Опубликовано в журнале Крещатик, номер 2, 2012
Наталия МИСЮРА
/ Санкт-Петербург /
Гоби
|
Гоби Здесь вычерпан воздух, здесь жарко, как в Гоби, и Вся мебель свихнулась от клаустрофобии. В отсутствие неба остался лишь голод По звёздам, вгоняющим в трепет и в холод, По шелесту терний, по шороху в травах, По мышьему следу в засохших канавах, По той темноте, что – живая и дышит, Пугает и ловит, но слушая – слышит. Без дна и покрышки, без вкуса и меры, Цветенье ее – как свидетельство веры – Печальной, звериной – во что – непонятно – Простой, словно ливень, что хлещет обратно! * * * «О, пони! Не гоните ямщика!..» Юрий Одарченко Я в холоде и тьме, но помню Юг И пятна яркие на молодом газоне, Где круг за кругом, круг за кругом, круг… Вытаптывают плюшевые кони… Они спокойны, их не убивает Тоска тех мест, где степь да степь кругом: К кружению то шагом, то бегом Они привыкли, это так бывает. Но круг за кругом – степь да степь кругом, И всё бело, и лишь луна в движенье; И взгляд опущенный утратил выраженье: Возница дремлет в коконе тугом… Дорога выпрямилась и теперь легка В воронке снежной кружевной рванины… О, пони! Не гоните ямщика: Равнина – сон его, и сам он – сон равнины! * * * Бегут кусты большими буквами в романе Сквозь Невский лесопарк, Булонский лес ли, Но озаренья вспыхивают, если И с той, и с этой стороны в тумане Просветы между ними пляшут жигу, Как вереница духов при шамане! Как мало надо мне! Лишь радоваться. Фигу То так, то этак складывать в кармане… Презрев сюжет и проморгав интригу, Пью воздух негатива, ибо книга, Дыша в пробелах строк, не мыслит об обмане; И редкий плод – диковинная Фига – Знак тайной ереси – как амулет в кармане! * * * «Я снова вернулся из Крыма…» Геннадий Григорьев Шуршание шершней и ос Над сладким арбузным развалом, Покорный их жалам и жвалам Сочащийся красный хаос… Но помню, но вижу – иное – Потерянный Рай. Благодать, Ещё до Потопа и Ноя Иссякшая. Как угадать В термитнике Третьего Рима – Настала пора, или нет – Очнуться, вернуться из Крыма На несколько сумрачных лет, Сто лет, как вернувшись, откуда Вернуться – всю жизнь не могу! И горечь цикад, как цикута, Коплю и, как мёд, берегу. * * * Страда – строга. Стога. Стада – В пыли, и проплывает мимо Крупноголовая орда, Как минотавров пантомима… Их рёв и мык, металла звон Выводят за пределы звука И гонят прочь, выносят вон Волною, пущенной из лука Туда, где звука больше нет, Где в испареньях тёплых ливней Так неустойчив белый свет На кончиках рогов и бивней! Мифы 4. Летний сад Стоят уставшие стоять… Рим-гобелен рвал складки, взвеяв… Взгляни! Им холодно сиять В чужой стране гипербореев! Ни теплоты, ни синевы – В разъемах крон, в надломах кровель, В чертах разгневанной Невы, Ни солнца – с постаментом вровень, Но призрачная ночь пришла В имперских снах поставить точку И каплей тянется с чела, Не разрывая оболочку… Ночь 6. Пансионат Изъеден разрушительной стихией Казённый дом, как дыры – зеркала (В них смерть глядит из каждого угла), И самый воздух дышит энтропией, Как дышит море, сей мираж песка И, кажется, воды, вися над нами. Безличная и древняя тоска Растворена над тёмными волнами – Ее копила полная луна, И тонкий месяц ею чуть светился В пустыне неба – может быть, она – И есть тот Дух, что над водой носился. |