|
В ПАВЛОВСКЕ
Г.П.
Пиль-башня, башня
«пиль»…
(пилю, но лишь чуток).
Уныл немецкий шпиль,
закрыта на замок.
И опоясан бок
чугунной винтовой.
И зелени клубок
над речкой неживой.
И лишь верхушки в дрожь
бросает ветерок.
И ты еще хлебнёшь
со мною, мой сурок!..
БАЛЕРИНА
С жизнью твоей ничего не поделать теперь –
Замкнута дверь…
…My little dream in ballet
shoes. [1]
Это – начала строка.
Это – конца строка.
Это – банальность, если перевести.
И всё ж это ты…
Видишь впечатанный след
На белом песке у залива?
Нынче ему стукнуло тридцать семь лет
(Столько же, сколько тебе).
Тридцать из них на пуантах –
Жизнь среди сгустков и квантов
Энергии танца.
…My little dream in ballet
shoes.
Вздувшихся вен груз.
В ЛЕСУ
1
Поймешь, что осень подошла,
когда увидишь в озере
лицо
печальной эшеровой рыбы.
2
У дерева поваленного –
тлен меж корней и мхов,
опрелости и пролежни,
и воздух
медлительного умиранья густ –
вдохнёшь когда-нибудь
на койке альтенхайма…
3
Средь веток,
вдали на вершине
сквозит синева
обещаньем прорыва…
* * *
Ветер бросает в лицо
Дикие выкрики.
Что же, чем хуже – тем лучше!
Осень. Сгорбясь, стога
Под ливнем бредут по равнине.
До внутренностей разворочен просёлок.
И некуда, некуда нам…
* * *
…И незачем талдычить про печать Каина,
Про граниты, стиснувшие Неву.
Я родился в центре этого города,
Переехал на его окраину,
А теперь и вовсе в нём не живу.
В КОНЦЕ ЗИМЫ
Отчужденье не тает, не тает,
Словно лёд, надоевший давно.
Только будет концовка простая,
И однажды увидим в окно:
По каналу, средь улиц недлинных,
Мимо утренней их кутерьмы,
Уплывает шершавая льдина,
Как последний осколок зимы.
ГРОССМЕЙСТЕР
Памяти Л. Полугаевского
Цейтнотная жёсткая спешка
Вовсю довершает бедлам:
Пропала центральная пешка,
Коней развело по углам.
Всклокочены патлы седые.
Соперник дожмет без труда.
Вы думаете, молодые,
Что так же играл он всегда?
Когда бы вы знали, что правит
Средь поздней турнирной тоски! –
Что опухоль смертная давит,
Что центра не видит доски…
ЗАМОК КАТЦЕНШТАЙН
Среди лоскутьев швабской пашни,
Устав от суеты и тайн,
Уткнувшись в небо главной башней,
Похрапывает Катценштайн.
Кошачий камень…
Вверх подброшен,
Лёг на вершине, и на ней
Под вечер – блеск цветных горошин,
В ночи – элизиум теней.
* * *
Как мы сюда попали – уже не помним и сами.
Как эти черные птички с желтыми носами.
Кто мы такие, откуда? – вечные семеро с ложкой.
Ленятся летать птички, бегают на тонких ножках.
Вот июль догорает за макушкой лета.
Глупые, глупые птички, толку от вас нету.
Солнце моё остывает, за темную гору скользя.
Многое было можно, а теперь ничего нельзя.
* * *
Поехали на Острова!
Там жизнь проста, как дважды два,
Там свет над сонною водой,
Там я вчерашний, молодой…
ИЗ ШВАБСКИХ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
*
В тени совсем других лесов,
Но поворот тропинки, блики!..
И хлорофилловая кровь
С гемоглобином земляники.
*
Лес застыл в багетной раме,
Ящерица спит на пне,
И деревья с номерами
Синей краской на спине.
*
Предаваясь чтению,
Глотаешь всё ту же взвесь.
По трезвому разумению,
Нет жизни ни там, ни здесь.
|