Окончание
Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2015
Окончание. (Начало – «Крещатик» №№62, 63, 64, 65, 66)
64
Дорогой брат!
Я решилось. Оно нашло «новую» тетрадь (когда-то «мне» подарила ее Надежда) с черепахой на обложке. Давным-давно у «меня» была черепаха. Её звали Тортиллой. Она сбежала от нас на даче. Очень уж ей хотелось на снег посмотреть. Так что, Коля, буду продолжать нашу безнадёжную переписку. Эта тетрадь поменьше, всего сорок восемь листов. Она в клеточку, как, собственно, и все мы.
Подарил Шведову каталог «нашей» совместной пражской выставки. Валера был сильно пьян, но героически просмотрел его до конца. После чего вырубился. А я пошло в другие гости.
Там иные люди курили «Беломор», а я уныло цедило принесенные 0,25 коньяка. На экране хозяйского компьютера светилась заставка – кудряковская фотография. Интерьер деревенского дома. Венские стулья, заваленный стол, какие-то картины, окна, занавески. Все это таинственно мерцает, как у Бергмана или Тарковского. Словно в «реальность» просачиваются ноумены. Мистика сельского бы-та-та.
Та-та-та. Вышла кошка за кота. За кота-котовича, за Иван Петровича.
Огой!
14.06.2013
65
Дорогой брат!
В вашем полку (опять угасла очередная гелевая ручка) прибыло. Вчера в церкви в церкви св. Ионы (Волковское кладбище) отпевали твою сводную сестру Тамару Аксельрод. Ей шел 81-ый год. В своей жизни «я» видел ее несколько раз, еще на Карповке. Еврейские родственники вспоминали Сурож, говорили, что прадедушка был выдающимся садоводом, а в новопостроенном доме наших с тобой бабушки и дедушки немцы разместили штаб, который во время отступления сожгли со всей деревней и ее обитателями. Говорили о счастливой жизни новоявленных антиподов в USA, вилла в триста квадратов и бассейн.
На похороны не пошёл, потому что должен был бежать в салат.
Там – тихо.
Некто в телевизоре сообщил, что эпоха логоса заканчивается, и теперь в начале будет цифра.
Каббала, одним словом.
«Наука мистикой начала, мистикой и кончит», – писало я в юности. «Молчит Вселенная стихами», – сочинило я гораздо позже. Формулы, кстати, тоже стихи.
Приснился бы ты, Коля, что ли. Рассказал чего-нибудь. Вести из неизвестности. Хорошее название.
У жены уже несколько часов сидит дипломница-заочница из Чебоксар. Скоро предзащита. «Я» заперт в своей келье наедине с умирающими книгами. Скоро все оцифруют.
Пока.
Твой брат № 108 (базовое число в строении мира).
16.06
66
Дорогой брат!
Что-то не очень-то пишется «мне» на панцире черепахи. Дал тут Казарновский Йозефа Вахала «Кровавый роман» почитать. Ты его гравюры, вроде, собирал. Интересный был субъект этот Вахал. Мистик, переплётчик, наборщик, художник… Его книгу на русском издал Митя Волчек (2005), который на днях отказался издавать твои «Сны». Как говорил герой Юрия Никулина в «Бриллиантовой руке», будем искать.
Вышел И.В. Бахтерев, последний обэриут, с которым ты выступал в 1984 году (помнишь?). Два томика сочинений появились спустя семнадцать лет после смерти. Юношеский возраст.
Я говорило Казарновскому (он сейчас в Грузии), что до начала экспедиции на тот свет оно хотело бы подержать в руках томик (или два!) твоих сочинений. Хотя в случае «фелморивского пятикнижия» не ясно, кто кого сочинял. Парадокс «бабочки Чжуанцзы» срабатывает.
«Мне» понравилось, как Вахал ругает импрессионистов.
«Его взволнованное душевное состояние напоминало настроение первых французских импрессионистов, возвращавшихся из Лувра в свои мансарды, с похмельем от вчерашнего употребления алкоголя в затылке, с сознанием собственного бессилия и недостатка усидчивости, необходимой для добросовестной работы, требующей ясности мысли, и убеждающих себя в необходимости создать для охмурения самих себя и зрителей великолепное и могучее ничто».
Как это звучит! «Великолепное и могучее ничто». Просто здорово. Бодрит, брат, бодрит. Как холодный душ.
Вот вчера и Хока туда перешёл, японский хин Елены Шварц. Только половину своего собачьего века прожил. А у «меня» в стихотворении «Lieb Frau Мilch» (2008) последняя строфа такая:
Бегал пёс, японский Хока
чёрно-белый самурай.
Бог, не надо, раньше срока
этих двух не забирай.
Не внял Универсум. Не внял.
Жалко Хоку, жалко Лену, жалко Тамару Аксельрод и тебя, Коля, жалко, и Кудрякова, и Дасика. Да что тут поделаешь…
Ни-че-го.
26.06.2013
67
Дорогой брат!
Во второй раз к нам приехала Зденка с дочерью Катей. Вчера ходили с твоей вдовой на Серафимовское кладбище. Оказывается, могилка Александры Петровны (бабушки) прямо напротив церкви. Прибрали там и выпили немного коньяка. Зденка сказала, что А. П. уважала «Мартель». Табличка на кресте совсем старая, «я», по слепоте, ничего не разобрал, и Зденка извлекла из небытия осколок фамилии твоего предка – Юркин.
Анонимность – признак вечности. Мы, по душевной слабости пребывая в дискретном времени, мастурбируем с памятью. Перспектива безликого пребывания в атолле нам ужасна. Мысль же о полном исчезновении самого атолла у многих парализует мозг. «Моё» же патологическое «я» почему-то обожает заглядывать в эти бездны, как бы испытывая «себя» на прочность. Не хрястнет ли разум? А ему, подлецу, всё хоть бы хны. Сердце – другое дело. Например, там бывает жалко. Чего разуму жалеть? Бороздки извилин, эту пашню мозга, на которой растут вопросительные знаки непостижимости. Разум – пишущая машинка «реальности». Арифмометр «событий». Кузнец кандалов кавычек. Предбанник нас нет.
В чём назначение науки, брат? В обострении чувств! Взять ту же Землю, то она плоская на черепахе или на трёх китах. Потом – круглая в центре мира, потом – вокруг солнца, потом – песчинка в одной из множества вселенных.
Мифу миф, как я уже когда-то писало. Какой источник для рефлексий малахольной козявки! Вместо того чтобы возделывать «свой» огород, она вглядывается в черноту неба.
– Кто, кто в теремочке живет?!
– Мышка-наружка, гэбэшная служка.
Ха-ха-ха. Прости, брат. Юмор висельника и А. Ника. Пора в магазин. Вечером – гости.
9.07.2013
68
Дорогой брат!
Какие новости? У «меня» никаких. Вдова твоя улетела в Прагу вчера. А к нам через две недели прибудут одновременно киевская издательша с мужем и сыном, а также Михаил Евзлин с женой Милагросой из Мадрида. Я тебе писал, он издал твою «Рубку слов».
Никто не забыт и Ничто не забыто. Так эта пропагандистская фраза выглядит в «моей» интерпретации. Процесс отрешения от «себя» идёт крайне медленно. Есть небольшие подвижки. Стал общаться с организмом, как с кошкой или собакой. «Я» в него чего-то вливаю, запихиваю, и ему-то, «трудяге», всё это беспрерывно надо разлагать, выливать, исторгать. Легким дышать, сердцу стучать и никакого роздыха. А «я» – эквилибрист балансирует на этой шаткой конструкции, ощупывая ментальными ручонками что-то, хлопая полуслепыми ментальными глазёнками, разевая ментальный ротик: «Я считаю…»
Какая клоунада, брат! Все эти нелепые падения башки на арене мозга. Потом она непринуждённо отряхивается от опилок ноосферы и, как ни в чём не бывало, продолжает идти вперёд по ленте Мёбиуса. Вспомним чаплиновские концовки фильмов.
Дорогу осилит идущий.
Пшли!
11.07.2013
69
Дорогой брат!
Сейчас (11 ч.
Вместе с Вахалом, Гашеком, Кафкой я как-то по-новому почувствовало эти чешские вибрации (ещё Майринк!). И он поняло, что всё это трепетание вторглось в твою вторую половину творческой жизни (СПб: 1945–1972, Прага: 1972–2010).
Может быть, обратную сторону обложки «моей» «Ни-ни» я украсит цитатами из этих славных маргиналов. Вот из Клима – «нам кажется, что нам кажется, что что-то есть».
А его «Собственное жизнеописание»! Вообще, если бы я прожило другую жизнь, то, может быть, посвятило бы её второй волне авангарда. Обэриуты и европейский абсурд. Я чувствую, что здесь возможно морфологическое описание (в духе Проппа).
Проследить, как плавились структуры сознания. Шло таяние «я». Человек перестал быть центром «себя». Он вынырнул из ментальных потоков. Утратил тождество, обратился в не-я и встал в угол «себя».
Помнишь графический цикл «Уголовник»?! Боже, как давно всё это пролепеталось.
14.07.2013
70
Дорогой брат!
Сижу в салате и пью зелёный чай. Сейчас все разъехались. Даже жена в Киеве. У «меня» тут начался рисовальный запой. Вместо кисти – губка, намазанная чёрной гуашью, как щётка гуталином. В зависимости от способов прикосновения к бумаге получаются разные эффекты. Исследую эрогенные зоны целлюлозы. Использую большие листы. Они еле помещаются на кухонном столе («моя» мастерская). Из-под руки выпархивают то бабы, то мужики, то маги, то болваны. Мой рисовальный мир антропоморфен…
Пришлось отвлечься, начались звонки: Богомолов, Исаев, Ладыгин, Фирстов. Чоповский планктон, многолетним представителем которого является и «моё» я.
Когда «я» раскладываю ещё не просохшие листы на диване («моя» галерея), то кажется, что персонажи шевелятся.
«Я» – 3,14 гмалион.
Иногда «ему» кажется, что в судьбе осталась ещё одна развилка (точка бифуркации?), и что-то может измениться. Иногда – что она уже давно пройдена, и кроме прямой тропинки-кишки в никуда ничего нет.
Борхес пройден.
Впереди слепота Вавилонской библиотеки.
Что ты там читаешь, брат? Освещение, наверное, инфракрасное. А книги возникают прямо в голове, как сны. Только что назвать в этой ситуации головой, вот в чем вопрос?
До скорого!
11.08.2013
71
Дорогой брат!
Продолжаю возиться с погибающими. Уж не Надсон ли «я»? Вот завтра понесу уборщице в салат двухтомник воспоминаний (М. 1987) Елизаветы Николаевны Водорезовой (1844–1923). «На заре жизни» называется. Как он попал ко «мне»? Немножко полистал и наткнулся на любопытное место, касающееся этикета тогдашних нигилистов – шестидесятников. «Кодекс этих правил был аскетически суровый, однобокий и с пунктуальной точностью указывал, какое платье носить и какого цвета оно должно быть, какую обстановку квартиры можно иметь и т.п. Прическа с пробором позади головы у мужчин и высоко взбитые волосы у женщин считались признаком пошлости. Никто не должен был носить ни золотых цепочек, ни браслета, ни цветного платья с украшениями, ни цилиндра; предосудительным считалось иметь в квартире и дорогую обстановку. Хотя эти правила не были изложены ни печатно, ни письменно, но так как за неисполнение их каждый подвергался порицанию и осмеянию, то тот, кто не хотел прослыть заскорузлым консерватором, твёрдо знал их наизусть».
Понимаешь, брат, а ещё через сто лет появились стиляги. Это как волны. И каждая считает себя единственно правой, оригинальной…
Бедные молодые люди! Они ещё не чувствуют океана. Они верят в «я». Они думают, что они существуют.
Не написать ли мне трактат «О пузырящихся»? Как вы думаете, Елизавета Николаевна?
А кстати, брат, ведь так же зовут твою младшую дочь.
Что бы это ни значило, меню оно озадачило.
Пока.
16.08.2013
72
Дорогой брат!
Сегодня утром позвонил Кипнис и сказал, что умер Вася Филиппов, хороший поэт и несчастный человек. Полжизни в дурдоме.
А сейчас, сидя в салате, узнал из газет, что позавчера умер Виктор Топоров, человек-скандал.
На чёрном письменном столе лежит светлая книга Ладислава Клима «Что будет после смерти» и Артура Хоминского «Возлюбленная псу» с картинкой на обложке Ольги Розановой (их дал почитать Петя Казарновский). Так что я коротаю время с маргиналами, как всегда.
Звонил в салат Марковский (редактор «Крещатика») и предлагал «мне» поучаствовать в питерском номере оного. «Я» хочу дать туда начало «Писем в никуда», чтобы печатать их потом постепенно.
У «моего» я есть сверхзадача, связанная с этой книгой. Но «я» тебе, брат, открою её только в конце.
Принёс уборщице несколько брошюр на английском. Они занимали целый ящик в стеллаже. Теперь там лежит видео и аудио с «моей» мордой и голосом. Морду – отдельно, звуки – отдельно, знаки – отдельно. Дивергенция «меня». «Сам» разбираю «себя» на элементы. Деконструкция Б. Констриктора.
На прощание цитата из «Уюта Дженкини» (со значимым для тебя подзаголовком «Первые сны») Хоминского.
«Когда Тальскому /Вантальскому – ха-ха-ха! – Б.В/ предстала ломка старых понятий и идеалов, он почувствовал, что связывающие его с прошедшим воспоминания потеряли всякий смысл и лопнули брызгами раздувшегося мыльного пузыря». «Мой» пузырь ещё не лопнул. Я ещё мочится воспоминаниями.
Чао!
24.08.2013
73
Дорогой брат!
Посылаю в «Крещатик» девять брызг «моего» пузыря.
Надежда, проклиная свою горькую долю, набирает их на компьютере.
Первый комп нам привёз славист Джеральд Янечек из Штатов. Он, в свою очередь, получил его от Андрея Тата, Тат – от психиатрши, которая вела с ним регулярные антицикутные беседы.
Просветить «меня», как работать с п.к., вызвался Август, сын Сергея Сигея и Ры Никоновой. Вводная часть его лекции так затянулась, что я уснуло и поняло из этого сна, что «я» и компьютер две вещи несовместимые. Так я стало нищим, буду просить до конца дней у близких и знакомых электронную милостыню. Но я твёрдо решило остатки своего меркнущего зрения отдать рисованию. Там – свобода.
Свобода и здесь в письмах. Я их тоже рисует. Каждое как графический лист.
«Я» – яйцегЛИСТ.
На этом аппетитном определении прощаюсь с тобой, брат.
Пока.
28. 08. 2013
74
Дорогой брат!
День знаний. Сижу в салате. На чёрном столе валяются вахтенные журналы, ведомости, Льюис Кэрролл на английском, упоминавшийся Ладислав Клима. Обнаружил у него мощное рассуждение о сне и яви в рассказе «Что будет после смерти». Вот кусочек оттуда: «И что значит всё это мудрствование, ха-ха, что может сон говорить о яви…». А Кэррол мечтал написать стихи, где бы обыгрывался смысл слова «ничто».
Такиев Д. Х. позвонил, обыграл ничто.
Васю Филиппова отпевали в Троицком соборе. Отец Валентин, кажется. Была там небезызвестная тебе Таня Горичева. В прошлом Хильда. «Меня» поразило её облачение. Громадные кроссовки, пиджак в крупную бело-зелёную клетку и длинная юбка в каких-то ярко-красных пятнах. Цветовой оксюморон. Юдинский /ЮГЕНД?/ стиль. Самое то для похорон.
Ещё помню, как один мальчик-аутист пришёл на похороны отца-поэта в шортах.
Погребальный ритуал требует строго исполнения. Здесь дело опять-таки в вибрациях. Они должны помогать переходу усопшего, а не отвлекать его. Это как в филармонии, молчи и слушай. Дай дорогу вибрациям! Отпусти душу. В Рай.
День знаний.
09.2013
75
Дорогой брат!
Когда-то написал: «Я и Павлов, я и собака». И вот, держа в руках
очередную книгу (досталась от Скаковского),
обречённую на эмиграцию из «моей» библиотеки, читая очерк об Антонио Лёвенгуке,
привратнике, обнаружившем сперматозоиды, я наткнулось на фразу: «Каждый человек, которого он встречал, был, так же как и он сам,
экспериментальным животным для удовлетворения его любознательности» (Поль де Крюи. «Охотники за микробами». М.-Л.
А «я»-то, брат (тут же пришёл на память твой гениальный стих: «Я-то хе-хе я»), с моей врождённой близорукостью, по сути, всю жизнь был таким микроскопом. Надо было только полушария крутить, настраивая их на резкость. Очки – «мои» лабораторные стёкла.
Ещё прочитал очерк про Мечникова. Он всю жизнь был близок к суициду и поэтому написал «Этюды об оптимизме». Видимо, каждый оптимист – это потенциальный самоубийца. Они всегда прячут ружья в кладовке, как Толстой. А вот Чехов смело вешал его на стену, потому что у него и так был туберкулёз.
Казарновский подарил «мне» книгу «Вторая культура». Это сборник статей о неофициальной поэзии в Ленинграде 1970 – 1980-х годов под редакцией швейцарского профессора (исследователя творчества обэриутов) Жан-Филиппа Жакара. Там есть Петина статья о твоей, «моей» и эрлевской прозе (при чём тут выше декларированная поэзия, не знаю. А, понял, потому что это проза поэтов). «Опыты нащупывания реальности». При том зрении, которым «я» обладаю, слово «нащупывание» очень точно передаёт «мои» действия в этом мире. Вспомни, как я карабкалось в полной темноте по лестнице в твоём доме (см. № 1). Разве это не метафора всей человеческой жизни. «По лесенке приставной», по лестнице Иакова ползём на ощупь одинаково.
Пока.
Твой ползучий брат,
Б. Констриктор.
17.09.2013
76
Дорогой брат!
Откровение, откровение! Листая упомянутую «Вторую культуру», вдруг обнаружил в статье Жозефины фон Цитцевитц (три «ц»!) о Лене Шварц и Олеге Охапкине, цитату (одно «ц») из первой.
«Мне было лет тринадцать. Я сидела у окна, боком к нему, и вдруг почувствовала, что занавеску как бы пронзил луч и что он вошёл в мой левый висок. …
Всё в моей жизни сразу переменилось, я стала иначе видеть и понимать, это была как нить в невидимое.
Позже (гораздо) я увидела одну средневековую миниатюру, где был изображён молящийся царь Давид, там было именно это – луч через занавес входил ему в висок».
Конечно, «я» читал прозу Лены и подряд, и фрагментарно не один раз, но только сегодня (сейчас!) я вспомнило о своём собственном стихе. «Она читала наизусть Псалмы».
Это был один из моих первых визитов к ней на Красноармейскую. На столе горела свеча. Лена вдруг заговорила псалмами. Я сидело напротив. Между нами была хрустальная пепельница. Свет в ней преломлялся. И «я» вдруг увидел, что луч вонзается прямо в «меня». Псалмы и этот луч, Коля! Это было незабываемо. А может быть, передо мной сидела реинкарнация царя Давида. То-то она приставала к Дине Морисовне в младенчестве с одним и тем же вопросом: «Мама, ну, когда я стану мальчиком?»
Потом, после смерти Лены Кирилл Козырев дал «мне» эту пепельницу. Она стоит на подоконнике, и когда заходит солнце, его лучи, попадающие туда, образуют на стенах и потолке ярчайшие радужные пятнышки. Если я дома одно, оно подходит к ним, пятна плывут по нему, и оно в этот момент безоговорочно осознаёт, что смерти нет. Это длится одно мгновение. Секунда бессмертия. Хорош оксюморон!
Как всё сошлось сегодня! Спасибо вам, госпожа фон Цитцевитц.
Брат, посмотри ещё в письме № 39 про сияющий шнур радужного цвета.
Всё в масть!
Пока.
18.09.2013
77
Дорогой брат!
Всякий правильно написанный текст рано или поздно в процессе его создания начинает сочинять сам себя. То есть, те структурные элементы, которые в нём изначально заложены автором, вступают между собой в самостоятельные отношения, автору уже не подконтрольные. Возможно, такой эффект и есть то, что мы называем жизнью. В этом тексте-жизни Татьяна обязательно что-нибудь выкидывает к удивлению его создателя. И ему не остаётся ничего другого, как поражаться, подобно глядящему в микроскоп Лёвенгуку, игре «ничтожных зверюшек».
Заживёт ли текст самостоятельно, невозможно предвидеть. Есть только один способ узнать это. Надо взять в руки перо Жар-птицы. Так что, если текст не Голем, его автор непременно Иван-дурак.
С чем тебя, брат, и поздравляю всенародно. Текст-Голем рано или поздно рассыплется, а великан Фелмори выживёт не смотря ни на что, как выжил, например, Барков, который, по преданию, покончил собой оригинально, сунув голову в камин (угарный газ) и засунув в задницу гусиное перо. Не поэтому ли Иван Иванович так оскорбился на «гусака» Ивана Никифоровича. И не из-за этого ли начались гуситские войны. Ян-Гус, Инь-Гус. Ну, прощай, а то несёт меня лиса за тёмные леса…
Твой брат Боря-дурак.
20.09.2013
78
Дорогой брат!
Лиса занесла меня в Москву к Наташе Азаровой. Сижу в послевоенной сталинке на одиннадцатом этаже и смотрю на подсвеченный Кремль. Говорят, что человек с нормальным зрением может узнать, который час, взглянув на Спасскую башню. Просто Чук и Гек.
Беспрерывным потоком тянутся машины вдоль берега Москва-реки. Я видит их светящиеся фары. Вечер. Не могу сказать, чтобы великолепие этой панорамы «меня» захватывало. Всё потому, что из головы не выходят слова об игре «ничтожных зверушек». Я представляет себя и весь наш мир под грандиозным микроскопом Бога.
«Я» – микроб. Или микраб.
Смотрю с одиннадцатого этажа московской высотки на сотни фосфоресцирующих микробов.
Да здравствует наша грибковая культура.
Эффекту супругов Кирлиан вечная память. Ура!
Таковы констрикторские призывы к вечному празднику Ничто.
Понимаешь, брат, «я» не могу отделаться от мысли, что наука сдохла. Это как у Шостаковича в «Катерине Измайловой», когда полицейские бегают и поют «Воняет, воняет!» Вот на этом уровне понимание. «Я» не могу его вербализировать. Но – воняет. Или это просто сам человек стал попахивать. Uber-Mensch из нас не вышел. Играем в прятки с самими собой. Вместо того, чтобы честно признаться: «Нас нет». Не в том смысле, что нет вообще, а в том, что мы не те, за кого себя выдаём. Самозванцы мы.
Внизу гудит бациллоноситель, льёт дождь, когда-то в этом доме жил Жуков.
В общем, трон в крови, Коля, или трын-трава, на дворе – дрова истории.
Пли!!!
21.09.2013 Москва
79
Дорогой брат!
Вот пишу тебе синей пастой, прости. Гелевая ручка кончилась, а «я» сейчас не дома. Под Ялтой я маячит, в Алупке оно.
Было оно в Евпатории, караимский старый город потряс, а ещё оно было в текие (храм) дервишей (единственный в Европе монастырь дервишей, сохраняющий свой изначальный облик. Нас туда пустили одних, без экскурсии. Это маленькое строение рядом с мечетью, зал для танцев и девятнадцать келий. Там не жили, а только танцевали и медитировали. Едва «я» встал в центре зала, как ему неудержимо захотелось покрутиться (спирали, брат, спирали!) и «я» закружился, а небольшие окошечки с геометрическим узором из цветных стёкол стали сливаться в нечто единое, состоящее из радужных пятен (см. № 76).
Вращение как превращение.
Ещё прочёл здесь книгу Мелвина Коннера «Еврей телесный» (М. 2012). Вот пассаж из неё: «Подобно волосам Шхины, борода Бога считалась иссиня-чёрной, завитой, умащённой маслом и полной сокровенных тайн. Когда мистик овладевал искусством созерцания, он погружался в тринадцать завитков космической бороды. Он восходил всё выше и выше, а мы, вдумываясь в эту удивительную еврейскую метафору, можем представить себе величайших мудрецов, скользящими по священным, сверкающим, смазанным завиткам бесконечной, запутанной, тёмной, великолепной и невообразимой Божественной бороды».
А помнишь, брат, я тебе письмо об устройстве Вселенной (см. №№ 1,46), там ведь тоже галактики сбиваются в нити, нити в… Чем не борода? Правда, может, она не чёрная, а только синяя?!
Пока. Твой Шарль Перро.
27.09.2013 Алупка
80
Дорогой брат!
Ещё одна цитата из «Телесного еврея»:
Бог, по их /каббалистов. – Б. В./ словам, сознательно не завершил процесс Творения, оставив место для самосовершенствования не только для человека, но и всего мироздания. Таков был Божественный замысел, позволявший привлечь человека к Его трудам. Каббалисты называли это
т и к у н о л а м, исправление мира. Обрезание – классический пример
т и к у н о л а м – Бог тем самым напоминает, что исправление мира начинается даже не с исправления своего дома, но с улучшения совершенствования своего бренного тела. Отрежь кончик своего пениса – и ты получишь намёк о цене, которую тебе предстоит за то, чтобы весь мир стал лучше» /стр.37/.
А «я»-то что же, брат, вместо пениса эго себе обрезал, выходит? Родимым «я» пожертвовал. Нате, как говорил поэт. И никому-то «моя» жертва оказалась не нужна. Даже психиатрам.
«Мой» брис – не иудейский каприз.
Это судьба.
Если выйти на террасу, можно увидеть кусочек моря и услышать шум его гекзаметра. Боря, пойди и выпей море, смеялись надо мной дети вместе с Эзопом. Я попробовало это сделать, и утонуло.
Твой
28.09.2013, Алупка
81
Дорогой брат!
Вот уже год, как «я» строчу тебе письма незнамо куда.
В одном окне видны горы. В другом окне – море. Кремль – Крым – Кремль – трасса моего маршрута. Вчера были в Ялте, там купили бумагу для рисования. До этого использовал листы для ксерокса, которые от обилия туши скукоживались. Их потом надо гладить.
Читая «Годы учения Вильгельма Мейстера» Гёте, обнаружил пассаж на тему тела, которая вдруг возникла в «моих» каракулях: «Зная моё обыкновение смотреть на собственное тело как на посторонний предмет…»
Может быть, весь наш процесс состоит в степени отстранённости от самих себя. В конце концов все станут абстрактными, то есть бессмертными. Но для этого надо очень постараться. Не есть ли возникший виртуальный мир инструмент этого абстрагирования. Не были ли люди интуитивно правы, бежав в ужасе от прибывающего поезда братьев Люмьер. Их напугала вторая реальность, вернее, её черешок (Тейяр де Шарден). Что произойдёт, когда обе реальности встанут друг перед другом, как два зеркала, когда виртуальное и «реальное» будут неразличимы.
Вишь, брат, на философию не-моё «меня» потянуло. Ведь сегодня день рождения. 63 года. Многих сверстников я уже пережил на этом марафоне жизни. Кудряков, Дасик, Лена Шварц. Вот тебя, брат, догоняю. «Безим, безим», – как ты написал в «Реквиеме по 1970 году».
30.09.2013 Алупка
82
Дорогой брат!
«Моё» драгоценное я сейчас уже в СПб. Перешёл на родной чёрный цвет гелевой ручки-речки. Письма №№ 79, 80 и 81 – синие. Инородцы они.
Я ещё в отпуске. В «моём» контексте это назакавыченное я придаёт банальной фразе неожиданную глубину.
В «Новой газете» (от 10. 10. 2013, стр. 14) Михаил Эпштейн пишет о «бедной вере», понятие о которой сформировалось в 1982 году по аналогии с «бедным театром» Ежи Гротовского. У её адептов нет ничего, кроме прямого предстояния Богу. Выходит, «мою» аббревиатуру Б.В. (Борис Ванталов) можно и так расшифровать. Какая компания: Бедная Лиза, Бедные люди, Бедность не порок.
Ещё один пассаж из этого опуса. «Согласно антропному принципу в космологии, все физические постоянные во Вселенной, вплоть до миллиардных долей, ровно таковы, чтобы в ней мог возникнуть человек, наблюдатель».
А я-то «моё» только о наблюдателе и талдычит.
«Сметь смотреть!»
Или вот, брат, стишок из «меня» напечатан в первом томе антологии петербургской поэзии «Собрание сочинений»: способ / существования / белковых / тел / мне / осточертел/.
А в газетке что: «Например, жизнь с точки зрения генетики – это не «способ существования белковых тел», как считал материалист Энгельс, а способ передачи информации, особым образом организованный язык. Причём информация – первопринцип не только живой материи, но и Вселенной в целом. «В начале был бит» – заявляет физик фон Байер…
(см. также № 65)
А «я», брат, этого фон Байера в глаза не видел, но ведь осточертел способ-то. Поняло это я как-то. Выстрелило стишком-перпендикуляром в Ноо из Зоо. И – тишина. Только мёртвые с косами стоят.
Ну, пока. «Скучно на этом свете, господа!»
P.S. А ты, брат, напечатан в третьем томе антологии «Собрание сочинений» в разделе «In Memoriam» вместе с Геннадием Григорьевым и Владимиром Уфляндом.
12.10.2013
83
Дорогой брат!
В письме № 75 я писало о метафоре всей нашей человеческой жизни, а когда (№ 82) заглянуло в третий том антологии, то обнаружил у тебя аналогичную.
Скользко идти, но не упаду. Страшно идти в темноте, но думаю о другом. Вот забрезжил рассвет и дорога пуста.
Куда же я делся? Не страшно уже.
8.07.1975
Да, один Пушкин уже прошёл с момента написания этого стиха. Будем, брат, забвение в пушкиных измерять. Русский размер – 37. Ты, да и многие другие и двух пушкиных не прожили. Вот, Володя Уфлянд, твой коллега по «In Memoriam», не дотянул до двух всего четыре года. А трёх пушкиных слабо потянуть? Возьмём, к примеру, «меня». Чтобы дотянуть до трёх, надо было бы прожить ещё 48 лет. Три пэ. Ба, да это уже триппер получается! А у нас, простых смертных, в лучшем случае двуппер. Да, и что такое пенсионер-визионер – труп ближайшего будущего (тбб), нолик-алкоголик и вообще ерунда, Боря! – Н. Т.
Не прощаюсь. Твой тбб.
16.10.2013
84
Дорогой брат!
Позавчера ходили с Кириллом Козыревым на Волковское кладбище к Лене Шварц. Убрали опавшие листья, вымыли чёрное мраморное надгробье. Когда оно мокрое, плита становится зеркалом, в котором отражается каменный крест, мы с Кириллом, небо, облака. «Я» всегда внимательно вглядываюсь в это Шварц-зеркало, ведь оно так быстро высыхает. Падающие кленовые листья впечатываются в него, как звёзды. Жёлтые звёзды, брат.
Выпили немного коньяка, потом поехали к Кириллу, в бывшую квартиру Лены, на 5-ую Красноармейскую. Туда пришёл Борис Останин, я показал ему «Вторую культуру» (см. № 75), а он сообщил, что в рамках популярной серии «Великие поэты» собираются издать Лену Шварц (ещё Драгомощенко и Кривулина). Книги из этой серии продаются на каждой станции метро. Там были Хлебников, Кузмин, Гёте, Бодлер, Рембо, Белый… А вчера Кириллу позвонил Гек Комаров, издатель чертырёхтомного собр. соч. Лены. Был подготовлен пятый том, но Комаров вдруг исчез на год. А тут объявился и хочет срочно этот том издать. В общем, не зря мы вглядывались с Кириллом в шварц-зеркало позавчера.
Господи, сейчас вспомнил почему-то, как «я» напился, когда в 25 номере «НЛО» (1997 год) вышла «моя» подборка твоих писем. Жены не было. Мы пили с родственником-полковником какую-то литровую дынную водку. «Я» размахивал у него перед носом черным с жёлтой полосой журналом (NB! по цвету как вышеописанное шварц-зеркало с кленовыми листьями) и еле сдерживая пьяные слёзы, говорил: «Я сделал это». Тогда мне казалось, что публикация (спасибо Тане Михайловской) станет поворотным моментом в твоей судьбе. Ночью «я», видимо, упал с дивана, потому что проснулся на полу. Ни один человек в течение прошедших шестнадцати лет (кроме Бориса Лихтенфельда) не сказал мне ни слова о тех письмах «Из Праги в Ленинград…».
Ни гу-гу.
Ну что ж, пройдём косым (а один глаз у тебя косил), эпистолярным дождём.
Твой романтик-брат.
18. 10. 2013
85
Дорогой брат!
Казарновский подарил мне книжечку швейцарского модерниста Роберта Вальзера «Сочинения Фрица Кохера» (М. 2013). И вот она в «моих» руках открывается на 43 странице, и что я читает?! «Письмо моего брата ко мне: «Дорогой брат!»».
«Меня» это ломануло. Я об этом уже писало. Не только внутри текста начинается своя жизнь (см. № 77), но и сам текст начинает притягивать к себе другие. Он намагничивается. Магия, брат.
А с Сергеем Магидом ты так и не встретился, хотя вы жили в Праге много-много лет, не так уж далеко друг от друга. А «я» вот с ним увиделся в мае, теперь Зденка иногда с ними (жена Мария, дочь чешского католика-диссидента) общается.
А помнишь, я тебе про московских микробов писал (№ 78), и вот у Клима натыкаюсь («Божественная Немезида»): «микроб, считающий себя «человеком»». Я тут подумало, брат, а если представить себе, что все эти голоса звучат одновременно, как хор.
Оратория нас.
Ведь литературе не важно, кто когда жил, а важно, что сказал. Выжившее сказанное существует одновременно. Здесь всё и все рядом, как ноты в партитуре.
Хор наш поёт…
30. 10. 2013
86
Дорогой брат!
Ещё интересно себе представить, как этот хор поёт (см. № 17).
Когда сгущается что-то новое, то оно всей громадой своей назревающей формы начинает просачиваться сквозь сознание нас. Грозовой фронт.
Человек нового не хочет. Он сопротивляется ему, как наводнению. Заваливает вход в сознание мешками с песком старого. Но всегда находится какой-нибудь несчастный идиот, из которого песок сыплется, и тогда новое, почуяв слабину в голове этой козявки, прорывается в сознание к ней. Оно сметает архаическую дамбу. Бедная козявка (например, Треплев) становится гением. Она начинает верещать непонятное. Но тогда, когда эта ничтожность переходит очередную границу разума, её светлячки начинают на уровне подсознания различать некоторые другие козявки. Из них тоже просыпается (отметим двусмысленность глагола) песок всё сильнее и сильнее. Гром и молния. Образуется дуршлаг из сознания козявок-авангардистов. Нью хлещет ливнем. Оно орошает засохшую ноосферу. Некоторые капли этой влаги попадают в бочки музеев. А от первой растерзанной новым козявочки скорее всего не остаётся ничего. Слишком был велик напор в её головке, мычание не расшифровывается, как не заражённое умом. Козявки-Колумбы остаются безымянными. Но они первыми проделывают отверстие в дуршлаге нового направления.
Безымянная дыра.
Да, такие чёрные дыры сознаний притягивают некоторых, если они всё-таки хоть как-то обнаруживаются в галактике литературы. Большинство клюёт на звёзды.
31.10.2013
87
Сегодня утром, сунув нос в очередную книгу, опять невольно ойкнул. Начинают сгущаться тучи цитат. Это в статье Юлии Валиевой «Поэты кафе «Сайгон»» в сборнике «Вторая культура» (см. №№ 75, 76): «Официального названия он не имел, в 1964-65 гг. посетители называли его между собой «Подмосковьем», «Еврейским кафе», затем «Петухами» (по орнаменту интерьера, выполненного художником-монументалистом Борисом Аксельродом, – красные петухи в народном стиле на белой керамической плитке)».
Сколько мы там с тобой проторчали, а понятия не имели, что птичек сделал Аксель (АХЛ), разгадавший секрет фаюмского портрета. О нём вспоминает Тат, в одном из писем ко мне (см. «Записки неохотника». Киев. 2008. Стр. 277). Ещё натолкнулся на одного Аксельрода М.М. (тоже художника) в «Энциклопедии русского авангарда», недавно вышла в трёх томах. Стоит больше тысячи долларов. По-моему, у этого М.М. была дочь Елена, поэтесса. Писала стихи под нашей фамилией, брат.
Ужас!
Правильно мы поступили, удрав в псевдонимы. «Я» уже писал здесь (см. № 57): «Трудно быть Борей», а Аксельродом быть ещё труднее. Поэтому в стихах у «меня» аксельрод с маленькой буквы, не имя собственное, а нарицательное.
Отрицательное?
Минус единица я.
Пока. Пора в салат собираться.
11.2013
88
Дорогой брат!
Вот добрались мы до двух бесконечностей. Одну Коля зовут, другую – Боря. (Жена сказала, получается брокколи). Универсум, вы не против?!
Собираясь в салат, медитировал около книжных полок: чтобы отдать что-то уборщице для Вавилонской библиотеки в Петродворце. Обнаружил старый учебник немецкого, нечто математическое, лишний журнал «Арион» с «моей» картиной. Потом, смотрю, «Даугава» лежит. Перестроечная (№3, 1990 год). И её туда же, Борхесу на съедение!
Стал листать. И вдруг…
В разделе «Культурология» обнаруживаю бомбочку – Яков Друскин «Сны». Публикация его сестры Лидии Семёновны. Спустя 23 года бомбочка, наконец, сдетонировала. Там много интересного (да и сейчас уже его книги вышли), но один пассаж крепко «меня» зацепил. Это из подборки снов, которую сестра выудила из дневников (1963–1979).
«Рассуждение о бессмертии во сне. Есть ли бессмертие? Есть. Есть ли личное бессмертие? – Вопрос непонятен: ведь личность не в обладании чем-либо, а в освобождении от обладания, и бессмертие в том, чтобы отказаться от всего своего. Будет ли это личным бессмертием? Да, так как я
с а м отказываюсь от всего своего. Нет, так как я сам отказываюсь от
в с е г о с в о е г о.
Верно ли, что я сам отказываюсь? Могу ли я отказаться от чего бы то ни было? Что значит я сам? Не Христос ли жизнь вечная?».
Без комментариев.
Твой бес конечный
4.11.2013
89
Ещё в книге «Отрывки из Ничего» «я» неоднократно цитировал отечественных
деятелей культуры, вещавших о близкой смене парадигм, сдвиге…
Вот и кинорежиссёр Фёдор Бондарчук («Собеседник» 30 окт. – 5 ноя.
Вот выжимки из предыдущей книги.
Дмитрий Быков: «Это развитие упёрлось в тупик, и нужен эволюционный скачок – потому что нынешний человек Олигархию скинуть не способен».
Людмила Улицкая: «Мы сейчас находимся в состоянии эволюционного скачка».
Кирилл Серебренников: «Не бунт, не хаос, не передел или перестрел. А бескровная ментальная революция. Революция в мозгах, которая заключается в необходимом переходе на другой уровень, в скачке. Наша страна вообще развивается скачками, и ничего с этим сделать нельзя».
Ксения Собчак (см. № 57): «…мир действительно на пороге переворота – это на ближайшие двадцать, а то и тридцать лет. В результате этого переворота закончится Цивилизация потребления, а рациональному мышлению будет нанесён серьёзный удар».
Кар-кар-кар-кар!
Хор (см. № 85) предсказывает скорую смену вибраций. Поэхты снова услышат музыку.
Ку-ку.
«Я».
8. 11.2013
90
Дорогой брат!
Сегодня 8 лет со дня смерти гран-Бориса. Его безымянная могила (см. №№6, 24) снова навела меня на мысли о сусти (судьбе-стихотворении). Об этом «я» писал в твоём некрологе, брат (НЛО № 114, 2012, стр. 195). А также в конце своей «Автобио» прокаркал: «Это чувство я испытал на могиле Геннадия Айги в Чувашии. Она была на самом краю сельского кладбища. Дальше простиралось поле, которое он любил. Могила была его стихотворением. Этот высший поэтический пилотаж потрясает. К этому надо стремиться» («Лица петербургской поэзии». 1950 – 1990-е. СПб. 2011, стр. 234).
Айги и Кудряков мистическим образом добились чего хотели, один растворился в любимом поле, а другой – в своей тотальной конспирации. Недавно открыл, хотя прочёл давно, что об этом же писал и Мандельштам в статье «Пушкин и Скрябин». «Мне кажется, смерть художника не следует выключать из цепи его творческих достижений» (О. Э. Мандельштам. Собр. соч. в 4-х тт., т. 2, стр. 313). «Я» пишет эти строчки, а у него перед глазами твоё беломраморное надгробье на Ольшанском и чёрный крест на могиле Лены Шварц на Волковском. Вы все сумели не только пропить судьбу, но и пропеть её до самой последней ноты вашей партитуры.
Браво!
Б. Констриктор
11.11.2013
91
Дорогой брат!
Пришло в голову при мочеиспускании. Если история человечества так ужасна, где гарантия, что «наша» культура, её механизм отбора лучше. Может быть, мы просто не осознаём её беспросветного ужаса. Она такая же условность, как, например, галстук. Очень подозрительна эта прямо пропорциональная связь искусства с деньгами. И не подразумевает ли «отказ от всего своего» (см. № 88) отказ от культуры тоже. Возвращение на стадию эмбриона.
Люди мыслят традиционно, они не понимают, что потоп – это не обязательно вода. А деньги разве не потоп?! Болваны, вы в них уже по горло. Дна больше нет.
Без дна.
Как это омерзительно – тонуть в засаленных тысячами рук бумажках. Всё равно что задыхаться в чужом грязном белье. Мир, ты сдох и не заметил. (Ничего стихотворение?). Вот в чём кайф, живы только те, кто осознают себя мертвецами. Видимо, поэтому «я» и пишу тебе, брат, эти чёртовы пись-пись-ма.
Как начал, так и закончил эту эпистолу.
Будь.
12.11.2013
92
Дорогой брат!
Опять в салате. Читаю упомянутого Роберта Вальзера.
Трофеи:
«В музыке меньше всего мыслей, поэтому она – самое приятное искусство» (стр. 49).
«Секрет сочинительства в том, что ты заводишься тихо».
«Дорогое Я, обещаю иметь это в виду».
Казарновскому из «нашего» университета прислали корректуру статьи о твоём пятикнижии (см. № 48). Требуют сокращений и объяснений, что такое сон в качества субъекта литературы. Может быть, Коля, ты создал новый жанр? Назовём его (позвонил Мальцев…) сновидческим реализмом. Жанр-оксюморон. Неопределенность человеческой природы здесь ярко выражена. Жалоба воронки (см. у Лены Шварц), сквозь которую переливается океан. Это ещё одна разновидность потопа, индивидуального. Катастрофа личности в том, что её не существует. Позвонил Анатолий Петрович. Позвонил Курбан. Это мираж, возникающий на стыке разных процессов. Радуга я. Позвонил Упогалиев. «Я» – это условность сознания, договор извилин. Позвонил Перевозчиков. Уж не Харон ли это был. Как он выглядит? Напиши, брат. Я всё ещё любопытно.
Твой
17.11.2013
93
Дорогой брат!
Вот и декабрь уже. Вчера Зденка сообщила, что умерла Верунка (Вера Токарска), которая перевела на чешский первое и последнее стихотворение из «моего» цикла «Сон времени», посвящённого тебе. Он был написан в сентябре 2011 года. Уже после твоей смерти. Эти два стиха на чешском и русском помещены в каталоге нашей совместной выставки, что была в Праге в мае этого года. На вернисаже Верунка обещала мне доперевести остальные. Она была в парике. Химиотерапия. Я целовало ей ручки.
Всё.
9.12.2013
94
Дорогой брат!
Что делать, «вшизнь» продолжается. Обнаружил у Вальзера замечательный пассаж про творчество, а до этого видел в телевизоре индуса, который, без всякого стеснения, толкал зрителям «мои» постулаты из этой книги. Он дружил с Майклом Джексоном, а сейчас – с Леди Гагой.
Га!
Вот кусочек из Вальзера:
«Тот, кто творит, полностью отсутствует и ничего не чувствует. Только во время перерыва, глядя на созданное, я ловлю себя на том, что дрожу от внутреннего счастья. Это ни с чем не сравнимое чувство придаёт уверенность, заставляет продолжать работу, которая почти сводит меня с ума. Поэтому я так мало отдыхаю, почти никогда. Это опасно, почти смертельно! Во время работы во мне нет ясного, реального понимания, что я совершаю. Всё происходит под властью неведомо откуда снисходящего, захлёстывающего меня сознания. Поэтому артист не может говорить о счастье творчества. Только потом он чувствует мягкую, сладкую истому блаженного и беззаботного состояния. Блаженный это не то не то же что счастливый. Только бесчувственный блажен, как и природа».
9 час. 50 мин. За окном ещё темно. Минус девять. Красные огоньки проезжающих машин. Чёрная полоса дороги и белые полоски тротуаров. Дневное освещение в окнах школы напротив. Буквы пляшут в мозгу.
Твой Борис блаженный.
10 дек. 2013
95
Дорогой брат!
Осталось семь страничек в этой черепаховой тетради (см. № 64). Как ты, наверное, уже давно догадался (что значит «давно» в вечности?!), я решило написать тебе сто писем. Сакральное число в твоей поэтике. Это «мой» памятник тебе. «Моя» дань атоллу «нас нет». Гимн мужеству «не быть». И попытка спровоцировать нечто на издание твоих сочинений. Ведь весь ты у П.К. в пк. Дело за архаической типографией и бумажками с водяными знаками.
Тут приезжал Марковский с питерским номером «Крещатика» (№ 62 за 2013 год). Там первые девять писем к тебе. Смешно смотреть на книжную голову этой эпистолярной рептилии (см. № 72, 73), когда корявые буковки её хвоста ещё выскальзывают из-под «моей» руки. Змея, кусающая себя за хвост.
Ураборос.
Ура, Боря!
Бесконечность, брат.
Бред, брат.
Круг – абстрактный андрогин?!
Короче, гимн (см. выше).
Твой брат-гимнаст B. Konstrictor.
13 (пятница). 12.2013
96
Дорогой брат!
Продолжаю мало-помалу сходить с умишка. Перебирая книги для уборщицы, наткнулся на «Историко-философский ежегодник» за 1986 год. Там есть перевод (Т.В. Васильевой) статьи Мартина Хайдеггера «Учение Платона об истине». Из-за этого «я» и держал у «себя» это больше четверти века. Видно, пришла пора расстаться. Недаром год назад «я» был во Фрайбурге, блуждал с Кипнисом по шварцвальдовским лесам-горушкам, но до хижины Генри Дэвида Торо так и не добрёл. В этой статье исследуется предлагаемый ею перевод платоновской притчи о пещере. Она делится на четыре этапа («ступени»). Первый – люди живут в пещере закованные. Второй – они могут поворачивать голову. Третий – один из раскованных оказывается вне пещеры. Четвёртый – раскованный, обретя новое, увидев сияние, возвращается обратно, чтобы сломать парадигму троглодитов. Они его убивают. По-«моему», Платон описал здесь механизм Голгофы.
«Несокрытое» непереносимо.
Смерть как солнце, на неё не глянешь.
Цивилизация очков от солнца. Вот последние строки этой статьи. «Ещё должна наступить такая нужда, когда не только сущее, но и бытие перестанут быть чем-то несомненным. И пока эта нужда остаётся предстоящей, то первоначальное существо истины пока ещё покоится в своём сокрытом начале».
Прости, брат, если надоел.
«Скоро кончится всё это», как сказано-спето у нас со скрипачом в «Сюр-реквиеме». Прости.
14.12.2013
97
Дорогой брат!
Был на днях у Кирилла Козырева. Там обсуждали (Борис Останин, Саша Скидан) состав кудряковского сборника прозы для «НЛО». Если повезёт, он выйдет года через два. Говорить же о твоей книге до выхода кудряковской бессмысленно. Велено ещё подождать, Николай Ильич.
Доживу ли? Тебе-то из вечности «мои» трепыхания смешны, наверно. Хотя возможны разве в вечности такие эмоции? В Раю – радость, в Аду – отчаяние. Монохром. И баста!
А «я» пока буду продолжать свои никудышные манипуляции.
Ещё один вития, Максим Кантор, художник, сын философа Карла Кантора в «Известиях» (от 16. 12. 2013, с. 11) вещает на тему механизма скачка: «Изменить ситуацию можно лишь в целом, фрагментарно – невозможно. А менять в целом можно только с позиций философии и искусства, устраняя релятивистскую систему ценностей последних десятилетий. Говоря совсем просто: когда и если удается показать гибельность постмодерна, когда и если удастся вернуть гуманистическое искусство, когда и если вернётся категориальная философия и единение социальной и религиозной доктрин – тогда у Запада и, реактивным образом, у России, появится шанс. До того – шаги в никуда».
(NB! Посмотри выше, братишка).
Его отец-философ считал, что существует единый замысел миропорядка («первопарадигма»). Он явил себя в христианстве, в Возрождении, в марксизме. Единение этих посылок ещё впереди.
Понимаешь, брат, ошибка в том, что думают о средствах, не думая об объекте. А объект может измениться изнутри, так измениться, что человек окажется в такой же удалённости от изменщика, как обезьяна. И всё «наше» станет достоянием какого-нибудь «Мира животных». Эта обезьяна – я. Ему предстоит перестать.
Ты думаешь, это «я» говорю? Это во «мне» что-то говорит. И когда оно говорит, «я» знаю, что это так. Потом странное я, как Сократ, знает, что оно ничего не знает.
Незнайка – это Сократ?
Твой брат.
20.12.2013
98
Дорогой брат!
Темно. Двенадцатый час, а ещё темно. Только-только фонари погасли. Снега нет. Идёт редкий дождь. Декабрьские сумерки. Сумерки истории. Сумерки человека.
Завтра (22-е) – апофеоз мрака и конец «конца света». После новогодних пьянок люксов чуть-чуть прибавится. Может быть, в следующем году (после Олимпиады!) государство смилостивится и выпустит нас из времени Леты в зимнее. А то с Европой три часа разницы. Почти как на обэриутской афише «Три с половиной левых часа». Вдруг вспомнил, как Бахтерев, стоя на Невском неподалёку от Малой Садовой, говорил «мне»: «Вот здесь я последний раз встретил Хармса». Имелся в виду 1941 год.
А ещё недавно наткнулся на стихотворение Зинаиды Гиппиус «Молодому веку»
(
Тринадцать лет! Мы так недавно
Его приветили, любя.
В тринадцать лет он своенравно
И дерзко показал себя.
Вот-вот грянет Первая мировая война-поллюция. Пубертационный период столетия. Поэтом юность – революция. А тут надежды:
Мир говорит тебе: «Я жду».
Сойди с кровавых бездорожий
Хоть на пятнадцатом году!
Что тут, Коля, делать: плакать или смеяться. Или помалкивать в тряпочку с эфиром.
«Мы ничего уже не значим».
Таня Никольская рассказывала про свою родственницу, знавшую Введенского: «Ах, Шурка, негодяй, подлец, картёжник, бабник, пьяница, рябой. Как я его любила! Как я его любила!»
Кофе что ли пойти выпить. Пока.
21.12.2013
99
Дорогой брат!
Это что же выходит, я практически закончило книгу? Ещё одной бесполезной вещью в мире стало больше. Выдул очередной мыльный пузырь из кириллицы.
Тупить не надо. Острить не надо. Надо ничего. Это самое трудное. Перестать быть при жизни. Выйти из игры, пусть даже и в бисер.
Вышиб дно и вышел вон.
В общем, братишка, я на распутье, кончать (pardon) или продолжать эти эпистолярные фрикции дальше? Может, знак какой подашь? Ведь эта книга тебя напрямую касается.
«Я»-с.
27.12.2013
100
Дорогой брат!
Никаких знаков не было. Не считать же ими два подряд теракта в Волгограде. Сегодня снились динозавры, они бегали за «мной». Я убегало. А ведь динозавры такая же часть нас, как яйцеклетки и сперматозоиды. Если смотреть на себя как на процесс, то многие проблемы отпадают. Ты волна-частица этой восхитительной мистерии неизвестно чего. Знание – нарастание неизвестности.
«Я» – мистер Икс.
А сейчас, дорогой мистер Игрек, «мне» предстоит отправить очередную порцию этих писем в журнал. Надо успеть до конца января. Жена пока набрала № 10 и 11. Думаю добраться до № 19. Десять штук. Если я будет продвигаться такими темпами (сорок писем в год: журнал выходит ежеквартально), то мне понадобится больше двух с половиной световых лет для завершения этой публикации. Почему световых? Потому что в моём возрасте категория будущего столь же непостижима, как и всё остальное.
Коля, ау!
С Новым годом!
01.2014
101
Дорогой брат!
Я всё-таки продолжается.
Здесь «всё-таки» надо воспринимать в галилеевском контексте. Беда в том, что я начинает забывать, о чём оно уже писало, а пролистывать все письма подряд, чтобы вспомнить, было или не было, ему лень. Да и разве повредит в этом неэговом бульоне одна-другая щепотка маразма.
Реализьм.
Тут, брат, снова Эпштейн «меня» смущает в «Новой газете» (от 17.01.2014, стр. 18).
«Я» ещё в том году написал стихотворение «Знатная ловушка» с двумя эпиграфами: «Верую, ибо абсурдно» (Тертуллиан), «Эта идея недостаточно безумна, чтобы быть верной» (Нильс Бор). Пафос в том, что вера и наука оказались в смежных палатах одной чеховской больнички № 6. Была психушка под этим номером около Лавры, «я» туда к Дасику ходил после его первого суицида.
Статейка называется «Горизонт, где наука сходится с религией». В ней излагается первый манифест международной группы учёных «Симпосион». Их задача интеграция веры и науки в целостную картину мира.
«Мы ставим вопрос о создании интегрального научно-религиозного дискурса, примеры которого видим в трудах Тейяра де Шардена, Павла Флоренского, физика и математика Франка Типлера, генетика Френсиса Коллинза, физика Пола Дэвиса и др. К началу ХХI века наука совершила столь много прорывов, что добралась до трансцендентной «изнанки» мироздания, где неожиданно натолкнулась на те тайны и чудеса, которые исконно считались прерогативой религии. Повсюду мы видим, как наука выходит за пределы здравого смысла в область «безумных идей», граничащих с прозрениями поэтов и духовидцев».
Видишь, братишка, может, и твои писания окажутся востребованы в этой новой парадигме.
«Современная наука постепенно освобождается от позитивизма и редукционизма, её открытия согласуются с фундаментальными чертами религиозной картины мира. Вселенная имеет границы во времени и в пространстве (Большой взрыв); в основе всего живого – Логос (информация); мироздание предназначено для обитания в нём человека (антопный принцип в космологии)».
Вот последний пункт «меня» смущает. То, что все параметры оказались настроенными точно до миллионных долей, чтобы воспроизвести нас, ещё не означает, что мы конечный результат этой грандиозной мистерии. Может быть, мы ещё всего лишь книжные черви ноосферы. Взрыхляем почву. Буковки пропускаем сквозь себя.
Бе-бя-бя-бя (см. № 25)
22. 01. 2014
P.S. Вчера исполнилось 90 лет со дня смерти дедушки Ленина. Подержал он Россию на ручках, а потом бросил под ноги таракану всех времён и народов: «Жри!».
102
Дорогой брат!
Получил неожиданное подтверждение формулы «нас нет». В книге («Мифы и теории в искусстве России 1990-х – 2012». СПб. 2013), изданной Арт-центром «Пушкинская – 10», на стр. 154 приводится диаграмма состава Вселенной: тёмная материя – 22%, тёмная энергия – 74%, межгалактический газ – 3,6%, звёзды и проч. – 0,4%.
Интересно, какой процент в этих 0,4% занимает «моё» я. А в «Швейке» у Гашека есть замечательный пассаж на эту тему: «Для вашей ничтожности во вселенной не существует понятия».
Пойду, брат, в магазин. Обед надо готовить.
Ням-ям, как неоднократно говорило и рисовало «моё» я. Приготовил кислые щи и куриные бёдрышки. Выпил в честь 70-летия снятия Блокады немного коньяку с Надеждой. Поздравил тётю Майю.
Твой и проч., профессор кислых щей B. Konstrictor
27.01.2014
103
Дорогой брат!
В письме № 79 «я» приводил цитату о созерцании еврейскими мистиками бороды Бога. А тут вышло новое избранное Лены Шварц в издательстве «Вита Нова», я его просматривало и вдруг обалдело. Вот начало стихотворения 2003 года /стр. 183/
Я буду искать –
Кого люблю –
В закоулках Вселенной,
в чёрных дырах её,
В космоса гриве нетленной,
В бороде у Бога,
В зачарованном этом лесу волос.
За вьющейся белой колонкой
Волосинки
Найду –
Кого я люблю /…/
Всё-то аукается в этой вселенной. Ребята, «я» вас слышу.
Ау-у-у!
29.01.2014
104
Дорогой брат!
Как и следовало ожидать, «черепахи (см. № 64) не хватило». Купил несколько тетрадей школьных ученических по 18 листов в линейку. Надеюсь, хватит одной для завершения этой потусторонней переписки.
В предыдущем письме «я» писал тебе о том, что всё аукается в нашей (ха-ха!) Вселенной.
Приходил тут в гости Вадим Максимов с дочкой Ниной. У него вышла книга статей «Театр. Рококо. Символизм. Модерн. Постмодернизм» (СПб. 2013). И там помещено послесловие к «моей» книге «Записки неохотника» – «Романы и двойники Бориса Ванталова». (Как пошутила Надежда: «От Ватто до Ванталова»). А вообще книга начинается статьёй о маркизе де Саде. Вот оно, тлетворное влияние Малой де Садовой.
Эта преамбула не для хвастовства, а для введения в суть. Стало я просматривать эту подзабытую статью и вдруг крякнуло. Весь сентябрь, пока оно жило в Крыму, был прослоён Пессоа. Наташа Азарова переводила его огромную поэму. По вечерам, за бокалом вина, иногда читала новые куски перевода. Так что Пессоа я было пропесочено изрядно.
И вот перелистывая статью Максимова о «себе», обнаруживаю большой пассаж о Фердинандо Пессоа (стр. 302 – 303). Он сравнивает «меня» с ним в связи с обилием гетеронимов. Понимаешь, братишка, «Записки» вышли шесть лет назад, и тогда для «меня» Пессоа был мёртвым звуком. А сейчас это звенящая струна мирового оркестра. Зааукалось что-то в неизвестности.
«Мы дальнее эхо друг друга».
Pardon.
12.02.2014
105
Дорогой брат!
Да, и ноосфера, может быть, это такой колокольный перезвон. Без различия языка и хронологии всё вступает в резонанс. Волны родственных колебаний. Солярис. Соответствия Бодлера. Океан сказаний.
Человек – учащийся школы слепоглухонемых.
Ых!
Так называлась книга стихов Тамары Буковской. Она тебя, брат, помнит.
А школа дураков – это уже для гениев.
Там экскременты смывают водой из кастальского источника. На туалетной бумаге воспроизводятся памятники мировой литературы. Постельное бельё – шедевры живописи. Когда работает душ, звучит Дебюсси.
Я чего-то устало.
Прости.
25.02.2014
106
Дорогой брат!
Вам там, небось, не до нас. А тут опять Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем. Закипела миргородская лужа (Чёрное море), остров Крым (Аксёнов) взбух. Будет ли война (Афган), вот в чём вопрос. Ружжо-то у Гоголя, выходит, всё-таки выстрелило после просушки.
В общем, Коля, жизнь с идиотом (начальство) продолжается. Под старость это совсем некстати. Но кто нас спрашивает.
Я решило, что писем будет 108. Где-то прочитало, что это базовое число в строении мироздания (см. № 65). Пусть у нас с тобой будет база. Помнишь, как в молодости мечтали об отдельной комнатке, куда бы могли приводить фемин.
Да, инстинкты – всадники, а мы – яки. Куда прикажут, туда и поплетёмся.
Цоб-цобе, цоб-цобе.
А смерть – средство передвижения для этих домашних животных. Астральный транспорт. Впрочем, я уже не раз «себе» затыкал рот: ты-то практик, а «я» – теоретик до сих пор. Прости, Коля, «меня» грешного. Тем более что позавчера было Прощёное воскресенье. Почти всё уже было вчера. Помнишь, у Раисы Александровны Генделевой был второй муж по фамилии Вчерашний. Тесто замешивал для мацы в Синагоге.
Твой позавчерашний брат.
02.2014
107
Дорогой брат!
Вчера «умер» Сталин. Судя по всему, при «моей» жизни он так и не умрёт (см. № 106). Ленин будет продолжать разлагаться в Мавзолее. Никто его оттуда (вспомним фильм Абуладзе) выковыривать не будет.
Любовь к ублюдку – это народная страсть. Коллективный мазохизм.
Мир загажен идиотами. С этим ничего нельзя поделать. Когда-нибудь они истребят себя сами, но вряд ли не-идиотам от этого станет лучше.
Лучше не станет.
Становление стонет.
Противно, брат, противно, брат, противно.
Противник – смердящее эго.
Глупая башка современника.
Это безапелляционное восхищение собой.
Все мы – автоматы Калашникова.
Недавно наш бог умер в Ижевске.
Как-то «мне» одиноко, брат, в его музее. Ну, какой из близорукого стрелок. Не ко двору.
Вота. Так заканчивала каждую свою фразу одна абитуриентка на приёмных экзаменах в Театральную Академию.
03.2014
108
Дорогой брат!
Стал громко смеяться, услышав по радио, что в США изобретена машина, которая превращает водопроводную воду в вино. Правда, на это требуется трое суток и кое-какие ингредиенты. Но всё равно водопроводное вино дешевле натурального в десять раз. Кто бы мог подумать две тысячи лет назад, что Евангельское чудо может быть переведено в обыденную практику.
Вино «Н2О».
Нашёл интересную цитату в «Новой газете» (от 6. 03. 2014, стр. 7) в статье Александра Рубцова «Азартные игры со смертельным исходом»:
«С некоторых пор мир изменился кардинально. Вероятностная стохастика сменяется логикой бифуркационных процессов. Есть удивительная, почти мистическая закономерность: человек открывает в природе те закономерности, по которым в эту эпоху живёт общество. Абсолютизм был механистичен как детерминизм Лапласа – или как логика «Опасных связей» Шодерло де Лакло. Прошлый век был веком вероятности и статистики в науке, искусстве и политике. Но уже в его конце в физической и живой природе ученых поразили процессы, в которых малые сигналы на входе дают несоразмерные, а главное, непредсказуемые эффекты на выходе. Система скачкообразно, через каскад бифуркаций переходит в новое качество «из-за ничего», через «чёрный ящик».
Понимаешь, брат, вот ради этого «из-за ничего» и написаны обе «мои» последние книги. Ни-ни дилогия получилась. «Отрывки из Ничего» и «Письма в никуда».
Я работаю с отрицательными частицами всю жизнь.
Так вышло.
А книги про любовь.
Прощай.
P.S. Ничто ещё не закончено.
7.03.2014
Пётр Вяземский
(1877)
В воспоминаниях ищу я вдохновенья,
Одною памятью живу я наизусть;
И радости мои не чужды сожаленья,
И мне отрадою моя бывает грусть.
Жизнь в нынешнем, а сердца жизнь в минувшем.
Средь битвы я один из братьев уцелел:
Кругом умолкнул бой, и на поле уснувшем
Я занят набожно прибраньем братских тел.
Хоть мёртвые, но мне они живые братья:
Их жизнь во мне, их дней я пасмурный закат.
И ждут они, чтоб в их загробные объятья
Припал их старый друг, их запоздавший брат.
29.09.2012–7.03.2014
СПб., Чёрная речка
/ Санкт-Петербург /