Опубликовано в журнале Крещатик, номер 2, 2012
В гостях у «Крещатика» СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ ХХI ВЕКА
Елена КАЦЮБА
/ Москва /
След в истории
|
ФОТОГРАФ ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ Ветер – дилинь-дилинь голову запрокинь – гусеница падает прямо в кадр опережая тень Птица – ти-ви – ти-ви Пульт завладел рукой, кнопка на палец нажала нежится гусеница в пене сериала Отправлю ее на Discovery пускай оставит след в истории Стальные гусеницы в кадре на поле битвы Александра парадоксальны не более чем чайная партия Кэрролла и Набокова на шахматном поле «Математика – простейший способ водить себя за нос», – сказал Эйнштейн но открыл это Кэрролл Льюис, вывел формулы за пределы английского парка Логика – явление того же порядка 1 + 1 = 0 Чайник сказал: «Буль-буль, Джордж Буль!» – и заклокотал от смеха Следствие – всего лишь повод для причины Алиса и прочие девочки – переменные величины но в мире величин переменных фотопластинки нетленны Фокусное расстояние изменяется в зеркалах гусеница дрожа спинными ресницами исследует линии на юных телах Перед камерой девочки – что стрекозы или цветы, свободны, легки – но для фотографа согласие родителей о-бя-за-тель-но Впрочем, его карандаш своеволен рис(к)ует забираясь под платье Рисунки и снимки – плоды бесплотных объятий но не для Кэрролловых братьев Братья не-кролики костер во дворике разведут Твидлди и Твидлду спляшут у всех на виду остальное продадут Гусеница в кадре раскроется мотыльком Пепельный ком костра шевелится серой розой Цифровые стрекозы иксами невидимых уравнений на авиасалоны будущих поколений улетят Столько зеркал и зеркалок сменила Алиса что вся растворилась в магнитных дисках Нажми play и среди фото-магических аллей в кадре окажешься ПОСЛЕДНЕЕ ЗЕРКАЛО МИФА Уже единение временное исчезло с камнем, быком, духом В горящих полях остывают ледяные моря и возвращаются женщины из деревьев Седой Аполлон терзает лиру проросшую диким терном умолкает день на пыльных губах прирученный сумерками Пустого стола усталый хозяин полирует Морфей зеркало последнего сна встревоженный полутрезвый лаская ступней розовый кулак яблока в траве потерянного Мрамор рук теплый еще ПЕРСТЕНЬ Сбежались к ювелиру все кольца: – Отец, отец! – Я не планировал столько детей иметь, чем же я буду вас кормить, золотые, серебряные? – Женскими пальцами, – отвечали кольца. Звенели кольчугой на коже – аура дрожи. Приходили женщины-сборщицы, сгребали в корзины кольца, запускали в них пальцы, искали сердце – колоколец. На цоколях холода – серебра статуи золота – тепла сквозь кольца-колодцы глядят на солнце. Месяц-перстень упал на пол, в кольцо сомкнулся. Ювелир проснулся. Недвижимо, осторожно выбрался из кольчатой кожи. По лестнице, что лепят ночные стрижи, ушел, превращая следы в ножи. ЛИТЕРА И ТУРA Литера – металлический брусок с рельефным зеркальным изображением знака или буквы Тура – это шахматная ладья она может свободно двигаться по черно-белому полю по горизонтали и вертикали но при условии что на ее пути не встретится другая фигура Значит литература – это такая игра где фигуры – зеркальные буквы звенящие металлом Ее поля безграничны ее небеса про-странны ее моря многоцветны и ладья движется куда угодно сшибая на своем пути все фигуры ВИТРИНА Смотрят через стекло одинаковых двое, сердце скупое поделив на одного Твой(ая) по(друг)а шеи шарнир повернув направо и вверх таращится через стекло Сердце мужское выстукал врач под напором груди, женской психики парашют от земли от- рывает шаги Ты перекрашен(а), стрижен(а), снятая бровь вылезет щеткой усов, но ты выбреешь щеки до блеска штиблет Вот твоя(ой) партнер(ша) пол свой обдумывает сурово ибо среднего рода как ни верти и папье и маше Вижу я, как ревнует, выпятив зоб и в подбородок запрятав кастет, к полу, который не надо запихивать в ворох тряпья Спальня твоя – парикмахерской куб застекленный где срезы голов стерильны ножницы в ножницах пальцев низко летают и бритвы лепечут во сне. |