в знойном июле небо медленно зреет
облако зацепилось за ветку черешни
оторвалось
п о л е т е л о
вольно
и нежно
над тёмной волной
над колоколом неумолчным земли
в жарком полуденном немигающем свете
* * *
могучий сон природы
неведом день когда она заговорит
на языке игольчатом высоких елей
и лопухов прохладных глянцевитых
когда вздохнёт бездонно небо
и выдохнет свободный млечный путь
и
темноту зернистую
и
нас
в сияющую вечность
* * *
а вы там спите тихие
бессмертные
или вы смертные и спите тихо-тихо
вам под землей не холодно спокойно
и в вашей углублённой темноте
где человеческий забыт навеки голос
рябина
прорастает
и мыши тычутся в сухие ваши лбы
а мы сметаем пыль с крестов скамеек
сажаем фиалки и барвинок
и повторяем
«как
тихо здесь,
как
хорошо»
и расстаемся с вами ненадолго
Легчайший вечер
припекает
и облака бегут невозвратимо
сияют прощальным светом
и будто снова
опять ты в пятом классе
заросший Бог весть чем забытый школьный двор
и снова видишь
учительницу с рыжей
чёлкой
она качается на тонких
каблучках
и объясняет
разницу
между сурепкой пижмой
девясилом
Ветка сирени
среди пустырей – озеро заболоченное
узкая
дамба камыш
домики с плоскими крышами
запах сирени весной
в
окна настежь открытые
звук самолёта в мутном небе степном
когда меня вовсе не будет
останутся эти пыльные
далёкие вязы
сухая
потрескавшаяся земля
и
ветка сирени
в стакане прозрачном невозвратимого детства
* * *
и я уже не та, кем я была
дождь радугой рассыпался по сердцу
приходит то
о чём так просто не
расскажешь
когда увидишь чудо – лист осенний
на сонной ветке серенького утра
Над прошлогодней травой
в увеличительной линзе – вербное воскресенье
дети
траву прошлогоднюю поджигают
а над ними стоят как
замороженные облака
и кириллицей алой застыло название
кинотеатра
«Родина»
над свежим газоном где
были когда-то могилы
над омертвелой травой в кардиограмме тропинок
в воздухе сером цветёт растревоженная душа
Недолгое
когда мы забудем
забудемся
и
как наледь сорвёмся в пустой
оживающий
к вечеру город
где балки балконы и даже бельё от мороза железно
где слюдяное стекло с металлической солнечной долькой
и улицы густо синеют на теневой стороне
когда мы всё это забудем забудемся и засияем покоем
может
снова полюбим
простое
дыхание слов
и недолгую – ранящую – безысходную жизнь
Где ты как я
а там где ты
как
я бываешь
счастлив
повсюду там синеет хвойный лес
и воздух вычищен весёлой жёсткой щёткой
до
бесполезной лёгкой белизны
и ты
как
я
лежишь в тепле растений
(пыльца сияющая света)
и в зеркале бегущих облаков
небесный сор – нет, сонм – из лиц усталых
сквозь линзу озарённую росы
приветствует тебя как боги
кивни хотя бы улыбнись вослед
Кукушечки летят
как быстро дни-кукушечки летят
над стылым городом холодным
когда гудят от заморозков звёзды
и счастье зыбкое по швам легко трещит
По-прежнему
а пальцы чуть прозрачны и теплы
сверкает воздух солнцем и пыльцой
и пахнет сыростью лесной и хвоей
и голоса давно забытые хранит
* * *
я расскажу тебе об облаках
тех
седеньких и низких
грязноватых
дождём
шумело сердце
и вечер уходил в густые тени
когда
в солоноватых лужах башмаки
насквозь
промокли и зашелестели
зашептали
бескорыстно листья
* * *
не уходи один по той дороге
под жаркой синевой акаций
ты
подожди меня
я
захвачу на память
калейдоскоп из лёгоньких стекляшек
в прозрачных витражах мы будем
опять
как дети
или
вновь как птицы
Юрий ИЗВЕКОВ * * * Дрожащее живое колесо, Стальное дерево с глазами без ресниц. Полет за очень близкий горизонт Тяжелых, круглых и короткокрылых птиц. Кровь на промерзших рельсах....