прежде всего поражаешься
богатству самой ткани текста, его фактуры. Произведения этого автора можно
сравнить с роскошными флорентийскими гобеленами и шелками, которые когда-то
привозили в Крым генуэзцы, украшенными богатым и разнообразным ботаническим
орнаментом, с потрясающими мелкими деталями, вкраплениями анималистических
узоров. Когда вчитываешься в текст глубже, понимаешь, что
ткань эта, возможно, еще более древняя – эллинская, киммерийская,
скифская – с такими же роскошными узорами, но более грубая, подобающая
воинственному племени, и все это проникнуто древним, кочевым и царственным,
духом причерноморских степей. Ты держишь в руках его книгу и не можешь
сдержать восторга. Кара-Даг не остается без хранителей, без жрецов, без поэтов.
И неважно, что проза потом может увести нас в Москву шестидесятых, в мастерские
художников и пьяные подворотни, стихи – осыпать киевским снегом,
растаявшим десятилетия назад, а биографические заметки – познакомить с
волшебными людьми, живущими рядом с нами и поныне. В его текстах всё равно
будет присутствовать этот древний дух, этот ритм чёрных волн, набегающих на
стену Кара-Дага, этот запах моря и сухих киммерийских трав.
Андрей ДЮКА
МАСТЕР И ВРЕМЯ
Владимир Дмитриевич Алейников для
меня – мудрый Оракул, хранитель древней культуры и подлинных знаний.
Алейников не говорит об истине,
смысле бытия, он живёт и дышит этими понятиями. Пространство и Время в стихах
Поэта по-настоящему живо, не ограничено познанием и пониманием, не расчленено
на составляющие, не задушено псевдо-мудростью.
Чувства, обращённые в плоть, живую, вернее, – ожившую в образах Мастера Алейникова. Чувства, переливающиеся ручьём, горной рекой.
Чувства, будоражащие нас, погрязших в суетности и обыденности.
Владимир Дмитриевич открывает забывшим, потерявшим истинный путь, тайны Вселенной.
…Вращайся
всласть, гончарный круг,
Рождай тела созданий полых,
Пока добраться недосуг
Туда, где вербы дремлют в селах,
Туда, где слишком нелегко
Сдержать стенания сомнамбул
О мире, ждущем высоко, –
О том, где ты едва ли сам был.
Присутствие Высших Сил, как и
нерушимых законов бытия, читаются в каждом произведении Алейникова.
Образы природы: облаков, деревьев, ручья – удивительно и гармонично
переплетаясь с личностными ощущениями, чувствами Поэта, рождают Мир, полный
красок, запахов и звуков. Над которым –
безбрежность, под которым – бездонность. В этом магия Владимира
Дмитриевича. Единожды очутившись в этом Мире, уже не хочешь его покинуть
никогда.
…
Почему, черту переступив,
Открывая запертые двери,
Лишь в дожде я чувствую мотив
Колокольцем дрогнувшей потери?
Звук – отшельник в раковине дня,
Точно семя в яблоке осеннем,
Отзовется в сердце у меня –
И ему обязан я спасеньем.
Слияние сегодняшнего дня,
ностальгии по вчерашнему и Вечности – сплетается
в узоры удивительной красы, погружая в океан бездонный и таинственный, поднимая
в высь безграничную и необъятную.
Вживаясь в Алейникова,
вчитываясь, вглядываясь в строки, проживая вместе с автором секунды,
соединённые с безвременьем, теряешь привычные границы постоянства. Они тихо
рассыпаются за ненадобностью. В них более нет ни толка, ни смысла. Лишь звуки
падающих капель, шорох или хруст листвы… Отрешённость от земного
и присутствие Земного. Как много Земля хранит тайн и откровений, и как беспечно
проходим мы мимо таким уверенным шагом, с такими умными масками на лицах!..
Увидев Мир глазами Алейникова – удивляешься: «Как же раньше я не замечал,
что все так близко?! Так рядом!»
…
Пусть в дрожи огни – я брожу меж огней
И знаю уже безвозвратней:
Чем слово древнее, тем песня сильней,
Тем звёзды ее незакатней…
Мудрость пропетая, мудрость,
излитая болью и тоской… Болью о том, что могло бы быть иначе, а тоской, что это
всё уже не изменить… Но в кажущейся обречённости,
определённости судьбы – проход, выход из тупика на новый виток спирали:
Нет,
никто не сумеет сверчков убедить
Замолчать! – это звезды над ними
Да сады над рекой – их нельзя оградить,
Населить сторожами ночными…
… Паутины осенней летящая нить
С чем связует? – их много на свете,
Чтобы рук не тянуть и примет не хранить,
Быть за все пред собою в ответе.
Расскажи, расскажи – чем была ты жива?
С чем пришла ты ко мне? – как спешила? –
Не умолкли сверчки, не исчезли слова –
Есть над нами Небесная Сила.
Владимир
АЛЕЙНИКОВ
|
ЕСТЬ |
/ Москва
/