Опубликовано в журнале Крещатик, номер 3, 2014
Продолжение. Начало – «Крещатик» №№62, 63, 64
31
Дорогой брат!
Самый невразумительный раздел «моей» библиотеки – современная поэзия. На этой фразе сдохла очередная гелевая ручка.
Сколько ручек сдохло во время «моих» экзерсисов? Не счесть!
Ручное кладбище.
Так вот, современная поэзия – это хаос. Книги самого разного размера (про качество «я» не говорю), от малюток до альбомных изданий. Их невозможно расположить по алфавиту, тогда фитюльки и циклопы должны будут стоять вперемежку. Все мои линнеевские потуги хоть как-то систематизировать эту вербальную магму потерпели полное фиаско. Поэтому книги лежат перед полками стопками, перекрывая доступ к литературе двадцатых-тридцатых годов. Чтобы взять, например, Вагинова или Добычина, «мне» приходится сначала убрать кучку современников, а потом снова положить ее на место.
И еще. Многие из них считают хорошим тоном выпускать по нескольку книг в год. На новой брошюрке они с гордостью пишут порядковое число изданной книги. Хорошо, что это число, как правило, не выходит за пределы двухзначного.
Самое кошмарное, что опусы дарятся часто с автографом.
«Мне» приходилось помогать ликвидировать библиотеки умерших литераторов. Обряд с вырыванием титульной страницы с дарственной надписью, перед выносом книги на помойку, пройден не раз.
Поэтому груда перед стеллажами угнетающе действует на «мою» психику. И хотя «я» мало куда хожу, она продолжает прирастать, грозя намертво перекрыть доступ к мировой литературе.
Зачем делать из поэтической книги пантагрюэлевскую подтирку?!
Или вот, например, кладовка, брат. Раза два в год мы ее разгребаем и там образуется небольшое пространство (пятачок), где можно стоять и поворачиваться вокруг своей оси. Но проходит небольшое время, и войти туда становится невозможно, более того, вещи, как тесто из кастрюли, начинают проникать в комнату. Это напоминает бесконтрольное деление клеток раковой опухоли. Бытовая онкология.
А «мне» так хотелось к финалу оказаться в незахламленной комнате-келье.
Видать, не судьба, брат.
В общем, новообразовавшийся разнокалиберный атолл современной поэзии «мне» стал мешать. И уборщице его не отдашь. Не поймут, как говорил поручик Ржевский.
Что делать, Николай Ильич?!
У «меня» ведь есть еще куча антологий современной поэзии, там каждой твари по паре.
Помню, как Кудряков незадолго до смерти собрался разгрести свои авгиевы. И сообщил мне, что снес на помойку журнал «Черновик» со своей публикацией. «Я» изумился. Боб, ведь это довольно редкий журнал, и к тому же визуально привлекательный. Лучше бы ты уж его мне отдал.
«Я» никогда не был на этой новой квартире у Боба. Он хотел такую, чтобы в окне не было никаких домов. На краю ойкумены Боб хотел жить. Так и поменялся со Свечного. Эпопея с обменом длилась мучительно долго. Борис Александрович нанял юриста, который курировал (помимо риэлтера) эту сделку. Но когда он въехал в новое жилье, то бывшие хозяева забрали с собой унитаз, и бедный эскапист остался один на один с фановой трубой. Эта флейта похлеще чем у Маяковского будет. А потом на пустыре начали строить новый дом. Беспредельности и Бориса вскоре не стало.
А еще мой приятель Гоша перед отъездом в Израиль тоже стал потихоньку выносить книги. «Я» ехал с ним в деревню Юршево. «Нива» парковалась около помойки. Книга со знакомой физиономией поэта лежала около мусорного бака. Что-то во «мне» ёкнуло и я забрал ее, хотя она в «моей» библиотеке была.
Разболталось «я» сегодня, брат. Извини. Чао.
17.01.2013
32
Дорогой брат!
Позавчера с Петей Казарновским разбирали новонайденную коробку с твоими писаниями. Кучу разного Петя взял с собой для изучения и дальнейшего использования при составлении книги.
Сегодня «я» стал просматривать оставшееся и обнаружил вдруг письмо из села Медное, о котором здесь уже упоминал (см. №16).
Это было так странно, через несколько недель увидеть то, что было смутным воспоминанием, и вдруг, вот он, графически конкретный текст. Письмо датировано четырнадцатым июля 1972 года. А про полячек ты так писал тогда: «Ехали в село с поляками. Польские девушки пели: “За Сталина, за белого царя, за мир, за Гитлера. Е* твою мать! Мы ведь культурные люди!”».
Очень хорошая песня.
У них (у полячек) фиолетовые ногти на ногах и руках, как у трупов».
Порой «мне» кажется, что в этих «письмах в никуда» «мое» я выписывает какие-то петли Нестерова, только не в пространстве, а во времени.
Что нам эти сорок лет. Это было вчера. Это было сейчас. Вообще, может быть, ВСЁ происходит сразу и всегда. Времени нет. Его феномен обусловлен только кривизной «нашего» сознания. Просто, выбрало оно почему-то именно такую интерпретацию сущего. Запрограммировалось на время, на язык, на человека. Вот и ходим в этих калошах, выписываем петли Нестерова в несуществующем времени.
Но до чего же кайфово, брат, лететь по параболе этой петли на истребителе мозга, зная, что катапультироваться невозможно. Разобьешься, войдя в штопор, непременно. Как успевает вырулить мозг вовремя, кто соблюдает правила техники ментальной безопасности? «Я» не знает.
Но, когда в голове задувает ветерок, надо ставить нейронные паруса.
На вахте надо быть. А «я»-то ведь почти всю жизнь сторожем работаю. «Я» начеку.
«Я» – чекист.
Еще одна петля на чулке «времени». Из «моего» письма (11.12.1973) к тебе из той же коробки.
«Представь, например, человека, который живет вне зависимости от времени и пространства, в ХХ веке до н.э. и в двадцатом веке нашей эры, на Сатурне и Венере одновременно, сознание, вбирающее в себя всю вселенную ежесекундно в ее прошлом и будущем. То есть, по сути, это вселенная. Представляешь, планета с такого рода существами, миллионы вселенных».
Ладно, пока, брат, на аэродром пора.
19.01.2013
33
Дорогой брат!
Сижу на аэродроме в не раз декларируемой позе. «Мои» хождения в салат приняли оригинальный характер. Вместо положенных суток, «я» там провожу всего несколько часов. Дело в том, что у предыдущих двух сидельцев были либо родственники, либо любовницы. Сами они, как гундосят в метро, не местные (из Иваново, из Ульяновска). А у нынешних охранников ни родственников, ни любовниц нету. И шляться по замороженному Питеру и тратить денежки на обогрев тела им не в кайф. Мужики элементарно экономят. Поэтому «я» прихожу в воскресенье к девяти часам, принимаю звонки и ухожу. А они, Эдмоны Дантесы, месяцами почти безвылазно сидят в салате, как слизняки.
Чем больше воруют, тем больше охраняют. Если при Сталине пол-России сидело, а пол- охраняло, то теперь пол- ворует, пол- украденное сторожит.
Нельзя сказать, чтобы между этими половинами не происходило диффузии. Государство обворовывает население, население пытается ответить тем же. Оксюморон «вор в законе» стал реальностью. Наблюдается нечастый в истории феномен самоедства. Россия, если сохранится нынешний тренд, сожрет себя сама. Даже не знаю, как это явление назвать. Может быть, антропологической энтропией. Так что, «я» живу, брат, во время эпидемии самораспада. Если бы писал мемуары, то мог бы их озаглавить «От самиздата до самораспада». Любопытно последний сопоставить с самодержавием.
Чувствуешь, Николя, это в моем истребителе мотор прогреваться начал. Заработал движок в половине десятого зимнего утра. Вибрация по организму пошла. В мозгу защекотало. Пропеллер…
«Я» – Карлсон!
Если это двухсложное имя написать через дефис, будет самое то. Сон Карла «я», а СССР – сон Карла Маркса. Сюр – тук. Кап и тал.
Да, был «я», Коля, когда-то студентом! Штудировал политэкономию социализма. А где теперь этот социализм. Раскапывай его, как Шлиман Трою. Жалко, конспекты лекций давно выбросил, сейчас бы процитировал какой-нибудь аппетитный кусочек лженауки.
Видишь ли, брат, когда понимаешь, что твоего «я» нет и никогда не было, во всяком случае, в том ракурсе, как цацкается с эго большинство, то все эти перипетии истории (на фоне твоего личного апокалипсиса) становятся более понятными, но отнюдь не менее ужасными. Просто, это иное качество ужаса.
Ужас состоит в том, что его нет.
Да взять хотя бы эту мульку, когда история вселенной сжимается до суток. Земля возникает к вечеру, динозавры к полуночи, а человек существует только последние две секунды. Попробуй сосчитать: ноль-один, ноль-два. Вот и весь наш век. А кровищи-то успели пролить сколько за эти две секунды. Спермы бы столько пролили – уже бы Марс протоплазмой заполнили. Луна бы коричневой от экскрементов стала. Извини, брат, пора под одеяло.
21.01.2013
34
Дорогой брат!
Сегодня без пятнадцати семь утра побывал в твоей старой квартире на Ропшинской. Там ремонт. Комната, где жили родители, была абсолютно белой, без каких бы то ни было следов человеческого присутствия. «Я» оказался на Петроградской в результате длинного, запутанного сна, предшествовавшего ритуальному посещению клозета после пробуждения.
Мочеиспускаясь, я вспоминало прошлое. В мозгу замелькали персонажи твоего цикла рассказов о родственниках. Теперь здесь они есть только благодаря этим опусам. Ведь зачастую текст долговечнее кладбища. Писатели мумифицируют через себя других. Пирамида собрания сочинений.
«Я» бы хотел, еще при жизни, взглянуть на твоего хеопса. Литература – наш египет, наша пустыня, в которой мы все моисеи. Земля обетованная – молчание. Умершие поэты тоже молчат, но в отличие от всех, они подают знаки оставшимся живым.
Читайте и обрящете сусти. Не надо грусти. Отпусти, пустыня, «меня». Ня-ня-ня.
P.S. Что-то, брат, я на стихи стал переходить в конце писем. Причем непроизвольно. А вдруг «я» поэму пишет? «Нас нет» называется.
Не прощаюсь.
23.01.2013
35
Дорогой брат!
Как тут простишься?!
Стоило «мне» во сне побывать в твоей квартире, и Надежда тут же обнаружила в своих анналах папку с фотографиями, где «я» с алыми щеками, пьяный (еще без бороды) сижу на кухне, у тебя на Ропшинской, на фоне могучей спины Зои Николаевны, как всегда, разогревающей что-то. Мне даже кажется, что «я» слышу ее коронную фразу (фразу человека, пережившего блокаду): «Коля, ешь!». Вот, где генезис твоего моностиха «Петербург – это город, где ужин остыл».
Все эти фотографии лежат в белом конверте, с «моей» надписью «У А. Ника». В нем есть и маленькая фотография, где, наверное, Кудряков (а кто же еще!) снял нас с тобой во дворе. Мы только что вышли из твоей парадной. Стоим в расщелине между двумя домами, как будто выползающие из какой-то космической вагины существа. Ты впереди в шляпе и темных очках. «Я» чуть позади стою, положив руку тебе на плечо, в меховой шапке-ушанке, очках в роговой оправе, мохеровом красно-черном шарфе и сером пальто. Так слепые идут друг за другом. «Я» все еще безбород.
Аксельрод – Безбород.
В этой фотографии есть что-то символическое, метерлинковское (мизансцена из пьесы «Слепые»).
Глядя на «себя», «я» понимаю, что это я. Но почему-то испытываю полное равнодушие к этому субъекту. С таким же бы интересом «я» бы разглядывал «свою» оплодотворенную яйцеклетку.
Вообще, брат, «я» давно заметил, что текст (если он не вымороченный), словно паутина, начинает сам притягивать со-бытия. Сны и предметы вовлекаются в его сеть уже помимо авторской воли. Тексту надо отдаться, как течению. Плыть на спине мозга и смотреть на «буковки блестящие» звезд.
Чего больше, их в космосе или букв в земных текстах? Бежим вдогонку за Универсумом. Если некачественно, так количественно догнать Бога в письменах.
Ах!
25.01. 2013
36
Дорогой брат!
А знаешь, что вчера на «меня» вдруг снизошло. Все ищут инопланетян где-то вне, снаружи. А почему бы их не поискать внутри…
Мозг – инопланетянин. Вернее, та его часть, что не обслуживает инстинкты. Они внутри нас поселились, эти иноземные ребята. Наше «я» – их топливо. Им по неведомым причинам надо продержаться на Земле сколько-то миллионов лет, и они нас используют в качестве домашних животных, кормя приманкой «я». Ослепленные «собой», мы живем в навязанном мирке. Не надо никаких капсул с проводами, в которых держат белочек (от слова «белок»), как в фильме «Матрица», ничего такого бутафорски-грандиозного, а просто в башке безболезненно копошатся отредактированные, заданные мысли, а не занятые в шоу клетки пашут на дядю.
Как мило!
«Мозг повернулся в нетуда».
Может быть, вообще весь технический прогресс – это кошмар, навязанный извне. Эта кровавая медицина, войны из-за Бога, игра в прятки с половыми признаками, все это развилки какого-то страшного тупика, в котором топчутся наши кастрированные «я».
Может быть, посылать радиосигналы в космос, это также глупо, как при помощи испускаемых газов наигрывать «Барыню». Мы, не познавшие «себя», хотим встречи с «другими», но ведь мы еще не встретились с «самыми собой».
Ау?!
P.S. Это, Коля, было фуэте из «моего» ментального балета. «Я» исполняло партию белки из спектакля «Мозг-инопланетянин». Музыка Б.Констриктора. Либретто Бориса Ванталова. Постановка Б.М. Аксельрода.
28.01.2013
37
Дорогой брат!
Паутинка-то «моя» продолжает вибрировать. Вчера на сон грядущий читаю книгу Александра Редько «Тибетский гамбит» (М; 2012), он путешественник, экстремал, врач-спасатель и т.д. и т.п.
И, вот, пожалуйста: «В научном мире нынче модно говорить о безграничных возможности человеческого разума в познании тайн Мироздания. Мне думается, это глубокое заблуждение. Человек всего лишь одна из мельчайших частиц природы. Каждой такой частице Создатель выделил свой своеобразный «коридор» допустимых знаний: муравей может познать одно, дельфин – другое, человек – третье.
Этот коридор имеет свои границы: от и до. Поэтому мозгу человеческого биоробота не дано познать, например, предыдущие воплощения своей души, ее настоящее имя, свои будущие перерождения…»
Какая разница, Коля, кто нас ограничивает, «инопланетяне» или Создатель. Коридор-то он и есть коридор. Плохих учеников именно туда и выгоняли. Белочки мы или все-таки бел?чки.
Мыслящий белок.
Сверхзадача – передать колебания паутины текста. Ветерок мысли. Ментальный бриз. Иного парадиз.
Во, брат, опять стих попер. Надо завязывать с этой силлаботоникой, а то тут такое вырастет. Такое…
Еще весь день впереди. Сейчас на красненьких 10 ч.
Твой летатлин.
P.S. 12 ч.
Читаю этого Редько дальше, описание устройства буддийской ступы: «в специальных местах “древа жизни” написаны сверху вниз живородящие слоги. ОМ, АХ, ХУМ, ТРАМ, ХРИХ, звуковые вибрации которых обладают магическими свойствами».
Письмо №35 у меня заканчивалось этим «Ах». Не в ступе ли мы с тобой, брат?! Похоже, и Хармс в этой ступе был.
P.P.S. 14 ч.
Сварил фасолевый суп. Снова углубился в редьку.
Ом, брат, Ом!
«Я»-то все про вибрацию уже в которой книге талдычу. Про бриз-парадиз. Нате, как говорил хулиган барышне, извлекая из широких штанин:
«Дело в том, что все элементы духовного и материального мира находятся в постоянной вибрации (или «все танцует», как писало я, – Б.В., Б.К.), которую современная физика называет кручением торсионных тел. А мы называем просто жизнью. Вибрируют микрочастицы, их совокупности, вибрируют целые системы. Все это происходит в соответствии с четкими энергетическими, полевыми и волновыми константами, позволяющими существовать всему живому на Земле. Именно она, наша матушка-планета и задает нам эти константы, духовное и физическое ощущение которых мы обычно называем жизнью в гармонии с теми или иными силами разнополярной природы.
И есть на Земле места, где она источает из себя комплексы своего рода эталонных вибраций…»
Стихи, проза, музыка и т.д., оргазм – все это «комплексы эталонных вибраций». Кастаньеты констант.
«Я» – вибратор.
Pardon.
ХУМ.
P.P.P.S. 22 ч.
Выпил пива. Жена вернулась из театра. Прочел у Редько о «похоронах на небо».
Это про то, как птицы расклевывают труп. Довольно длинное писание. Целиком переписывать лень. Вот кусочек из него на прощание: «Монахи-рагьябы положили труп на большой плоский камень, на котором были выбиты стоки-желобы для крови, образующие слова гуру Пхадампа Сангая из текстов «Танджура»: «Прекрасны цветы летом, но они увядают и умирают в осенние дни. Так и это бренное тело цветет, а затем исчезает».
ТРАМ, брат! ХРИХ, брат!!
29.01.2013
38
Дорогой брат!
Снова грызу редьку.
«Важно понять, что знание в тибетских тантрах, да и вообще в буддизме понимается вовсе не как некая интеллектуальная конструкция, не как информация, но как нечто, полностью преобразующее весь умственный континуум индивида».
Брат, да это, ведь, определение поэзии или искусства вообще. На этом основан «эффект мурашек», о котором я тебе уже писало (см. №30).
При декламации мантр «необходима тщательно разработанная мелодическая и вибрационная техника произнесения заклинаний».
Не с этими ли реликтами мы сталкиваемся, когда поэты читают стихи. Шаманские корни.
Еще бальзам на мою израненную душу, брат. «Это (медитативное погружение в «пустоту», которое есть единственная и конечная реальность – Б.В., Б.К.) помогает лишить его своего «я», отстраняет от личности ее индивидуальные качества».
Верьте «мне», яки!
Читайте дальше, и обрящете ничего.
И вот опять паутинка задрожала. Помнишь, про балет «мозг-инопланетянин» писал, про неприличные звуки посылаемых в космос радиосигналов (см. №36)? И вот Редько туда же: «Скорее всего, только на примитивных стадиях развития науки (типа нашей нынешней) Космос пытаются осваивать с помощью ракет».
Ракета как первобытная пещера.
А дальше-то, Коля, они и до «моих» спиралек добрались. «Я» где-то писало, что рисунки в левоспиральной и правоспиральной манере отличаются друг от друга. По-разному получается, хоть тресни. Наберись терпения, брат, и прочти, что мракобесы эзотерики по этому поводу пишут.
«Это развитие происходит в яйцеклетке планеты под влиянием потоков энергии времени, льющихся из Космоса. Так вот: можно особым образом воздействовать на эти потоки, изменяя направление кручения их торсионных полей. (Вспомним о теории лево и правоспиральных спинов академика Акимова.)»
Кстати, о большей устойчивости в организованности живого вещества левовращающих полимеров писал Вернадский (см. Раиса Берг «Почему курица не ревнует» СПб., 2013., с. 101).
А «я»-то тысячи таких спинов навращало. То вправо. То влево. То в свет, то в тьму – получается?! И вашим, и нашим.
На кого работаете, гражданин Б. Констриктор?
30.01. 2013
39
Дорогой брат!
Над компьютером в гостиной у «меня» висит в рамке большой визуал. Там в форме креста изображена «моя» формула «Бог – поэт».
В слове Бог буква «о» разорвана на две половинки, как это делается в офтальмологических таблицах для детей, которые еще не умеют читать. В правой половинке скобка снабжена черточкой посередине. К этой разорванной букве «о» справа и слева приставлены соответственно буквы «п» и «т». Вот и весь сказ.
А под этой большой висит маленькая картинка в технике «дыма» или ее еще можно назвать «коптской графикой». Это очень просто: к бумаге подносится спичка и то, что остается от воздействия пламени интерпретируется в смутные образы. Обычно изображения едва различимы, как в густом тумане.
Так вот, на той маленькой картинке изображен некто (даос, буддист) с исходящим из головы в бесконечность (выходит за пределы листа) лучом.
Сегодня утром Редько «мне» объяснил, откуда он взялся: «Этот dmu-thag представляет собой сияющий шнур радужного света, который своим нижним концом был прикреплен к макушке Учителя, а верхним концом уходил в Шамбалу. Каждый посланник страны света обладал таким проводником из радужного сияния, который напрямую соединял его с небесной родиной. В момент земной смерти его физическое тело растворялось в чистой лучистой энергии, а его сознание в виде света возвращалось по радужному пути в его небесный мир».
А у «меня», брат, есть на эту тему еще и стихотворение, кроме картинки, оказывается. Сейчас сообразил. «Северное сияние» называется.
AVRORA BOREALIS
Живет в гостях у самого себя,
кто в человека не поверил.
Всегда скользит под ним земля,
и в голове сияет Север.
Ничтожный малостью своей,
которой нет у остальных в помине,
он там остался, до смертей…
В сухой, растрескавшейся глине.
В чем цимес старости (если ты не в маразме). Что все аккумулируется, сжимается. Стихи, проза, рисунки – все это начинает клубиться и спрессовываться в некое целое. В идеале должно образоваться неделимое нечто, которое для личности предстанет как долгожданное ничто, а для оставшихся остальных – как сусти. Как крупинка атолла, как точка в мозаике большого взрыва.
Прости, брат, если надоел. Уж полночь близится на красненьких твоих.
31.01.2013
40
Дорогой брат! В нашей с тобой переписке с молчанием можно дать такой подзаголовок: исчезнувшему от исчезающего.
Видимо, это исчезание сказывается на восприятии обыденных вещей. Вот читаю в газете: «Ведь есть философское утверждение – ничто не может преодолеть собственную природу». И «я» воспринимаю эту банальность как Откровение, представив себе, что ничто пишется с заглавной буквы, рукой Мейстера Экхарта.
Или вижу в метро в киоске книгу Габриэля д’Аннуцио «Леда без лебедя» с картинкой «Поцелуй» Густава Климта на обложке. Сначала «я» думает о том, что декоративное начало в Климте перерастает в абстрактное так убедительно, что начинает казаться, будто целуются не люди, а клетки в электронном микроскопе. Потом «я» вспоминает, что последняя книга Лены Шварц («Перелетная птица» вышла уже посмертно) была «Крылатый циклоп» о том же Габриэле. Но и это еще не все, «я» вдруг с трепетом вспоминает, что совсем недавно получило от Кирилла Козырева по интернету детскую фотографию Лены, где она сидит в огромном лебеде-качалке. Все проносится в голове, как вихрь. И «я» осознаю, что это знак в тексте сусти.
Скоро (11 марта) будет уже три года, как Лены нет. А «я» каждый день о ней вспоминает, как и о тебе теперь. Для «меня» вы живее многих существующих.
«Я» вас любит.
Оно вас любит, и «я» ничего не могу с этим поделать.
А с Козыревым-то чего было, брат.
Сидит он у самого Белого моря (домик там у него), в лесу, однако. Костерок. Косячок. Вдруг лиса подходит, садится у огня и смотрит на него. Он гнал ее и кидался чем ни попадя. А та отбежит, а потом опять у костра садится. Бешеная, видать. Путешествует, знай, себе. Знаем мы эти знаки. Знаем эти путешествия на северо-запад.
Помнишь, «я» писал тебе об этом (см. №34). Работает поэтический спиритический телеграф для того, у кого третье ухо и третий глаз еще не совсем заросли.
Родничок-то на головушке пусть не окостеневает, пусть мягоньким останется, как Обломов. Вставь туда соломинку мандельштамовскую вместо антенны, и дуй шерри-бренди в астрале.
Вот ты, Николай Ильич, уже все там, поди, за жизнь излетал-избегал, достаточно «Сны» твои почитать. А у Лены Шварц – «Ночная толчея». Башку сломать можно. Если «я» было бы композитором, оперу бы написало. Может, оно и напишет в другой жизни. На слове «жизни» закончила свое существование очередная гелевая ручка. Кто не верит, пусть в рукописи проверит.
«Я» не только «истребитель мозга» (амбивалентно получилось), но и гелевых ручек.
«Я» – бумажный Щекотило.
Мозговик-затейник в поисках утраченных мурашек.
Пока.
05.02.2013
/ Санкт-Петербург /
Продолжение в следующем выпуске