Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2012
В гостях у «Крещатика» Поэты-участники Волошинского конкурса-2011
Юрий СЕДОВ
/ Челябинск /
Сентябрь. И холодно, и звёздно…
|
В Коктебеле Ты утром здесь прошел. Едва шумел прилив, блестел песок, полынью веял весенний мир, тюльпанов огоньки мелькали по холмам. Спокойно, долго ты шел вдоль моря. Позади текла твоих следов цепочка. Вдруг над мысом, разрезавшем залив, не торопясь, возникло солнце дня. Тяжёлый краб шарахнулся спросонок. Тихо, нежно пошли круги в открытое пространство, хранимое суровым Кара-Дагом. Ты удивился: неужели вновь ты здесь, где столько дней твоих сгорело, где столько лет прошло, веков промчалось, тысячелетий минуло? Смотри, весёлый мак навстречу солнцу вскинул влюблённый лик! День полетел. Один бескрайний день звенит под этим небом, играет бризом, брызгами кропит песок, ладони, камни, скалы… Сколько часов прошло? Бог весть. А помнишь, утром ты здесь прошел? И вот как ни бывало твоих следов. Безвестный, чистый берег перед тобой. И долго ты бредёшь, внимая свету праздничного моря. И жжёт легко твоё лицо закат. Коктебель Красные крыши. Белые стены. Зной оглушает надежды и память. Сонное море, ровное пламя бликов, полоска утренней пены. Море и небо, зной и дорога. Горы и тёмные тени акаций. Жаркой тропинкой иду, чтоб потрогать белый песок: нам пора расставаться. Ах, я не вижу, не помню, не знаю грустной минуты прощанья, молчанья! Красные крыши, горы по краю жизни – как обморок долгого мчанья в бездну. Когда-то привидится снова всё, что за синими скрылось горами! Знойное небо мира иного вижу ночами. Только ночами. * * * Тяжело оседает паром, отдаёт понемногу швартовы. Отошли от Тамани, идём к берегам золотым и лиловым. Веет солью и зноем закат. Сто холмов поднимает Таврида. Там века облаками стоят, словно их обагрила коррида замеревших над морем лучей. Блики пляшут на керченских сходнях. – Это надо запомнить! Сегодня в первый раз я ступаю по ней – по дороге в иную страну, где поют корабельные склянки Грина, где, опускаясь ко дну, замирают былого останки. Керчь нетленная! Брызжет огнём Митридат. Над боспорской столицей солнце вечности – Вега – струится. В путь обратный уходит паром. * * * Сырой весенний ветер. Средь каменных оград так нежен, нов и светел залётный аромат далёкого простора Таврических степей, пьянящего повтора былой весны моей, той радости и боли, что обожгла меня волной любви и соли, зелёной дымкой дня. Сейчас за крайним домом, закрою лишь глаза, над белым волноломом займётся полоса того, что ахнет вскоре сверкающей волной. Ты видишь? Видишь?! – Море! Лети туда со мной, и ни за что на свете, пока глаза глядят, не оставляй нас, ветер! Не забывай нас, брат! * * * Сентябрь. И холодно, и звёздно. Сквозь ночь гляжу на тёмный лес. Подался бы в него, да поздно… Большой звезде наперерез крадётся искра самолёта свечой бездомной в черноте, как землю потерявший кто-то в той безответной пустоте. По Млечному Пути, в зените плывёт на ощупь, как во сне, и звук далёкий: – помогите! – на память оставляет мне. Вот так и ты с иного света, где ты теперь навек одна, мне шлёшь последний стон привета, мучительный, как тишина. * * * Каждый день умирает весна. Каждый день начинается лето. Что ж нам скорая осень грустна? Что печалит молчание это голых просек в пустынном лесу? Ляжет снег – и душа встрепенётся. Скоро ёлку домой принесу. Отогреется – радость вернётся. Рождество о рожденье споёт звоном звёзд, и опять засинеет юный март. И завертится год. Грянет гром. Старики поседеют. Дни уже не идут, а летят. Май цветами венчает природу. Только серые губы шуршат: – Умереть бы в сухую погоду… Память Тише ступай. Дальше иди. Всё примечай, что позади. Что впереди, нам не дано знать. Не труди глаз: всё равно будет оно или… Бог весть. Солнце одно ныне и днесь… Тише ступай. Зорче гляди: будущий рай – он позади. * * * Шум моря, тёмная вода… Я помню, чёрными ночами мы приходили к ней сюда, и небо яркими очами без устали сияло нам, не знающим, что жизнь – загадка, а не всесильная облатка на счастье… К этим временам не возвращаюсь: далеко. И только дождь, как будто вторя глухим речам ночного моря, шумит: забвенье велико, но выход есть – всё то, что было, неси в душе, как письмена, в которых – кровь, а не чернила, и будет память спасена. Будни моря Накатит, отхлынет, уйдёт… Умолкнут за молом безмолвным от нас откатившие волны, и новым настанет черёд. Накатит, отхлынет, уйдёт. Проснутся и грянут цикады. Но разве для этой награды волна замышляла поход? Я локти вонзаю в песок: неужто сегодня и вечно, играя волнами беспечно, их дразнит скучающий бог? А вдруг с надоевших высот он так же и мной помыкает, и дни мои мне посылает, чтоб только добавить хлопот? Но это не долго пугает: накатит, отхлынет, уйдёт. |