|
* * *
В отдалении от страны
нет ни истины ни вины
ни страны уж нет ни огня
помяни Господь и меня
миновал меня сей бессменный страж
тихий ропот наш или выход наш
миновал меня сей известный зов
от верхов лихих до глухих низов
где от лепета заплетался слух
всё ответится за родных за двух
в отдалении при своём при всём
озарение словно шум и сон
между прошлым всем и грядущим всем
не сподручно нам говорить ни с кем
ни лесов уж нет вдалеке
ни огней вдали на реке.
* * *
Открылась дверь на улицу – в ночи
Был свет высок и губы горячи.
Открылась дверь – и сквер по деревам
Широкую улыбку даровал,
Чтоб не было уж в мире ни мерил,
Ни лепета по веткам безутешным, –
И если с кем-то я заговорил,
То слишком безотрадно и поспешно.
Открылась дверь – мы вышли – вдалеке,
Линованными струнами спасаясь,
Висели провода, почти касаясь
Пульсирующей жилки на руке.
Мы вышли – и приспешники ушли –
И благостное таянье земли
По-мартовски, как рвенье, расстилалось, –
И что-то в нас, конечно, забывалось,
Как некогда, когда по городам,
Чудовищной оторванностью предан,
Метался я, – и выбежало следом,
Что я не позабуду, не предам.
Мы вышли и пошли – скажи-ка мне,
Ну что там застоялось в стороне,
Ну что там затерялось да пропало?
Ты, кажется, приникла и устала –
И стылыми уста не назову,
Так пусть они проснутся наяву.
И ветрено, и зябко, и тревожно,
Вытягивая дальние стволы,
Угадывалось то, что невозможно
И нежностью туманило из мглы,
И липы приникали к тополям,
И снег летел с водою пополам.
Наивнее, чем шёлка нависанье
Над выпуклой основой бытия,
Небес неугомонная семья
Сгущалась – и присматривался я –
И высилось спасенье, как дыханье.
И как платка закручивал края
Иль шаль небрежно на плечи накинул,
Безбрежный край не выговорил схиму
И упоенье не отговорил
Нам высказать, что душу измотало
От заповеди вещей до вокзала, –
И молча я, пожалуй, закурил.
И там, где предначертанный ночлег
Засвеченными окнами возникнул,
Сирени куст смутился и поникнул –
И вырос посторонний человек.
Он выбрался в распахнутом плаще
С пугающей кошёлкой на плече
Туда, где загораживали будни
Обидчивость обители и лютни
И тлеющие призраки свечей, –
Бывало ль что на свете горячей,
Чем вымокшее занавесью пламя? –
Он тлением качнулся перед нами,
Как ангел беспокойный, одинок,
И в сторону ушёл, как фитилёк.
Помоечник выискивал любовь –
Да будет это каждому понятно,
Пока судьбины происки и пятна
Не выскажут оставленное вновь.
Помоечник, бытующий поднесь
Меж сретенского тесного застроя!
Ну что тебе добраться до покоя
И души растревожить нам не здесь?
Спасибо, человече на ветру,
Закутанный запутавшимся шарфом!
Виолам передам тебя и арфам –
И, стало быть, надолго не умру,
Намереньям отдам тебя благим,
Неведенью, сошедшему с ладоней,
Чтоб в искренности – той, потусторонней,
Обрадоваться людям дорогим.
Как музыку далёкой ни зови,
А всё она не ведает тумана –
И выверты отрыва и обмана
Не мыслятся ни в сердце, ни в крови.
И сколь далёк ни будь ты, человек,
Идущий ли, ютящийся ли рядом,
За всё своим расплачиваюсь взглядом –
Не то, чтобы на миг, скорей навек.
Так некогда Орфей хотел взглянуть
Беспамятно, доверчиво и дико,
Стопами не угадывая путь,
Не здесь ли притаилась Эвридика.
* * *
Добрый день! – ты, наверное, занят не тем,
Что могло б уместиться в пространстве –
В неизбежном его постоянстве
Посреди теорем,
Перекошенных вкривь,
Непременных, подобно уюту, –
Что же хмуришь ты бровь почему-то? –
Я-то жив! –
Оглянись на меня! –
Здесь поистине есть изумлённость,
Безошибочность, определённость
В продолжении дня – –
То-то выстоял я и сказал –
Знать, сумел, не иначе, – о многом –
И подспудные нити связал
В этих песнях, дарованных Богом.
* * *
Стихи мои, птицы мои, –
В неволе, в любви, на свободе!
Немыслимы вы в забытьи,
В изгнанье, в чужом переводе.
Куда мне девать вас с земли,
Где годы мои пролетели,
Где силы души возросли
В разбитом терзаньями теле?
Куда из небес вас девать,
Из этой красы пробужденья,
Где крылья свои раскрывать
Умеете вы от рожденья?
Скитальческий сумрачный час
И солнечный миг постиженья
Давно невозможны без вас,
Хранящих судьбы продолженье.
И сколько же вы принесли
Вестей для живущих на свете,
Чтоб звёзды над горем взошли
И стали счастливыми дети!
Наследники певчей семьи
В лучах светоносного Слова,
Стихи мои, птицы мои,
Живите во Имя Христово!
* * *
Не говори, не говори
О том, что ты была звездою,
В которой пела над водою
Краса отверженной зари.
Не вспоминай, не вспоминай
О том, что дороги утраты, –
И слёз, восторженных когда-то,
Вином щедрот не заменяй.
Не называй, не называй
Ни откровенья, ни смятенья –
Пройди над сердцем чуткой тенью
И глаз любви не раскрывай.
Нет в мире слов, чтоб разгадать
Души немое упоенье –
И крови жаркое струенье
Уж никому не передать.
Но разыщи меня тогда,
Когда, вернувшая из плена,
Пребудешь в песнях, незабвенна,
Неизъяснимая звезда.
* * *
Над влагою, текущей ниоткуда,
В тумане, раскошеливавшем числа,
Таящем неподкупность циферблата
И компаса округлость и стрелу,
Есть выпуклость средь горестных окраин,
Подобная рождению ребенка,
Иль преданности доли материнской,
Иль сжатому движению руки.
Орфей забредший, струнами бряцая,
Редеющие волосы пригладив,
Угадывает веянья напева,
Шумящего вершинами дерев, –
И грезится домов недоумённость
И выгнутая сонность расстоянья, –
И мнимая поверхностность прогулок
Ограды заставляет позабыть.
Здесь тянется невысказанность тени
За преданностью яви несказанной,
Обрывками газеты на безлюдье
Здесь высказана бренная молва, –
И горечь, нарастающая снизу,
Стопы передвигающая чутко,
Пытается нарушить отрешенье
И что-то несусветное решить.
Здесь некое подобье негатива,
Забытое фотографами где-то,
Не жаждущее вовсе проявленья,
Затёрто и заброшено совсем, –
Из мутной кладовой благодаренья,
Где с ложечки не вскормленное чудо
Подобье удивления отринет,
Не выйти нам, наверно, никогда.
Да есть ли возрождение на свете,
Нежданная улыбка Джиоконды,
Петрарки соловьиное мерцанье,
Боккаччо переигранная блажь,
Надменная коварность фолиантов,
Таланта ли наглядное пособье,
Не собранная флейтою тягучесть,
Певучесть упомянутых веков?
* * *
Нас не просто мало –
Я совсем один,
С лампой вполнакала
Грустный Аладдин.
Выпитая чаша,
Брошенный азарт – –
Лёня, Коля, Саша,
Игорь, Леонард.
|