Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2013
Лидия РОЗИН
/ Мюнстер /
Последняя хроника
Родилась в 1948 году в Кемеровской области. С 1956 года и до выезда в Германию в 1994 году жила в Алма-Ате. Образование техническое, долгие годы работала на строительстве телефонных станций в Казахстане. Автор нескольких книг поэзии и прозы, изданных в Германии и России на русском и немецком языках. 10 лет работала на радио в Бонне, создала ряд программ литературного и культурного цикла.
|
ПОСЛЕДНЯЯ ХРОНИКА Последняя хроника с переправы через войну на Балканах – в Вечность 1 Он ушёл на войну, на работу С кинокамерой и блокнотом. Навсегда … словно в Лету канул – Не вернули его Балканы. 2 Бессонница… Бумаг неразбериха… Она очнулась, – в дверь её стучали: Коллеги мужа – шумные обычно – Сегодня были вежливы и тихи, Друг другу молча место уступали, Курили и не спорили привычно … И это было не кошмарным сном. Ей протянули свёрточек – в нём вещи – Муж никогда не расставался с ними: Его часы… с раздробленным стеклом (По ним уже отсчитывалась Вечность). Да, на часах… его стояло имя… И кинокамера, и перстень-амулет, – Подарок африканца-колдуна… Она смотрела взглядом отрешённым: Священный перстень уже десять лет Муж не снимал, и верила жена, что перстень этот был заговорённым… 3 Балканы древние ссутулились от горя. Седой Земли разверзнутая рана Останки журналиста поглотила… Знобило долгим-долгим эхом горы – Слезами каменными плакали Балканы, Склонившись над очередной могилой… 4 А камеру нашли невдалеке – Её в овраг отбросило волной. И налету в оторванной руке Снималась встреча краткая с Войной: Обломки неба… потроха земли… И облака безумные в крови. 5 В свои расходы спишет всё Война… И зеркала завесила вдова… 6 Прокручивая фильм в который раз, Она опять увидела с экрана: Спокойный, удивительный пейзаж, – Пасутся кони и цветут тюльпаны… В рассветной дымке панорама гор. Видны из рощи контуры машины. Вдруг крупным планом посмотрел в упор В глаза с экрана молодой мужчина… Он осмотрелся быстрым взглядом и… Его как будто что-то там вспугнуло: Привычное движение руки, – И на экране вместо глаза – дуло. Глядит с экрана жуткий чёрный круг. Остановилось время на мгновенье. И – страшный взрыв разрушил мир вокруг… Гримасы неба, облаков испуг… А дальше на экране – затемненье… 7 И… снова кадры пятятся назад, Сменяясь на экране очень быстро: Вот антивзрыв затих и автомат, вдохнув, проглатывает антивыстрел… Исчезла пуля в горле автомата… Растаял в дымке человек с экрана… И как тогда, давным-давно когда-то, Пасутся кони и цветут тюльпаны… 1997 ИНТЕРВЬЮ «Вы клоун – женщина. Такая редкость в мире. Жизнь в эпицентре смеха – на арене. Не страшно в цирке, в этом круглом тире Служить ходячим яблочком мишени?..» На блюдце яблоко, шампанское в бокалах, Ждёт микрофон, заглядывая в рот; Вопросам нет конца: Как я сюда попала? С чего всё началось? Что завтра меня ждёт? Куда я так спешу? Не трудно ли смеяться Изо дня в день уж скоро сорок лет? Чем в жизни дорожу? С чем не могу расстаться? В чём жизни соль и радости секрет? Я – клоунесса! Несомненно, прав ты – Действительно, нас в этом мире мало, Как королев, как женщин-космонавтов. Ты хочешь знать, как я сюда попала? С чего всё началось? А в самом деле… Мой дядя (самых честных правил) Работал здесь… Вильгельмом Телем, А также всем парадом правил. Он настоящим был героем, Его все в нашем цирке обожали. …Давным-давно (тогда нас было трое… А мальчик… умер… Уж сколько лет назад…). Его лохмотья на меня надели И… яблоком меня короновали… Да, было страшно. Часто снился брат… Глаза у дяди вскоре потускнели И руки у него… дрожали, Но стрелы, что над головой свистели, Страх в сердце постепенно убивали… Прости, снимаю клоунский наряд: Зелёный бант, оранжевый парик, Нелепо – яркий, не в размер, халат И кружевной огромный воротник… Минутка грустная: с лица стираю грим. Ах, бросьте, зеркала так искажают! – Безжалостны автографы морщин – Мне промахи мои напоминают. Казалось, что никто и не заметил, Что было не задуманным паденье. Коварный случай: как в десятку метил – Эх, яблочко – весёлое – мишени! Ну что ж, бывает, я не растерялась И поцелуй воздушный разослала, Как будто просто новый трюк искала… – А публика смеялась? – Да, смеялась! Мне выстрелила боль в разгаре смеха Сегодня в спину без предупреждений… И долго перекатывалось эхо: «Эх, яблочко!» – От публики – к мишени… Ах, что ни говори, такая жалость, Что невпопад с трапеции упала… Нет, не устала, – новый трюк искала, Ведь главное, чтоб публика… смеялась. На блюдце яблоко. Шампанское в бокалах… Ты видишь сам: нет у меня секрета. Бывало, падала, но я опять взлетала, – Ведь а на службе радости и света. Я клоун – женщина. Такая редкость в мире, И в эпицентре смеха – на арене, Я в цирке, как в огромном круглом тире, Служу ходячим яблочком мишени. Э-э-э-х, яблочко!!! ПРОЛОГ Природа спит. Неяркие рассветы Приходят поздно и без настроенья. Сухих деревьев грустные скелеты Роняют под ноги лохмотья ветхой тени. День зимний суетлив и быстротечен, Зато зимой прекрасны вечера, И нам с тобой отпущен был вчера Один такой – неповторимый – вечер. Но незаметно время промелькнуло, И ночь была так странно коротка, И чья-то всемогущая рука Страницу жизни вдруг перевернула… И новая глава открылась нам. И зимний день, как чистый лист бумаги, Нас призывал к рисункам и стихам, А во дворе деревья были наги И клочья тени под ноги роняли; Искрилась и переливалась тень – В ней солнечные зайчики играли. И это был наш самый первый день… ФЕВРАЛЬ Чудит февраль, обласкан солнцем щедро. Природа как из-под контроля вышла: Кокетничая с ловеласом-ветром, Цветёт вовсю акселератка-вишня. Седая верба, что уже забыла Свой возраст, новым годовым кольцом Покрыла талию и крону распушила, Украсив почками, как дорогим венцом. Магнолия, как сердце на ладони, Волнуясь, чудо трепетное держит. В не вовремя раскрывшемся бутоне – Девичья хрупкость, чистота и нежность. Чудак-февраль запрягся в колесницу – Возглавил карнавальный он обоз. Никто не знал, что сзади примостится Слуга зимы – рецидивист-мороз. Февраль шутил, а в первых числах марта, Когда весна была уже при деле, Мороз ей вдруг перемешал все карты: На ранний цвет обрушились метели… ЭХО Я замерла, переступив порог Знакомого когда-то коридора… Пугает помещение пустое: Зияет в даль разбитое окно, Во лбу стены ещё торчит крючок, Как будто знак вопроса, на который На бледном фоне выцветших обоев Повесилось овальное пятно – След зеркала, в котором отражались Все те, кто сей порог переступали, И, уходя, в него бросали взгляд. Я тоже в это зеркало смотрелась… Но вот теперь по свету разметались Те, кто хозяйку дома навещали. Ушли друзья и никогда назад Уже потом сюда не возвращались. …Когда хозяйки старенькой не стало, Здесь поселилась тихая печаль, Ушли отсюда радость и тепло, И музыка здесь больше не звучала… Из дома люди, вынося рояль, Задели зеркало, и зеркало упало (Венецианское добротное стекло!). Какая жалость! Что за невезенье – Разбились насмерть наши отраженья… Ещё во лбу стены торчит вопрос, Но этот дом приговорён «под снос». Как хорошо, что я смогла приехать И проводить стихающее эхо. СЕ ЛЯ ВИ… И за любовью эхо боль швыряет: Прилив – отлив, потом слабеют волны. Ушла любовь… Куда? Никто не знает… Откуда-то потом придёт другая И чем-то новым пустоту заполнит. Всё будет снова, но совсем иначе. Любовь другая тихо позовёт. Вдали надежды светлячок маячит, А память убеждает не сдаваться: Вдогонку – свет. Тень за угол свернёт. Тень – поводырь, последую за тенью, Но мне за ней сегодня не угнаться: Любви ушедшей яркие мгновенья Не подлежат, увы, реанимации… Но… продолжает жизнь круговорот: Прилив – отлив, закат – рассвет, И вновь… Очередное чудо совершится: Магнолия в апреле расцветёт, Стихи воскреснут, музыка родится, И воцарится Новая Любовь. А в будни, между вспышками любви, В мечтах, заботах и воспоминаньях, Проходит жизнь. И это состоянье Французы называют «Се ля ви…» |