Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2015
СВОБОДА СЛОВА И
ГОСУДАРСТВЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ[1]
БАГАЦ 73/53 Коль А-Ам против Министра Внутренних Дел
К 1953 году Израиль окончательно перестал дружить с Советским Союзом и перешёл в американский лагерь. Для страны, созданной социалистами и воевавшей за независимость советским оружием, поставленным через Чехословакию, это был очень крутой поворот, и коммунистическая партия была в то время серьёзной силой. Как водится, у каждой уважающей себя партии есть газета – её рупор, и таким рупором была газета «Коль А-Ам», в переводе – «Глас Народа».
В те времена Америка вела войну в Корее, и каждой стране надо было определиться, с кем же она дружит – с коммунистами или с капиталистами. Израиль сделал свой выбор, и в 1953 году в газете А-Арец появилась новость о том, что глава государства Бен Гурион договорился с США об отправке 200 тысяч израильских бойцов на войну в Корею. Новость оказалась высосана из пальца, да и её абсурдность была понятна каждому думающему человеку – однако её было достаточно для того, чтобы вся израильская прогрессивная общественность была возмущена империалистическими планами подлых капиталистов. В Гласе Народа опубликовали редакторскую статью, где не скупились на «комплименты» правительству.
«Правительство Бен Гуриона открыто присоединилось к лагерю разжигателей мировой войны», гласила передовица. Фразы вроде «они торгуют кровью нашей молодёжи» и прочая коммунистическая риторика очень опечалили правительств о, и министр внутренних дел вспомнил о том, что было ещё до создания государства. А до объявления независимости Палестина была британской колонией, на которую у Англии был мандат от Лиги Наций. И, соответственно, законы здесь были английские, только и не законы даже, а указы короля, потому что Парламент Объединённого Королевства имел юрисдикцию только в Великобритании, а колонии управлялись лично Его Королевским Величеством.
В своё время Его Величество позаботился об общественной безопасности, и издал указ, позволяющий закрыть газету особым распоряжением министра, если этого требует безопасность государства. Министр внутренних дел Государства Израиль решил воспользоваться очень кстати вытащенным из архивов указом (на основании которого англичане закрывали еврейские газеты, призывавшие к независимости и созданию еврейского государства), и дал приказ – закрыть коммунистический Голос на десять дней, дабы госбезопасность не пострадала от распространения кровавых наветов на наше дорогое правительство.
Газета не смогла молчать – ну как же замолчит глас народа? – и подала в суд. Несмотря на то, что право закрыть газету было чётко прописано в оставшемся ещё с подмандатных времён законе, адвокаты газеты утверждали, что министр внутренних дел воспользовался этим правом не по праву – то есть превысил свои полномочия. Непонятно, говорили они, каким образом передовица в газете, хоть и основанная на ложных слухах, может привести к серьёзным проблемам с безопасностью государства.
Небольшое отступление. Когда американцы приняли Конституцию, они вдруг заметили, что чего-то там не хватает. Это что-то – определение прав и свобод граждан, было добавлено в виде десяти основных поправок к Конституции, и с тех пор, когда ссылаются на конституционные права и свободы, упоминают именно эти поправки. Самая первая поправка, номер один – это право на свободу слова, что говорит о том, насколько важно это право в демократическом обществе.
И вот Израиль, молодая демократия, столкнулся с проблемой свободы слова, а Конституции-то нет. Судья Агранат – один из титанов израильской юриспруденции – ввёл понятие о балансе интересов. Простыми словами говоря, надо всё тщательно взвесить. Понятно, что в демократическом государстве – а то, что Израиль им является, написано даже в Декларации Независимости, да и жизнь в диктатуре как-то никого не прельщала – свобода слова является основным правом граждан, правом конституционным даже в отсутствие самой Конституции. Но каждое право не безгранично, и здесь оно сталкивается с правом народа и государства на безопасность. И суд начал взвешивать.
С одной стороны у нас безопасность, с другой – свобода слова. Насколько опасна была статья? Содержался ли в ней призыв к насилию? Есть ли очень высокая вероятность, что газета разожжёт гражданскую войну? Когда на эти вопросы был дан отрицательный ответ, суд сказал – теоретическая вероятность опасности не может заставить замолчать оппозиционную газету, ибо в демократическом обществе рупор оппозиции – это важнейший инструмент сдерживания власти, а сдерживать её надо. И даже если слухи оказались ложными, а отправка двухсот тысяч на фронт – это дурацкая журналистская утка, и зазря газета ругает правительство в сильных выражениях, демократии важна критика, даже несправедливая – иначе возникает угроза диктатуры.
Газета коммунистов выходила ещё долго, и тихо скончалась в 1975 году ввиду отсутствия спроса на коммунистические идеалы. А в домах у израильских пенсионеров до сих пор можно увидеть портреты и бюсты Ленина и Сталина, оставшиеся с тех времён, когда Советский Союз казался светочем и оплотом свободы всего прогрессивного человечества.
ПРАВО НА СОБСТВЕННОСТЬ И ИЗРАИЛЬСКИЙ КОЛХОЗ
Дело 8621/93 Банк Мизрахи против Мошава Мигдаль
В июне 1921 года в Палестине, недалеко от Петах-Тиквы, был создан Эйн Ганим, первый мошав – кооперативное сельскохозяйственное поселение. Социалистическая идеология, которую разделяло большинство активистов второй алии (так традиционно называется волна евреев, прибывшая в Эрец-Исраэль преимущественно из Российской Империи в 1904-1914 годах), вдохновила образованных и интеллигентных людей на работу в сельском хозяйстве. «Свободная алия, еврейский труд» – такой был лозунг у сионистов-социалистов, и под этим лозунгом Палестину заселяли евреи-энтузиасты.
В отличие от киббуцев, ставших коммунистическими «государствами в государстве», в основном мошавы не делили всё поровну, а существовали (и до сих пор существуют) по принципу кооперации – обрабатывая землю, принадлежащую семье, мошавники вскладчину закупали необходимые для обработки земли удобрения, и вместе занимались реализацией выращенной в мошаве сельхозпродукции. Были и менее распространённые мошавы с общественным строем, где земля принадлежала всем членам кооператива и совместно обрабатывалась, а доходы делились поровну – похоже на разницу между колхозом и совхозом в Советском Союзе.
С созданием Государства Израиль мошавы стали играть важнейшую роль в обеспечении окружённой врагами страны продуктами питания, и даже наладили экспорт сельхозпродукции во многие страны мира. Они стали становым хребтом израильского сельского хозяйства и примером того, как может успешно функционировать социалистическая система, а домик в деревне и небольшой надел земли перестали быть уделом отсталых крестьян.
Наступили пятидесятые годы, и в Израиль хлынула новая волна алии – на сей раз из арабских стран. Государство оказалось не совсем готово к приёму сотен тысяч беженцев, жилья в городах катастрофически не хватало, и многих репатриантов расселили по мошавам, заодно создавая и новые, целиком состоявшие из вновь прибывших евреев с востока. Опыта в приёме такого количества новых репатриантов у молодой страны не было, и финансово поддерживаемые правительством новые сельскохозяйственные кооперативы не получили помощи в подготовке руководящих кадров.
Шли годы, мировая экономика двигалась в сторону индустриализации, и Израиль не остался в стороне от глобальных тенденций. Старое сельское хозяйство не выдерживало конкуренции с модернизированными производителями, руководители должны были постоянно совершенствоваться – и начался аграрный кризис. Государство помогало деньгами, киббуцы получали огромные дотации, но кризис был системным. И вот пришли восьмидесятые годы, стремительно взлетели акции банков – и многие руководители сельских кооперативов решили, что пришло спасение, вложив общественные деньги в самый надёжный финансовый инструмент – акции банков.
Биржевой пузырь лопнул, ещё глубже затянув аграриев в долги. Всё вместе – неудачные инвестиции, некомпетентное руководство, общая ситуация на рынке сельхозпродукции – толкнуло мошавы в долговую яму, когда проценты по кредитам росли быстрее, чем возможность фермеров расплатиться, и весь аграрный сектор израильской экономики оказался под угрозой. Кризис грозил лишить многие семьи самого главного, что у них было – земли, а значит, и средств к существованию.
В 1992 году были приняты два Основных Закона – О свободе Предпринимательства и О Достоинстве и Свободе Человека. В том же году по инициативе депутата кнессета Гедалии Галя был принят так называемый «Закон Галя», в соответствии с которым огромная часть долгов мошавов списывалась, а для того, чтобы получить оставшиеся после списания долги, кредиторы вместо суда отправлялись в специально созданную организацию, главная цель которой была не снять деньги с аграриев, а сохранить мошавы от разорения.
Банк Мизрахи, которому мошав Мигдаль был должен значительные суммы денег, обратился в суд, и выступил против нового закона, лишившего его возможности вернуть деньги в полном размере. Областной суд не принял позицию банка, и дело рассмотрели судьи Верховного Суда. Банк поставил под сомнение конституционность Закона Галя – ведь в Основном Законе о Достоинстве и Свободе человека одной из защищённых ценностей стало имущество, а списание долгов означало удар по имуществу банка.
Решение, которое вынес судья Аарон Барак, стало основным источником конституционного права Израиля, и нет студента юрфака, который не стенал бы от необходимости изучить 519 страниц вердикта. Может ли Кнессет принять закон, противоречащий Основному Закону, защищающему имущество? Дело касалось не только банка Мизрахи – надо было решить принципиальный вопрос о критериях конституционности законов, о степени вмешательства суда в законотворческий процесс, о том, какую защиту гражданам дают Основные законы государства.
Отвечает ли закон, ущемляющий в правах кредиторов, на два основных требования – желательной цели и соразмерности? Насколько оправдан тот ущерб, который нанесён кредиторам? Аарон Барак встал на сторону мошавов, прежде всего проанализировав цель, с которой приняли «Закон Галя». Спасти израильское сельское хозяйство как сектор экономики и тысячи семей от разорения – цель достойная. Идея еврейского труда и те ценности, на которых основано Государство Израиль, требовали защиты, и закон дал им эту защиту. Насколько соразмерен ущерб, причинённый банкам, той цели, которую преследовал закон? Очень небольшой процент банковских активов пострадал от решения Кнессета, и по сравнению с тем уроном, который был бы нанесён мошавам и сельскому хозяйству в целом, удар по банкам соразмерен цели.
Решение Верховного Суда, хоть и не отменило закон, говорило о возможности отмены, и это стало поводом для критики политиков и юристов, выступающих за исключительное право законодателей проводить законы по своему усмотрению. Кнессет отрицательно отнёсся к идее ограничения своих полномочий, однако суд сказал своё веское слово, и депутатам пришлось смириться. Движение мошавов было спасено, и до сих пор в специально созданных организациях разбираются долги мошавов, исходя из стремления уберечь от банкротства семьи, посвятившие себя обработке земли Израиля.
ИНОСТРАННЫЕ РАБОЧИЕ И ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ
БАГАЦ 11437/05 Кав Ле-Овед против Министерства Внутренних Дел
Четыре заповеди о любви есть в Торе – одна заповедует любовь к ближнему, одна – к Всевышнему и пророкам, а две – к «геру», то есть чужому, нееврею, живущему или работающему в Земле Израиля. Во Второзаконии (ивр. «Дварим») написано – «И возлюби чужого, ибо чужими вы были в стране Египетской», а в Книге Левит («Ва-Икра») – «И как гражданин будет чужой среди вас, и возлюби его, как самого себя, ибо чужими вы было в стране Египетской». Есть и конкретные указания о помощи бедным, сиротам и чужакам – как помощь деньгами, так и запрет на сбор всего урожая, чтобы на поле осталось достаточно для пропитания бедняков и чужаков. Так еврейская традиция защищала чужаков ещё в древние времена Царства Израильского.
Когда в начале ХХ века евреи вновь заселяли Палестину, одним из столпов идеологии сионизма был еврейский труд. С трудом пробравшиеся на родину предков интеллигенты – юристы, учёные, журналисты, инженеры – обрабатывали поля, собирали апельсины, работали на фабриках, воссоздавая еврейское государство на Святой Земле, государство, где евреи и правят, и работают на всех работах. Еврейские крестьяне, рабочие, солдаты – какие только стереотипы не сломали идеалисты, воплотившие в жизнь двухтысячелетнюю мечту угнетённого и рассеянного по всему миру народа.
Прошло время, было создано Государство Израиль, и идеализм сменила прагматичность. Географически изолированное врагами государство не осталось в стороне от глобальных экономических процессов, одним из которых стало присутствие иностранных рабочих. Арабов, которые традиционно работали на стройках со времён Шестидневной Войны, с началом интифады сменили рабочие из Румынии, а позже китайцы. А за пожилыми людьми стали ухаживать воспитанные в католическом духе филиппинские медсёстры, и на улицах всё чаще стали видны старички в колясках радом с филиппинками, заботливо приглядывающими за своими подопечными.
Число иностранных рабочих росло, и далеко не все из них покидали Израиль по окончании срока действия рабочей визы. Даже нелегальный заработок с оплатой ниже разрешённого законом минимума гораздо выше, чем может принести любая работа в странах третьего мира, и в стране появилась новая проблема – нелегалы. Бороться с этим явлением нелегко, а желающих сэкономить на зарплате работодателей оказалось много, и Министерство Внутренних Дел вплотную занялось решением проблемы, угрожающей не только экономике, но и демографии страны.
С 1996 года руководство МВД издало несколько инструкций чиновникам, касающихся борьбы с засильем нелегалов. Под действие инструкций попали и женщины, родившие детей в Израиле – им предписывалось покинуть страну вместе с ребёнком в течение трёх месяцев с момента родов, а уже потом, если все документы были в порядке, женщина могла вернуться в Израиль без ребёнка, чтобы продолжить работу. Возможность остаться с ребёнком была дана в особых и исключительных гуманитарных случаях, впрочем, инструкциями не обозначенных и оставленных на усмотрение иммиграционных чиновников.
Ситуация, когда нелегальные рабочие находятся под угрозой депортации и готовы на всё, лишь бы продолжить работу в Израиле и высылать домой деньги, чтобы кормить семью, позволила многим работодателям воспользоваться слабостью своих подчинённых. Работа за зарплату меньше минимума, отсутствие страховых отчислений, нечеловеческие условия труда – словом, эксплуатация слабозащищённых трудящихся не могла пройти незамеченной в демократической стране, и в 1991 году была создана организация «Кав Ле-Овед» – изначально что-то вроде «линии доверия» для незащищённых рабочих, а впоследствии – одна из самых значительных организаций по юридической защите тех, кто не мог нанять адвоката для того, чтобы отстоять свои трудовые права.
В 2005 году Кав Ле-Овед вместе с другими правозащитными организациями обратился в Верховный суд с требованием отменить практику высылки родивших иностранок из Израиля. У истцов было несколько аргументов против политики министерства. Во-первых, инструкции МВД противоречили Основному Закону о Достоинстве и Свободе Человека и, следовательно, являлись антиконституционными. Во-вторых, в Израиле разработана сильная законодательная база, защищающая рабочие права женщин, и инструкции противоречили законам о труде женщин и о равенстве на работе. И, наконец, в-третьих, Государство Израиль признало и ратифицировало ряд международных конвенций о защите прав женщин, и в том числе – о запрете дискриминации и о равенстве женщин.
С момента подачи иска в Верховный Суд и до вынесения решения прошло немало времени, и только в апреле 2011 года был вынесен окончательный вердикт. Основное мнение по делу (с которым согласились ещё двое судей) вынесла судья Айала Прокаччиа, и это стало последним её вердиктом перед выходом на пенсию. За свою долгую карьеру родившаяся в киббуце судья не раз защищала права человека – именно она обязала государство предоставить койку каждому заключённому, положив конец тюремной практике ночёвки на полу, но её позиция по наказаниям преступникам была жёстче, чем у её коллег.
В основе решения лежала проблема баланса – как найти правильное равновесие между правом государства на защиту от нелегальной иммиграции и сохранение демографической составляющей, и правом женщины на труд и материнство? Насколько права трудящихся, защищённые израильскими законами, должны распространяться на иностранцев? На последний вопрос Верховный Суд давал неоднократный ответ – и Основные Законы, и законы о защите трудящихся не ограничены гражданами Израиля и распространяются на всех.
Проанализировав израильское конституционное право, международные конвенции и прецеденты из мировой практики, судья приняла сторону истцов, дав возможность матерям доработать до конца срока легального пребывания в Израиле. Этот прецедент стал продолжением традиции Верховного Суда – защищать беззащитных, женщин и детей. А согласившийся с решением судья Рубинштейн напомнил о библейской заповеди любви к чужакам, и современное конституционное право оказалось созвучным древним традициям и ценностям еврейского народа.
СВОБОДНОЕ СОГЛАСИЕ И ЗАЩИТА ЖЕНЩИН
Дело 5612/92 Государство Израиль против Офира Беэри
Время – пять дней в августе 1988 года. Место – киббуц Шомрат. Действующие лица – девочка 14 с половиной лет и семеро парней 16-17 лет. Все они учатся в одной школе. Девочка обращается в поликлинику и рассказывает медсестре о том, что с ней спали все четверо, по очереди и даже вместе. Медсестра оказывает ей необходимую медицинскую помощь, но не докладывает о происшедшем в официальные инстанции. Девочка рассказывает обо всём маме, и та обращается в полицию. Арест, допросы, суд. Областной суд оправдывает всех семерых, прокуратура подаёт обжалование на оправдание четверых из семёрки. В деле разбирается Верховный Суд.
Детали происшествия, ставшие известными широкой публике, всколыхнули бурю страстей в израильском обществе. Подросток, в которого влюбилась девочка, спит с ней, а потом «передаёт» ее друзьям. Друзья рассказывают своим друзьям, и так образуется круг, в который вовлечены семеро старшеклассников. Они хвастаются друг перед другом своими «достижениями», и даже определяют очередь на «свидания» с девочкой. Намёками ей делается предложение, от которого невозможно отказаться – сексуальные контакты в обмен на молчание. Киббуц населением около 400 человек – место маленькое, все друг друга знают, и слово, сказанное о девочке, будет известно всем буквально в тот же день.
Областной суд, где шёл первый процесс, оправдал всех обвиняемых. Свидетельство девочки не вызвало доверия у судей, подросткам же, наоборот, суд поверил. И самое главное – и та, и другая сторона соглашались с тем, что девочка ни разу не сказала слово «нет». Соответственно, решил суд, нет и изнасилования – ведь не было ни сопротивления, ни даже отказа. Оправдание подростков вызвало жёсткую негативную реакцию в средствах массовой информации, и прокуратура опротестовала решение в Верховном суде. В центре юридического спора оказалось толкование того, что можно считать изнасилованием.
Закон гласит – изнасилование есть секс с женщиной без её свободного согласия. Что же такое свободное согласие, и как трактовать молчание – как «да» или как «нет»? Президент Верховного Суда Меир Шамгар вынес прецедентное решение, которое стало вехой в борьбе женщин за свою свободу и безопасность. Решение опиралось на многочисленные прецеденты и источники права, и первым из них была цитата из статьи Эстриха в журнале юридического факультета Йелльского университета – «Взгляд на женщин как на автономных людей подразумевает то, что они знают значение своих слов – в случае, если они хотят секса, они говорят «да», а в случае, если не хотят – «нет». Однако это подходит для случаев, если у женщины есть свобода сказать «да» и силы сказать «нет»».
Защита подростков строилась не только на опровержении слов девочки, но и на аргументе «фактической ошибки». Если незнание законов не освобождает от ответственности, ошибка в оценке положения вещей является достаточным основанием для оправдания, так как в этом случае у подсудимого нет «mens rea» – субъективной стороны преступления. Иначе говоря, если подсудимый был уверен в том, что женщина дала согласие, то его нельзя осудить за изнасилование. Однако не каждая ошибка освобождает от ответственности, а лишь искренняя и такая, которую может совершить обычный человек.
Судья Шамгар посвятил не одну страницу своего решения анализу того, как может ошибаться мужчина относительно согласия женщины. Что происходит в случае, когда девочка четырнадцати лет не говорит ни да, ни нет? Может ли нормальный человек поверить в то, что девочка согласна на секс с семерыми? Принимая во внимание то, что любые сомнения толкуются в пользу обвиняемого, Шамгар всё-таки пришёл к однозначному выводу – нет, такая ошибка не является ошибкой нормального человека. Обвиняемые просто-напросто закрыли глаза на последствия своих поступков, не проявив малейшего интереса к чувствам своей жертвы – закон оказался не на их стороне.
Одним из центральных моментов процесса в суде низшей инстанции, оправдавшей подростков, стали свидетельства членов киббуца о поведении девочки, говорящих о её распущенности и о том, что она «искала мужского общества». Судья Шамгар раскритиковал такую линию допросов, процитировав статью из газеты «Сан Франциско Кроникл» от 1971 года. Речь шла об оправдании насильника на основании свидетельств о доступном поведении его жертвы в прошлом. «Когда человека ограбили, судят грабителя. Когда человека убивают, то судят убийцу. Но когда женщину изнасиловали, перед судом предстаёт не насильник, а его жертва». Не зря в том же году, когда произошло изнасилование в киббуце Шомрат, изменился уголовный закон.
Поправка к закону, которую Кнессет принял в 1998 году, гласила – «Суд не должен разрешать допрос жертвы сексуального преступления о её сексуальном прошлом, кроме исключительных случаев, необходимых для того, чтобы избежать несправедливости по отношению к обвиняемому». Эта поправка положила конец унизительной практике допроса жертвы изнасилования, превращающей её саму в подсудимую, и решение Верховного Суда показало приверженность судебной системы этому закону.
Человек, который хочет зайти в дом, должен прежде всего постучать в двери и попросить разрешения войти. Если же он проникает в дом без разрешения хозяина, он вторгается на чужую территорию, и ведут себя с ним соответственно. Таков закон с начала времён, и сейчас он подкреплён Основным Законом о Достоинстве и Свободе Человека, защищающем право на собственность. И если закон защищает имущество, которое принадлежит человеку, не должен ли он в ещё большей мере защищать тело человека и его достоинство, стоящие намного выше его имущества? Такой риторический вопрос задал судья Хешин, согласившись с решением Шамгара и признав четырёх подростков виновными в изнасиловании.
Для назначения наказания дело вернули в областной суд, где трое подсудимых получили по 15 месяцев лишения свободы, а четвёртый – 12. Решение же Верховного Суда стало, как и сказал судья Гольдберг, согласившийся со своими коллегами, той самой «красной лампочкой», свидетельствующей о неисправности в общественном механизме. С тех пор суд стал человечнее относиться к жертвам сексуальных преступлений – хотя, как убеждены многие адвокаты, за счёт прав обвиняемых, оправдать которых с каждым годом становится всё труднее и труднее.
РАБОТАЮЩАЯ МАТЬ И НАЛОГООБЛОЖЕНИЕ
Дело 4243/08 Налоговое Управление Тель-Авивского Района против Веред Пери
В нашем мире есть всего две неизбежные вещи – это смерть и налоги, писал Бенджамин Франклин в 1789 году. Несмотря на научный и технический прогресс, который человечество достигло за прошедшие с тех пор столетия, слова отца-основателя американской демократии и изобретателя громоотвода до сих пор актуальны. Нормальное функционирование государства невозможно без налогов, и основной налог, который взимается с населения – подоходный. Подоходный – это значит, что из прибыли надо вычесть расходы, и тогда получится доход, который и облагается налогом.
Казалось бы, что может быть скучнее налогового законодательства? Конечно, оно представляет интерес для владельцев собственного дела, которым необходимо знать, какие траты можно «списать» как расходы на бизнес. Обед с клиентами в ресторане, обучение на курсах повышения квалификации или в университете, в конце концов, кофе и туалетная бумага для офиса – все эти вопросы рассматривались налоговым управлением, а потом и судами, в которые обращались недовольные налогоплательщики. А видел ли кто-нибудь человека, довольного налогами, которые он платит? Вопрос, по-моему, риторический.
Что же касается обычных наёмных работников, получающих свою зарплату, с ними всё гораздо проще. Расходов на бизнес у них никаких, поэтому налог высчитывается по тарифной сетке – хотя, конечно же, и здесь ничего простого не бывает, и понять всю систему начисления налоговых льгот, полагающихся в каждом конкретном случае, в состоянии только специалист. Для этого существуют специальные фирмы, проверяющие, не слишком ли много налогов содрало с работника государство, и возвращающие разницу за вычетом своей прибыли, с которой они тоже платят налоги.
Итак, с теми, кто платит зарплату, всё более-менее ясно. Вернёмся к людям, работающим «сами на себя» – индивидуальным предпринимателям. Что касается расходов на ведение бизнеса, то все должны быть равны перед законом, это же основное правило современной демократии. Однако есть формальное равенство перед законом, а есть объективная реальность – и иногда они не совпадают. Например, всегда ли равны мужчина и женщина? Может ли формальное равенство по закону привести к неравенству в действительности?
Веред (в переводе с иврита – Роза) Пери не отказалась от материнства в пользу адвокатской карьеры, удачно совмещая воспитание двоих детей и работу в собственной юридической фирме. Но за всё приходится платить – и за право посвятить себя трудоёмкой работе адвокатом пришлось платить за недешёвый детский сад и продлённые группы для детей. Но если бы не детсад, не работать Веред адвокатом – часы работы у юристов складываются в ненормированный рабочий день, а проще говоря – от зари до зари.
Веред потребовала от налогового управления признать деньги, потраченные на детей в рабочее время, расходами на бизнес. Логика в этом простая – без этих расходов и, соответственно, рабочего времени, которое они предоставляют, управлять своей юридической фирмой просто невозможно. Налоговое управление, трепетно относящееся к доходам государства, было категорически против, и юристу не оставалось ничего иного, как пойти проторенной дорожкой – в суд.
В окружном суде налоговые власти объяснили, почему они не согласны на списание расходов на детей. Еда, лекарства и прочие расходы такого рода – тоже неизбежные, но частные траты, и они не связаны с профессиональной деятельностью. Так и уход за ребёнком нельзя сопоставить с покупкой офисного оборудования или зарплатой секретарше, это не те расходы, которые необходимы для ведения бизнеса. Областной суд не согласился с доводами традиционно самых непопулярных представителей государства, и решил дело в пользу женщины. Конечно же, этим решением не была удовлетворена проигравшая сторона, и дело перешло в Верховный Суд.
Судья Элиэзер Ривлин начал своё решения с простого определения – «Является ли расход по уходу за ребёнком, необходимый для продолжения профессиональной деятельности, расходом по бизнесу? Это юридический вопрос, стоящий перед нами, и кажется, что закон даёт на него только один ответ». Однако ответ этот оказалось не так уж и просто найти, и для этого потребовался детальный анализ закона и принципов налогового права.
Налоговое право, оказывается, неразрывно связано с тем, как выглядит современное общество, и с тем, каким бы нам хотелось его видеть. Если раньше была чёткая модель семьи – муж делает карьеру, а жена сидит дома с детьми, то сегодня общество изменилось, и карьерой озабочены оба родителя, независимо от пола. И в самом деле, на дворе XXI век, нельзя ожидать от женщины отказа от карьеры в пользу материнства – но и материнство не должно пострадать.
Суд разделил расходы на ребёнка на две категории. В одну попали затраты, необходимые для того, чтобы дети не оказались одни дома, брошенные на произвол судьбы – например, оплата в детский садик или бейбиситеру. В другой категории – кружки и секции, в которых дети не столько проводят время, сколько обогащаются грузом полезных (по крайней мере, в теории) знаний. В наш компьютеризированный век, сказал суд, можно легко отделить от другого – всё записано и учтено. Поэтому первая категория входит в деловые расходы, а вторая – нет.
Так работающая мать получила возможность продолжать вести юридический бизнес, а государство лишилось своих доходов, смириться с чем оно не смогло. И года не прошло с момента вынесения решения Верховного Суда, как правительство чётко прописало в законе – затраты на ребёнка не являются расходами на бизнес. Теперь уже дело не в толковании закона и определении частных и бизнес-затрат – буква закона написана чётко, и толкованиям не подлежит. Так оказалось, что победа женщины-юриста в суде была аннулирована правительством и Кнессетом, и теперь борьба перешла на политическое поле, где с аппетитами государства будут сражаться общественные женские организации.
ОШИБКА ПРЕЗИДЕНТА И СОЗДАНИЕ ПРЕЦЕДЕНТА
Дело 3372/11 Моше Кацав против Государства Израиль
Израиль – государство парламентской демократии, как и Англия. Но в Англии глава государства – Королева, а королей в Израиле нет ещё с давних, библейских времён. Поэтому вместо Королевы в Израиле есть Президент, чья должность в современном государстве аналогична должности современной королевы Англии, а именно – представительская. Президент присутствует на официальных торжествах и важных событиях, навещает в больницах раненых солдат, офицеров и граждан, пострадавших от арабского террора, а также занимается сбором пожертвований на благие цели – развитие науки и помощь инвалидам. Да, и ещё у президента есть реальные полномочия – он может амнистировать преступников. Вот, пожалуй, и всё.
Первым президентом Израиля стал Хаим Вайцман. Он родился на задворках Российской Империи в многодетной семье, в возрасте 18 лет уехал учить химию в Германии, в 25 лет стал доктором химии во Фрайбургском Университете, а в 34 года – профессором Манчестерского Университета. Научная карьера была не единственным занятием Вайцмана, и ещё будучи пятнадцатилетним юношей основал общество изучения иврита, а точнее – возрождения забытого языка.
В 1915 году у англичан закончился ацетон, необходимый для производства взрывчатых веществ, и морская держава оказалась в опасности – запасы необходимых для изготовления ацетона находились в Германии, на территории противника. Профессор Вайцман изобрёл новый способ добычи ацетона методом ферментации, империя была спасена, и Ллойд Джордж с Черчиллем выразили учёному личную благодарность. Именно это открытие сыграло значительную роль в признании Британией права на Еврейское Государство в Палестине.
Восьмой президент Израиля, Моше Кацав, родился в Иране и в 1951 году, в возрасте пяти лет, репатриировался в Израиль. В те годы репатриантов, прибывавших из арабских стран, селили в лагерях на периферии, и семья Кацав попала на юга, в окрестности городка Кирьят-Малахи. Позже семья перебралась в сам городок, где Моше стал первым в его истории студентом, поступив в Иерусалимский Университет на факультеты экономики и истории. Впрочем, научна карьера не привлекла Кацава, и уже в 24 года он впервые занял должность председателя районного совета Кирьят-Малахи.
Дальнейшая политическая карьера складывалась удачно – в 32 года Моше Кацав избирается депутатом Кнессета, в 36 становится замминистра, а в 39 – самым молодым в истории Израиля министром. С тех пор он сменил несколько министерских портфелей, от министра транспорта до министра по делам арабского сектора (кстати, в этом качестве он стал первым официальным представителем правительства на траурных мероприятиях памяти жертв бойни в Кфар Касеме). 1 августа 2000 года Моше Кацав стал восьмым президентом Израиля.
Прошло шесть лет, и в июле 2006 года президент обратился к юридическому советнику правительства с жалобой на вымогательство – бывшая сотрудница канцелярии требовала от него деньги за молчание о якобы имевшем место сексуальном домогательстве. Дальнейшие события развивались по принципу снежной лавины – сперва из потерпевшего президент превратился в подследственного, потом к обвинениям служащей президентской канцелярии присоединилась бывшая подчинённая Кацава по министерству туризма, обвинившая его в изнасиловании, потом появились ещё две потерпевшие женщины…
Наступил январь 2007 года, и юридический советник правительства публикует черновик обвинительного заключения. Президент страны обвиняется в изнасиловании, сексуальных домогательствах, развратных действиях и принуждении к сексу с использованием служебного положения. Пока длилось следствие, Кацав не подавал в отставку, но после такого обвинения выбора у него не осталось, и президент досрочно сложил с себя полномочия. Теперь у него осталось одно дело – судебное.
В бой вступили адвокаты, и в июне 2007 года было подписано соглашение между прокуратурой и обвиняемым. Согласно договорённости, Моше Кацав признавал вину в сексуальных домогательствах и развратных действиях, и получал наказание в виде условного срока. Да, и самое главное – статью об изнасиловании с него снимали в связи со сложностями доказать его в суде. Возмущению женских организаций не было предела, и в БАГАЦ поступило сразу несколько исков с требованием отменить сделку. Выступавшие в Верховном Суде прокуроры доказали, что шансов довести дело об изнасиловании до победного конца (то есть до признания виновности) у них нет, и БАГАЦ не отменил досудебную сделку.
8 апреля 2008 года в зале суда, где должно было состояться заседание по утверждению сделки, «взорвалась бомба» – Кацав заявил, что отказывается от сделки и отвергает все обвинения. Ошеломлённая прокуратура год готовила свой ответ, и в марте 2009 было подано новое обвинительное заключение – на этот раз по бывшему президенту ударили в полную силу, и обвинение включало в себя и изнасилование – то самое, о котором ещё год назад прокуроры заявляли как о недоказуемом. И действительно, сложно поверить, что однажды изнасилованная Кацавом женщина ночью пришла к нему в номер в гостинице, где он внезапно изнасиловал её вновь.
22 марта 2011 года областной суд Тель-Авива приговорил восьмого президента Израиля к семи годам тюремного заключения. Приговор, оказавшийся неожиданностью для большинства израильских юристов – настолько, казалось, слаба была доказательная база – не сразу вступил в силу, а был отложен до рассмотрения обжалования. Однако Верховный Суд согласился с доводами прокуратуры (как и в прошлый раз, когда те же прокуроры заявляли тому же суду, что у них нет доказательств для осуждения по этому делу), и в декабре 2011 года Кацав начал отбывать свой семилетний срок.
Так родились несколько прецедентов – первый раз президент Израиля пошёл сидеть в тюрьму, первый раз прокуратура доказывала в суде, что у них нет доказательств, первый раз спустя год она доказала в суде, что доказательства есть… А Моше Кацав доказал то, что надо слушаться своих адвокатов и не играть в азартные игры с государством, ибо они плохо заканчиваются.
КОРОТКИЕ РАССКАЗЫ ИЗ АДВОКАТСКОЙ ПРАКТИКИ
О том, почему нельзя верить
женским слезам, или Шекспир был прав
Весёлые истории из практики по воскресеньям – эту назовём «Вентилятор». Случилось это несколько лет назад, когда ко мне обратилась женщина, отправившая мужа за решётку по делу о домашнем насилии (в смысле не изнасиловании, а он её побил).
Здесь я сделаю небольшое отступление. Помнится, мой покойный учитель и наставник Александр Лейбович рассказывал мне о случае, когда он готовил женщину к суду. Баба была тупая и на репетиции перекрёстного допроса плыла так, что никаких шансов выиграть дело не оставалось. Тогда он ей сказал – когда я подам знак, начинай плакать.
Начался суд, клиентку подняли на допрос, и через некоторое время она начала путаться в показаниях. Алекс подал знак, и она начала рыдать. Он рассказывал мне, что плакала она так убедительно, что если бы он сам не подал этот знак – поверил бы обязательно. Ну и, конечно же, все участники процесса тоже поверили, судья обругал адвоката противной стороны, и всё закончилось хорошо. Но женским слезам Алекс с тех пор не верил.
Итак, вернёмся к нашей истории. Началась она за несколько лет до описываемых событий, когда чувак – назовём его Василий – познакомился в интернете с красивой девушкой. Василий был простой, даже слишком простой, простодушный и дураковатый, работал ночным сторожем на минимальную зарплату – и вдруг нашёл в интернете девушку невиданной красоты.
Красавица это действительно была редкая – как Барби, только с выразительными голубыми глазами и… Ну, в общем, такие бывают только в кино и в очень дорогих борделях. Вася влюбился, женился и привёз её в Израиль из какого-то Урюпинска, и началась их совместная жизнь. Правда, вскоре она всё поставила на свои места, и красавица продолжила работу по специальности – в очень дорогом борделе, а лох, которого она развела на израильский вид на жительство, продолжал охранять стройку по ночам.
Встречались они редко, хотя жили как бы вместе – ей надо было прожить с ним пять лет до получения гражданства. Но где-то на втором году такой жизни душа не выдержала, и чувак выпил и попытался выяснить отношения. От горькой обиды на жизнь и жену он швырнул в последнюю вентилятор, нанеся ей травму в виде синяка на руке, она вызвала полицию, и Василий попал под арест.
Обойдя от жара ссоры, девушка врубилась в легальные аспекты своего положения – ведь если он сядет, то её отправят назад, чего она совсем не хотела. И быстро побежала его тащить на свободу. А что я могу сделать? Покупай, говорю, билеты – скажем прокурорам, что ты улетаешь, не будет у них свидетелей, а нет свидетеля – нет дела. Но те тоже не дураки, вызвали её давать показания побыстрее, до начала процесса. Что делать? Плакать!
Да, договориться с прокурорами не было никакой возможности – эта же судья только недавно упекла на год чувака, который бросил в жену стул и не попал, а тут попался более меткий стрелок… И вот на допросе в суде она разрыдалась. «Верните мне мужа, я без него не могу, я здесь совсем одна, без мамы» – это было последнее, что можно было разобрать до того, как речь перешла в рыдания и фонтан слёз.
Все всполошились, судья послала стажёра за водой, прокурорша смутилась и покраснела, а возвращающаяся с кафедры потерпевшая, проходя мимо меня, улыбнулась сквозь не просохшие ещё слёзы и шепнула: «Ну как, в Голливуде прокатило бы?» Не знаю, как насчёт Голливуда, но в суде прокатило, но в суде Ришон ле-Циона это прошло на ура, и в тот же день Василий был на свободе. А милая девушка ещё и предприняла отчаянную попытку перевести гонорар в бартер, но я героически выстоял.
С тех пор я тоже не верю в женские слёзы. Не то, чтобы их не бывало настоящих – конечно же, бывают и искренние, я и сам неоднократно становился их причиной. Но отличить их от намеренных не может никто, в этом я абсолютно уверен. И если здесь найдётся мужчина, утверждающий, что он обладает такими способностями, я таки буду с него смеяться.
О полиции, траве и игрушках,
или Самое удивительное зрелище
за всю историю моей работы
Сегодня начало рабочей недели, поэтому с утра вместо новостей подниму-ка вам настроение – расскажу о деле, которое я вёл много лет назад, и самом весёлом моменте в моей судебной практике. Дело было в славном городе Ашдоде, и под суд попали двое молодых людей – русский и эфиоп.
Ребят повязали, когда при приближении полицейской машины они скинули мешок с травой. Было это ночью, в парке, куда они приехали на своей машине, и мы с коллегой пытались доказать, что трава была не их, а просто рядом валялась, а ментам, может, просто показалось что-то – короче, полной уверенности в том, что это их трава, нет, а значит, надо их оправдать. Тем более что один из них негр, а дело было ночью, так что вообще непонятно, как и что там можно было увидеть.
Суд вообще проходил весело. Фамилию эфиопского чувака все читали как «Бруклин», хотя на самом деле звучала она по-другому. Судья очень обрадовалась – «Я сама из Бруклина», заулыбалась она. Я говорю – тогда я прошу, чтобы вы взяли самоотвод. Она говорит – а по какой причине? По причине психического нездоровья, говорю. В зале тишина, все охренели. Ну а какой психически нормальный человек уедет из Нью-Йорка в Ашдод, спрашиваю я? С тех пор эта судья меня очень любила и ласково улыбалась.
Так вот, приходит время допроса полицейских, совершивших арест. Вообще допрашивать полицейских – весёлые моменты и грустные одновременно. Весело на них наезжать и разговаривать с ними так, как они говорят с людьми – типа «здесь я задаю вопросы» или «перестань врать и отпираться». А грустно то, что они так профессионально врут – хорошо натренированы – что в конце концов всё равно им поверят.
И вот я пытаюсь найти слабину в их показаниях. А они пришли как раз с пакетом – здоровый такой полиэтиленовый мешок с травой внутри – решили показать вещдок. И выступает полицейский, стоит за стойкой свидетельской, а на ней лежит мешок с травой. И я его донимаю – а как была расположена машина подсудимого? А как вы подъехали? А с какого бока? И тут судья говорит – а у меня же есть игрушечные машинки, остались со слушания дела об аварии.
И тут начинается эпизод, который я бы очень хотел заснять на видео – только нет съёмки в суде. Судья даёт полицейскому две игрушечные машинки, и он начинает показывать, как было дело. А на стойке уже лежит мешок травы, и он на этом мешке ездит машинками туда-сюда. И всё чин-чином: судья в мантии, адвокаты в костюмах, прокурорша в платье – все внимательно наблюдают за тем, как полицейский в форме играется с машинками на мешке марихуаны.
С тех пор я много чего интересного увидел и услышал на работе, сами понимаете. Но более феерического зрелища так и не довелось увидеть в суде. Драмы, слёзы, драки – были и интересные, как будто спектакль смотришь (а иногда ещё его и режиссируешь). Хм, а может начать воскресную рубрику воспоминаний? Весёлые истории журнал расскажет наш? Что скажете?
О полицейской стрельбе,
или К чему приводит футбол
Новости с уголовных фронтов меняются, как сводки во время войны. На прошлой неделе поймали начальника футбольного клуба славного дырогорода Петах Тиква, который совершал сексуальные преступления по отношению к малолетке прямо в машине (вроде бы он был там голый с подростком) – а будучи пойманным, задавил полицейскую девушку. Менты стреляли ему вслед, но не особо попали, то есть попали не в него, а в его машину и ещё в парочку машин на дороге заодно.
Молодая полицейская попала в больницу в состоянии средней тяжести, а футбольного менеджера поймали после дикой погони. Как-то потом оказалось, что уже на следующий день девушка получила лёгкие ранения, а не средней тяжести. Потом оказалось, что вообще непонятно, есть ли у неё ранения – футболист утверждает, что вообще её не задел, а в суде полиция так и не смогла показать справку из больницы, где написано про ранение.
Потом оказалось, что и секса-то не было, и как-то само собой дело о сексуальных преступлениях против малолетки сдулось и исчезло. Зато остался не очень удобный для синеньких человечков факт – они стреляли из автоматов по уезжающей машине, в водителя не попали, зато зацепили ещё пару машин заодно. Как-то неаккуратненько…
Всё это напомнило мне историю, которую мне рассказали давным-давно, когда я был молодым адвокатом и давал бесплатные консультации для олимов в той же чертовой Петах Тикве. Пришли ко мне две женщины – мама с дочкой, как я подумал. Оказалось – жена и мама чувака, который не пришёл. Как это будет по-русски, всегда путаюсь… Свекровь и невестка? Когда я спросил, где же сам герой, мне рассказали грустный рассказ.
Через несколько лет после свадьбы молодые переехали в только что купленную квартиру. Муж познакомился с соседом по подъезду, и время от времени смотрел у него футбол. Потом он пристрастился к футболу всё сильнее и сильнее, и стал пропадать у соседа всё чаще и чаще. У меня телевизора нет и никогда не было, но я так понимаю, что по спортивным каналам эту муру крутят постоянно, смотри хоть сутки напролёт.
Короче, через некоторое время муж стал оставаться у соседа на ночь – игру показывали очень поздно. Потом стал пропадать у того на день-другой, а потом и вовсе переехал к нему жить. В смысле, с ним жить. Жену бросил и ушёл к соседу. Такие дела. Меня очень умилило, как душа в душу жили теперь его мама и (бывшая?) жена. Что ж, хотя бы им он устроил жизнь.
Ретроспектируя пару лет бесплатных консультаций в Петах Тикве, могу сказать одно. Люди – неблагодарные свиньи (да простят меня хрюши). Я всех просил только об одном – позвоните, расскажите, помог ли мой совет. Звонили только те, у которых дело не разрулилось и надо было что-то посоветовать. За два года – а моей пропускной способности тогда позавидовала бы работающая девушка с таханы мерказит – с благодарностью позвонила одна (одна!) женщина, которая потом ещё и принесла мне бутылку вина.
/ Тель-Авив /
[1] (Вернуться) Главы
из книги. Полностью «Алетейя»