|
*
* *
Нам терпенья не занимать – попутного слова ждать,
облако ли ангел, мы его – хвать,
загоним в строку, пусть лежит на боку,
если не служит Богу,
белоручка и так балдел, болтался без дел,
зачем-то в подсознание залетел,
неприкаянный ангел сей, ангел молочных рек, киселей,
просроченных векселей,
незрелых плодов из побитых садов,
ангел лишних слов.
Ладно, лети себе мимо, вестимо,
подождём серафима
шестикрылого, нам подавай – лгунам,
пересмешникам, горюнам –
жечь глаголом, углём гореть,
видеть, слышать, дышать, терпеть,
гнать, зависеть, не умереть.
*
* *
Течёт
вода Кубань-реки,
куда
велят большевики!
Плакат
День распрямляет листьям складки,
Пыльцой и запахом дурманя,
Ночами воздух теплый, сладкий,
И мутный, точно чай в стакане –
Плацкарта, поезд краснодарский,
Большевики с Кубань-рекою,
Курортный неуют с фиглярской
Летучих облаков грядою,
И ложечка отстукивает
Дорожный марш пустых известий,
К платформе поезд прибывает,
А память топчется на месте,
О, сарафанная эклога,
Чьи это стриженые дети,
Как муравьиная дорога,
Теряются в
тысячелетьи.
*
* *
Кому от огня, кому от меча, кому от воды,
От болезни, мора, голода-лебеды,
Eсли мне, вдруг, суждено избежать беды,
Что я буду делать с этим небом-травой,
С утраченным временем, с больной головой,
С тем, что пропало и не вернуть, хоть вой,
С тем, что каждый день клянусь изменить,
Но не меняю, а продолжаю жить,
Испытывая на прочность нить.
Не выходя из себя, вернусь к себе,
Посмотрю, может быть, сидит на трубе
Кто-нибудь между А и Б.
ПЕРЕПЁЛОЧКА
Ты
ж моя, ты ж моя, перепёлочка…
Народная
песня
Полетишь
к нему навстречу –
перепуганная сначала высотою птичьей,
никем не замеченная –
перепёлочка моя, невеличка,
когда вылупишься,
наконец,
чуть окрепнешь, как всегда не готовая,
душа моя – вечно голодный птенец,
в поисках пшена золотого.
КУКУШКА
Расплачемся
над молодой травой,
над подорожником новорождённым,
над завитком его солёным,
над вечностью своей скупой.
Приноровимся, вроде, умирать,
считать по осени, недосчитаться.
А сами – в лес с кукушкой куковать,
не слушаться – соревноваться.
ЦЕНТОН
Выпей чаю от печали,
скушай персик от тоски,
по одёжке привечают,
провожают до доски,
как художник, мелкий дождик,
меткие кладёт мазки,
но колеблют твой треножник
и кривят тебе мозги.
Всё, что было сердцу мило,
всё в тебе, а не вовне,
помнишь очередь за мылом,
мене текел – на стене.
Хочешь, вольный житель мира,
звуки гнать из рода в род,
но прославленного пира
в рот не лезет бутерброд?
Ждёт тебя твоя берёза
у помойки во дворе,
или это рифма «роза»,
соль звезды на топоре.
*
* *
Всё о смерти, о смерти… напишу о душе,
Она становится строптивее и капризней,
Отвернёшься, поленишься – тут же укол, туше,
Поднимает шум, покруче семейной жизни.
Дни в ноябре – короткие и не светом светлы,
А первым слоем моросящего перламутра,
Темнота разглядывает праздничные столы,
Только по ним и отличает вечер от утра,
Душа постанывает, у неё невроз, гепатит
С, артрит и обострённое чувство долга,
Она, как замерзающий пруд, норовит
Сохранить для птиц полынью, хоть бы и ненадолго.
*
* *
В паутине зимнего тумана
дождь застрял ночной.
Вечер, утро, поздно или рано?
День – глухонемой
или притворяется и тихо
дышит, отгоняя тьму?
День декабрьский, поздний, стихо-
творный, покорюсь ему,
пробиваясь к свету, раздвигая
сгустки сумерек, пока
не блеснёт, резвяся и играя,
первая строка
молнией,
иначе сквозь ресницы
голых веток взгляду не пробиться.
|