|
*
Над киевскими снегами
Неслышнейшими шагами,
Неслыханнейшим упрёком
Появишься ненароком.
Без окон и свеч едина –
Ужели придёт година,
Где замыслам изначальным
В гнезде обитать печальном?
Ты ласково даришь руки,
Но это залог разлуки –
И там, где непрошен взгляд,
Совсем позаброшен сад.
*
Бег Лошади над спящею рекой –
Ужели заслужу благословенье? –
И так ли сознаёшь прикосновенье
Бестрепетной и чуткою рукой?
Да птица ль ты? Их столько развелось,
Поющих и летающих во мраке,
Что я свои угадываю знаки,
А лишних находить не привелось.
Предчувствую и чествую уже
Тебя, музыка снежного покоя,
Размеренностью флейты и гобоя
Звучащая и в жизни, и в душе.
Тебе ль не покровительствует ночь,
Потворствуют слепые расстоянья,
Чтоб милые собрать воспоминанья
И, может, появиться и помочь?
Как волос белый, пение смычка
Напомнит нам о возрасте и часе,
Где столькое останется в запасе,
Что сам не разглядишь издалека.
И наигрыш томительный высот
Разлука упованью посвятила,
И странствиям предпосланы светила –
Страданий очевидцы и красот.
*
Попробуй огорчиться и взгляни –
Так ласковы безрадостные дни
У ёлки новогодней на виду,
Подобны пребыванию в саду,
Где листья бесконечно шелестят,
Грустны и озадачены безмерно, –
Отчаянье! Да будь благословенно –
Я времени приветствую обряд,
Где твой укор, улыбчивый и нежный,
Предрасположен к жалобе небрежной –
И, выйдя за невнятицу имён,
Беспамятство оправдывает он.
*
Птица-зеркало! Зеркало-птица!
Отчего же тебе не летится?
Здесь снега залежались, наверно,
А наивное счастье мгновенно –
Лишь крылом понаслышке взмахнёт,
А тебя не вернёт, не вернёт.
*
И страх ночной, и свет дневной,
И голос неба надо мной,
Над гнёздами средьзимья,
И племя киевских щедрот,
И те, кто спят, и та, что ждёт,
Затронута, как имя,
Забыта где-то в чудесах,
Крича кукушкой на часах,
Помянута невольно, –
И грозен памяти удел,
Где глаз ещё не проглядел, –
Но, кажется, довольно.
*
Опавших ветвей хризолит
И свет над кладбищем –
И здесь, где душа заболит,
Ушедшее ищем.
Взгрустнулось ли вам наверху
При ангельском чине?
Свиданье, как ношу, влеку
При новой кручине.
Взгрустнулось ли вам на краю
Познания мира?
В земном и небесном раю
Лишь эхо эфира.
И хвойный безумный настой
Из лет безымянных
В надежде воспрянул простой
И сумерках странных.
Храните же веру свою
В живущего сына –
Я муки его сознаю –
И век не покину
Звездою, что, кротко смирясь,
Устала и знает,
Зачем воскрешённая связь
Снежинкою тает.
*
Танцует искоса, как бабочка над садом,
Сильфида малая, – ей, право, невдомёк,
Зачем ты теплишься, неясный уголёк,
Звезда ли ты, проснувшаяся рядом,
Иль пламень над замёрзшею рекой,
Светляк, изверившийся в дальности полёта,
Где иглы, осыпаясь от чего-то
Невинно-горького, как детские заботы,
Окажутся случайно под рукой
И, уколов сквозь ёлочное действо,
Дерев разбуженных напомнят мне семейство
На холмах киевских, в объятиях Днепра, –
Танцует искоса – воздушная сестра –
Надежда кроткая, от радости хмелея,
И смотрит – не Сильфида, а Психея.
*
Огни во мраке зажжены,
Гора с горой сойдутся где-то,
На самой грани тишины,
Дневной и давешней приметы.
Окно, горящее впотьмах,
Звезды полунощное диво
И дерева на деревах –
Каштаны, тополь, явор, ива.
И чудеса сквозь талый снег,
Почти стекающий к Подолу, –
И нами избранный ночлег
Не уподоблен произволу
Безумных стен, что из морщин
Овражьих вышли зачерствело, –
И столько здесь первопричин,
Чтоб день вставал и сердце пело!
*
И радуюсь, глядя на вас,
И грустно, что часто не с вами
Встречаю и звёздное пламя,
И дружбы торжественный час.
По-птичьи скитаясь порой,
Уроки высот постигаю, –
И жизнь неизбежна другая,
А в этой – особенный строй.
Особенны окна в ночи,
Где снова друзья соберутся –
И новые песни споются –
Ведь очи души горячи.
Особенна редкой красой
Гурьба ваша вместе с сердцами,
Как будто, идя под венцами,
Простор обретаете свой.
А смыслом свободы жива
Туманная будущность слова,
Где всё к восприятью готово,
Чтоб только являлись слова.
/ Москва – Коктебель /
|