Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2011
Невидимые раны
Эрика Косачевская. Ночь патриарха.
СПб. Алетейя. 2011
Двадцатый век отходит от нас все дальше, он почти канул в Лету. Однако забыть его не получается (и долго еще не получится). Век оставил на душах тех, кто дожил до третьего тысячелетия, невидимые рубцы и раны, но главное – оставил мифы, которые живут гораздо дольше людей.
Один из таких мифов связан с личностью Иосифа Сталина. Казалось бы, по стране прокатилось уже несколько волн десталинизации, опубликованы тысячи документов, написаны десятки книг, а оценка этой одиозной личности у многих так и осталась искаженной. Вот почему, надо думать, прозаик Эрика Косачевская написала свою «фантазию на тему Маркеса «Осень патриарха», назвав ее «Ночь патриарха». В книгу с тем же заглавием, выпущенную издательством «Алетейя», помещено еще два произведения, написанных в последние годы. Но главная вещь, как следует из самого композиционного построения книжки, это именно «Ночь патриарха».
К фигуре Сталина, вероятно, писатели будут обращаться еще не раз. Сталин живет внутри нас, он пока еще остается тенью многих людей, и задача писателя – высветить эту тень, дать правдивую картину жизни. И Эрика Косачевская эту задачу выполняет четко и последовательно. Время действия – 1953 год, когда уже близился закат «вождя всех народов», но его сила и коварство еще не иссякли. Патриарх сидит на «ближней» Кунцевской даче, выстраивает хитроумные планы по устранению политических противников, а заодно вспоминает длинную и, безусловно, бурную жизнь. Перед глазами читателя пройдут совсем юный Сосо, молодой и дерзкий Коба, а затем и товарищ Сталин появится. Он пока еще на вторых ролях, в тени неистового Владимира Ильича, но уже начинает примериваться к первой роли. Далее следует узурпация партийной власти, начинается новый этап в жизни страны, на ближайших соратников обрушиваются репрессии, и вот уже вся власть сосредотачивается в его руках. Внутри страны уже никто не может оспорить эту власть, могут только снаружи, и это, в конце концов, происходит – начинается война.
Строго говоря, все эти события не являются тайной, историки предали гласности, пожалуй, все подробности сталинской биографии. Но, как говорилось выше, возвращаться к этим подробностям имеет смысл. При этом вовсе не обязательно устраивать «суд истории» и призывать громы и молнии на голову давно почившего Патриарха. Эрика Косачевская, по счастью, этого и не делает. Она уважает читателя, которому должно только дать верную и точную картину действительности, убедительно показать поступки и намерения своего героя, а оценки пусть делают самостоятельно. Только в финальной сцене, когда больной и жалкий Патриарх падает в своей спальне, чтобы уже никогда не встать, проглядывает какая-то авторская оценка. Впрочем, это может быть просто осознанием логики истории, которая рано или поздно каждому «воздает по трудам».
Перекличка с известным произведением Маркеса тут не должна смущать. Разумеется, Эрика Косачевская не конкурирует в художественном плане с классиком латиноамериканской прозы. Просто она решила прикоснуться к одной из вечных тем литературы – к теме власти, а на это каждый автор имеет право.
Второе произведение, помещенное в книгу, называется «Осколки памяти». Собственно, все книги Эрики Косачевской – в каком-то смысле осколки памяти, собранные, выстроенные и предъявленные читателю. У автора за плечами большая и нелегкая жизнь, множество переживаний, встреч, обретений, утрат, тех самых «невидимых ран», так что поделиться этим всем – прямой резон. При этом Эрика Косачевская делится по-разному: иногда прибегая к беллетристическим ухищрениям, то есть, выстраивая материал в виде романа ли, повести, а иногда выходя на прямой разговор с читателем.
«Осколки памяти» – это прямой разговор. Здесь автор погружается в прошлое и, вспоминая отдельные его фрагменты, выстраивает их в виде некоего жизненного пунктира. Всю жизнь запомнить невозможно, обязательно будут пустоты и темные места, но множество эпизодов, тем не менее, остается в виде воспоминаний, которые уводят вначале в детство, потом в юность, в зрелые годы, образуя довольно внушительную панораму жизни страны и народа. Предвоенный Харьков, потом Хабаровск, война в Испании, арестованный отец, начало войны, бомбежки, эвакуация – все это мелькает, будто в калейдоскопе, но создает, тем не менее, целостную картину жизни человека своего поколения.
Один из самых сильных и запоминающихся эпизодов – описание эвакуации из Харькова в Челябинск. Почему-то об эвакуации населения больших городов, по сути, о многомиллионном исходе наших людей мало кто писал. А ведь процесс был грандиозный и, конечно, очень тяжелый. Эрика Косачевская не нагнетает эмоции, не бьет на жалость, она всего лишь тщательно, без пафоса и брезгливого пренебрежения низкими сторонами жизни описывает подробности и детали перемещения миллионов людей в тысячах эшелонов – на спасительный Восток. И хотя ситуация показана вроде бы глазами одиннадцатилетней девочки, картина исхода получается внушительная и объемная.
Еще очень привлекает то, что автор не рисуется и не пытается однозначно осудить жизнь той эпохи, одев «белые одежды». Косачевская абсолютно искренне признается в том, что беззаветно любила Советскую власть и благоговела перед великим тов. Сталиным, хотя вроде была дочерью «вредителя» (именно за это был осужден отец) и свидетелем такого страшного явления, как «голодомор». Осуждать с высоты времени легко, признаться в том, что ты сам был статистом и винтиком безжалостной тоталитарной машины – гораздо труднее.
Завершает книгу автобиографическое повествование под названием «Мат». По счастью, это не тот мат, что заполоняет нынче страницы многих современных изданий, это соломенный вьетнамский мат, о который спотыкается героиня рассказа, по сути, альтер эго автора. И споткнуться ее заставляет – что бы вы думали? Желание позвонить агенту издательства, который должен привезти экземпляры предыдущей книги Косачевской, которая называлась «Балкон»!
Правду сказал поэт: нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. В некоторых случаях оно отзывается болью в вывихнутом суставе, сломанными ребрами и многодневным пребыванием в разных больницах. Но это с одной стороны. С другой – такая ситуация для литератора зачастую лишь повод взяться за перо, шанс написать очередное произведение. И Эрика Косачевская этот шанс не упустила. Со свойственными ей наблюдательностью и иронией она описала свои злоключения, а также прием в медицинских учреждениях двух стран – России и Германии.
Надо сказать, немало наших эмигрантов используют любой повод, чтобы лягнуть историческую родину, которую они по тем или иным причинам покинули. Наверное, так им легче жить, свинцовые мерзости российской жизни – очень удобное оправдание отъезда. Эрика Косачевская, к ее чести, не вливается в этот хор, поскольку она не только наблюдательный, но и честный автор. В ее конкретном случае медицинское обслуживание в Москве, как ни странно, оказалось и профессиональнее, и гуманнее немецкого, и она правдиво все это описала.
Это уже четвертая книга автора, вышедшая в «Алетейе». Она в чем-то похожа на предыдущие книги, но чем-то и отличается. То есть, повторений нет, прозаик Эрика Косачевская продолжает развиваться и двигаться вперед.