Опубликовано в журнале Крещатик, номер 4, 2010
Аркадий ИЛИН
/ Санкт-Петербург /
«И всадник на скале…»
|
* * * И всадник на скале, и ангел над столпом уже не на земле, а в мире неземном. А воздух свеж и чист, и тихи вечера, гуляет футурист, гуляют юнкера. То волны набегут, то ветер налетит, и Хармс-обэриут оденется в гранит. * * * От времени вдали – то ночь или рассвет? – в себе храним насыщенность пространства. Стоят часы, стоят, их больше нет, нет перемен, как нет и постоянства. * * * Даниил Иваныч Хармс написать задумал фарс. Зыбким сделалось пространство от веселья и от пьянства. Хармс воскликнул: «Ой, ля-ля, из-под ног ушла земля!» И, глаза свои прикрыв, стал насвистывать мотив: «Тра-ля-ля и тру-лю-лю, я красавицу люблю и, сгорая от любви, прогуляюсь вдоль Невы. После дружеской попойки прогуляюсь я вдоль Мойки, вдоль Обводного канала, ощутив, что выпил мало, и застыну после пьянки, словно чижик, у Фонтанки». * * * Мой друг – кабинетный ученый, не мыслящий жизни без книг. Он римские знает законы и греческий знает язык. Мой друг – сочинитель историй, он пишет ночами роман. Он любит отчаянно спорить, когда он отчаянно пьян. Он рукопись носит в портфеле, читает отрывки друзьям. О, как ему хочется верить, что рукопись нравится нам! * * * Мире и Науму Бланк Тайландцы вдоль дороги на корточках сидят, у них другие боги, у них другой шабат. Выращивать клубнику, детей чужих пасти и вечером интригу любовную плести. В тени блаженной парка, когда евреи спят, когда на небе ярко рога луны горят, тайландец и тайландка гуляют в час ночной, от поцелуев сладко, светло им под луной, у них другие боги, у них другой шабат, гуляют вдоль дороги, когда евреи спят. Игра Главное, играть, не задумываясь. Если вошел в игру, не выходи. А если вышел, не возвращайся. Если вернулся, не играй. Если не играть, разучишься выигрывать. Если не выигрывать, то зачем играть? Из Экклезиаста Сто лет одиночества прошло. Тысяча и одна ночь прошла. Прошли три товарища и семь самураев. Великолепная семерка и три богатыря тоже прошли. Все проходит, пройдет и это. * * * Парит над Витебском корова, петух зарылся в облака, и, юной Беллой очарован, летит Шагал издалека. Летит Шагал, летят букеты, и свиток торы, и раввин, обрывок витебской газеты и небожитель херувим. Парит петух, парит корова, зарылась Белла в облака, и, сам собою очарован, летит Шагал издалека. Иерусалим 1 Поднимемся в Ерусалим, где обитает Бог и люди о Воскресенья помнят чуде и поклоняются святым. Мечеть Омара над Стеной Слез возвышается. В записках среди камней мольба о близких, мечты о жизни неземной. Уйдя от праздной суеты, евреи молятся, сутулясь. Среди кривых и узких улиц шумят торговые ряды. Спешат паломники к святым местам. Наверх ведет дорога, где, глядя в небо, видят Бога и разговаривают с Ним. 2 Араб с дымящимся кальяном сидит задумчиво в тени, другой – склонился над Кораном, найдя оазис тишины. Проходят стройные индусы, монахи коптские спешат, а на прилавках кольца, бусы, иконки, масло для лампад. Толпа туристов к храму Гроба Господня медленно идет Дорогой Скорби, слышен шепот, застыли люди у ворот. Дым сигарет, дымок лампады, проходит Пасхи третий день. Вблизи ворот сидят солдаты, найдя спасительную тень. |