|
* * *
Б. Тайгину
Я – охотник, жратву добывающий,
убивающий серн на бегу,
и висит ятаган убивающий
на моём волосатом боку.
В глупоглазом сиянии месяца
вой волков заунывен и тих,
и по чёрному озеру мечутся
души тёмных оленей моих.
Я бегу, спотыкаясь и падая,
по змеиным камням, при луне.
Я питаюсь корнями и падалью,
и прекрасное чудится мне.
В этом мире неясное чудится,
А другого не будет вовек.
Я очнусь, волосатое чудище,
и завоет во мне человек.
И не знаю я, чем это кончится…
И покажут ему, или сам
Будет он тосковать в одиночестве,
Пробегая по тёмным лесам.
03.12.63
ДИССОНАНСЫ
ГОРОДА
Ветер промокший ноет,
в уши прохожим
оря.
Башня –
Ковчег Ноев.
Купол под ней
Арарат.
Мокрый,
мокрый холод
трётся щетиной о стенки.
Весна,
Сдерживая хохот,
Зимы потрошит
останки.
Серый,
Серый город
кровавым ручьём трамваев
начиняет
улиц гроты,
дуя
в шпили-тромбоны.
Шин шуршащего шелеста
не слышно
в ветра стонах.
Глаз людей
сквозь щели стал
вылезать,
обвисая на стенах.
Дома,
цвета неба,
сползлись,
асфальт коробя.
Стиснутая,
корчится Нева –
вена городской крови.
А там,
на грязных боках артерий,
искапилляривших
загород –
дома,
заводы,
фабрики,
артели,
в серой саже
загара…
май 1959
*
* *
Эмме
Подберёзкиной
Слушай,
маленькая,
волосы чьи
желты, как мимоза,
а очи…
Маленькая
Балерина коммунальных
квартир,
озабоченно,
одна
танцующая па-де-де
на полустёртом парапете
Аларчина моста…
Оставь
мне мякоть
Твоих ладоней
На моём
лице!
Маленькая,
бело-розовая,
Как зефир,
балерина,
маленькая,
греющаяся комочком
в ладонях рук моих
оставь!
И останься.
Стань маленькой-маленькой,
девочка,
стань Дюймовочкой
моей
памяти.
12.03.62
*
* *
Ирэне Сергеевой
Беги и
ты
за временем,
неясное тая.
Забудется
со временем,
что были
ты
и я.
Что были
руки круглые,
как кольца обручальные,
что были губы
крупные,
и, как глаза,
печальные.
Забудь
забот распутицу,
беги,
как я
бегу.
И грудь твоя
распустится
нарциссом
на снегу.
20.02.62
*
* *
Раисе
Красавиной
Мы с тобой аналоги,
мы с тобой гомологи.
Не войдём в анналы мы,
выйдем в монологи мы.
Тело, словно поле я
вытопчу ногами я:
это монополия,
это моногамия.
Сразу на засов тебя,
выпытав насилу –
до скольки часов тебя,
где тебя носило?
Потерял сознание,
видя губ тиснение.
Это не дознание,
это – выяснение.
Тело как подарок,
как букет несёшь ты,
стала ты податливой
и моей, но всё же
Чует моё сердце:
на себе оженишь.
Это – квинтэссенция
Наших отношений.
Апрель 1967
|