Опубликовано в журнале Крещатик, номер 3, 2011
Виталий АМУРСКИЙ
/ Париж /
Киевское цветомудрие
|
* * * Как вихрь, судьба подчас нас слепо лупит, Но и покой обманчив в ней, увы, Когда мы любим тех, кто нас не любит И любят те, кого не любим мы. С годами всё становится привычней, Огромный мир сжимая до мирка, А жизнь как гардероб, где вещи личной Не получить назад без номерка. Однако некой звёздною аортой Душа вбирает давние лады, Ища в дождях знакомые аккорды И растворяясь в музыке воды. Письмецо в Нью-Йорк Виктору Санчуку с благодарностью за предложенный подарок – оставшуюся у него после смерти Лёши Даена[1] зажигалку Лёши Даена классическая «Zippo» – (По-французски на «о»!) ковбойский щёлк. Закурил бы я от неё, да закрылось сельпо, Где виргинский был табачок. В общем, знаешь, Витёк, завязал я с ним. Ну, а ты, исчезнувший, жив-здоров? Мне ж всё чаще снится балтийский жасмин И сирень московских дворов. Нынче путь, как говорят, под склон. Остальное – воробьиная маета… Будешь в Квинсе, передай поклон Тени друга, что своё отлетал. Шевченко на Сен-Жермен Как умру, похороните На Украйне милой… Шевченко, «Завет» Шум бульвара, кафе и розы Рдеют около как заря, В скромном сквере, где бюст из бронзы Будто слушаю кобзаря. Глубоко той тоски начало В сердце странствующего мужика – Так оплакивать можно чадо, И отечество можно так. Не для милости, Христа ради, – Пел свободу, себя не жалел! . . . . . . . . . . . . . . . Познакомились в хрестоматии. Повстречались на Сен-Жермен. Киевское цветомудрие Фрески Софии Киевской! Как из шкатулки вынули Неповторимой кисти Краски ваши и линии. Русь незабытых прадедов, Самая изначальная, Неотразимой правде той Низкий поклон и свеча моя. Свет ваш – в моих венах, Крыльями чаек машет Над синевой Борисфена Или Днепра, по-нашему. Вечером ли, к заутрене, Как для души эссенция, Киевское цветомудрие Не на стенах – на сердце. * * * Опять простор бескрайний скифский Однообразен и уныл, И ночь похрустывает кислым Зелёным яблоком луны. Колёс вагонных стук знакомый, Ко сну склоняющий слегка, Туч лёгких огненные кони Вдали бегут без поводка. Как сорок лет назад и больше, В те дни, когда тут спела рожь, И так же думалось, о Боже, Как мир широк, как тесен всё ж. Одесса alla prima 1. ЖАРКИЙ ДЕНЬ Май – двойник Нерона Жжёт дома Одессы, Пляжи Лонжерона, Камни-волнорезы. Радугой косой, Продолжая бег, Черноморья соль Бьёт брег. 2. БАГРИЦКИЙ Турок ли фелюги, Греков ли шаланды – Флибустьеров юга Торсы шоколадны. Пена голубая, Музыка и стих Рыбьими губами Лижут тени их. 3. ПРИВОЗ Как звонкий бег трамвая И по утру метла, Привоза речь хромая Мне просто так мила. Реконструкция одной прогулки Валентине Голубовской …И парус из книжки детской, И карта с розой ветров Отметятся речью веской Как музыкой между строф. А около – из ниоткуда – Вдруг встретится взглядом с тобой, Печальная как Гекуба, Дворняга на мостовой. На Приморском бульваре Одесским друзьям Соляного замеса Ветер с моря упруг… Ах, Одесса, Одесса – Мой спасательный круг! Будто Альфа с Омегой, Вдруг, смешавшись, сошлось: Беня Крик и Онегин, Дух азартный как штос! А откуда-то свыше Птичий слышится альт, И как палуба дышит Под ногами асфальт. * * * Пьянящая свежесть озона, Стрекозьих порханий слюда!.. И счастлив я как-то особо, Что снова добрался сюда, Где, южным созвездьям внимая, В прожженных ветрами степях Печальною медью Валдая Отмечен украинский шлях, Где неба полночного губка От пыли историй черна, Но море такое, как будто С ним Пушкин простился вчера. |
[1] (Вернуться) Поэт, родившийся в Киеве и скончавшийся в Нью-Йорке.